Дарья Донцова - Пикник на острове сокровищ
– Нет, – быстро ответил Макс, – спустись вниз и жди меня в своей машине, я сам примчусь.
…Прошло десять дней, которые я провел фактически под домашним арестом. Макс, выслушав меня, хлопнул ладонью по столу.
– Ваня, тебе лучше пока не выходить на улицу.
– Но не могу же я сидеть взаперти, – возразил я.
– Почему бы нет? – вздохнул Макс. – Продукты я привезу, лежи на диване, читай «Историю Вьетнама», когда еще у тебя случится отпуск? Нора вернется не завтра. Вот и воспользуйся ее отсутствием, я же пока кое-что уточню. Давай договоримся: ты не покидаешь квартиру, не подходишь ни к городскому, ни к мобильному аппарату, не открываешь дверь, даже если поймешь, что на лестнице взывает о помощи окровавленный младенец, понял? Привезу тебе новый сотовый, вот если он затрезвонит – смело бери трубку, на том конце провода буду я. И еще. Ни в коем случае не впускай к себе даже меня, если я предварительно не скажу пароль… э… тридцать восемь. Значит, так, проигрываю ситуацию: звонок в дверь, на экране видеодомофона мое лицо, твоя задача спросить код. Если услышишь «тридцать восемь», только тогда открывай.
– Это уж слишком, – покачал я головой.
– Нет, похоже, дело скверное, – протянул Макс.
– Николетта поднимет шум, – предостерег я его, – еще примчится сюда, взбудоражит соседей.
Воронов хмыкнул и схватился за телефон.
– Николетта? – ласково прожурчал он. – Это Макс. Тут с Ваней неприятность случилась, он заболел ветрянкой. Да, да, верно, красные прыщи по лицу. Конечно, очень заразно. Хорошо, хорошо. Да? Полагаю, вы правы.
Сунув трубку в карман, приятель рассмеялся.
– Все. Она ни за что не приедет и не станет звонить, потому что уверена: зараза способна переползти по проводам от тебя к ней. Читай «Историю Вьетнама», а когда доберешься до последней страницы, принимайся за «Тайны Бирмы».
Я кивнул:
– Спасибо, думаю, ты прав.
Надо сказать, что у меня давно не было таких спокойных дней, проведенных в тишине и полнейшей отключке. Телефон, выданный Максом, зазвонил лишь сегодня вечером.
– Приеду через полчаса! – воскликнул приятель. – Если не составит труда, сделай чай.
Я моментально кинулся на кухню. Вообще-то около плиты я чувствую себя инопланетянином, максимум, на что способен, – это засунуть в СВЧ-печь замороженные полуфабрикаты. Они вполне съедобны. Во всяком случае, оказавшись во временном заточении, я питался ими и не ощущал ни голода, ни дискомфорта. Но вот заваривать чай я умею, как никто другой, напиток у меня получается волшебного вкуса. Друзья обожают чай моего приготовления.
Макс не является исключением, осушив две здоровенные кружки, он откинулся на спинку кресла и вздохнул:
– Разворошил ты, Ваня, осиное гнездо.
– Значит, Дружинин – преступник?
Макс тяжело вздохнул и ничего не сказал.
– А скифское золото? – наседал я. – Оно было?
Воронов вытащил сигареты.
– Слушай меня внимательно, – велел он, – история уходит корнями в далекое прошлое.
Жил-был на свете Машкин Андрей Семенович, страстно увлеченный археологией человек. Он был уверен, что вблизи города Крюк имеется богатое скифское захоронение, и пытался получить разрешение на раскопки. У Машкина подрастал сын Витя, который при живом папе находился в интернате. Увы, мужчины редко воспитывают детей в одиночестве, это женщины способны, выбиваясь из последних сил, тащить в зубах кровиночку. Представители сильного пола в своей массе предпочитают отдать дитятко родственникам. Но Вите не повезло, у него не было ни бабушек, ни дедушек, вот он и оказался в приюте. Добрый папа забирал мальчика на пару летних месяцев в экспедиции, приучал его к труду, заставлял работать на раскопках, а поскольку мальчик не имел специального образования, то его удел был рыть лопатой ямы. Витя ненавидел отца, во-первых, за то, что тот сдал его в приют, а во-вторых, ребенок считал папу виновником смерти его жены Кати. У Витиной мамы заболело сердце, а муж, вместо того чтобы сразу вызвать «Скорую», недовольно заявил:
– Сейчас допишу страничку и отправимся в поликлиннику. Хотя выпей аспиринчику, может, так пройдет.
Андрей Семенович даже не оторвался от очередной статьи, чтобы принести супруге лекарство. Вите тогда исполнилось семь лет, и он очень хорошо помнил, как мама, держась за стену, побрела на кухню и там упала, как он, бросившись к папе, затеребил его, а тот недовольно ответил:
– Витя, не мешай! Мама выпьет таблетку, поспит и встанет здоровой.
Только после того, как ребенок начал истерично рыдать, отец, бурча себе под нос, пошел на кухню и обнаружил жену без сознания. Катя скончалась от обширного инфаркта, мужу не предъявили никаких обвинений. Но Витя был уверен: дай отец маме таблетку, не заставь он больную ходить по квартире, осталась бы она в живых. А так вышло хуже некуда: Катя в могиле, Витя в интернате.
Не нравилось мальчику и в экспедициях. Андрей Семенович сыну поблажек не давал, наоборот, мог отругать его при всех, обозвать идиотом, отвесить оплеуху. Провести лето совместно с папой Витя соглашался по одной причине: в приюте было еще хуже. В экспедиции хоть кормили прилично и не было здоровенных одноклассников, бивших щуплого, маленького Виктора почти до смерти.
Потом отец нашел скифское золото, целую неделю носился по лагерю, сообщая рабочим, шоферам и прочей не слишком разбирающейся в археологии публике об уникальности находки.
– А денег оно стоит? – неожиданно спросил Герасим Дружинин, отец маленького Егора, тоже находившегося в лагере.
Андрей Семенович осекся, потом сердито заявил:
– Конечно! Золото тянет на миллионы. Но материальная сторона блекнет перед исторической ценностью находки. Пойми, не все измеряется деньгами.
Вечером Витя пошел в лес, он любил бродить один. Огромное солнце закатывалось за деревья, одуряюще пахло цветами. Мальчик остановился, он хотел сорвать неизвестное растение, усеянное мелкими желтыми бутонами, и вдруг услышал голос:
– Миллионы! – сказал мужской голос.
– Они в домике, – вступила в разговор женщина.
Витя раздвинул ветви колкого кустарника и увидел парочку, устроившуюся в укромном месте: повариху с редким, на взгляд подростка, идиотским именем Эдита и шофера Николая. Оба появились в лагере недавно, через несколько дней после того, как Машкин вскрыл захоронение скифской царицы. Эдита и Николай держались на людях сухо, они практически не общались друг с другом, но Витя был умный мальчик, к тому же он в интернате обзавелся звериным чутьем и сразу сообразил: водителя и кухарку связывают близкие отношения, они, похоже, любят друг друга. А сейчас лишь удостоверился в своей правоте, вон как целуются, старые кретины. Еще Витя подслушал разговор, из которого сделал вывод: парочка хочет стащить золото, но не знает, как пролезть в избушку.
Потом заговорщики ушли, а мальчик внезапно сообразил, каким образом сумеет отомстить отцу и избавиться от интерната.
Выждав два часа, Витя вернулся в лагерь, с радостью заметил, что взрослые уже спят, и поскребся в палатку к Николаю.
– Чего тебе? – сонно спросил водитель.
– Дядя Коля, – зашептал хитрый парнишка, – грузовик в канаву сполз, вы, наверное, на ручник его не поставили.
– Итит твою в корень, – подскочил Николай, – спасибо, Витек.
Глава 31
Застегивая на ходу брюки, мужик кинулся к машине, но, добежав до нее, удивился и повернулся к Вите:
– Подшутить решил? Так сегодня не первое апреля!
– Поговорить надо, – по-взрослому серьезно сказал подросток, – без свидетелей.
Вот так они стали сообщниками. Илья, устроившийся в экспедицию под именем Николая, ни на секунду не усомнился в серьезности намерений юного подельника. Узнав подробности биографии мальчика, Илья понял: тот ненавидит отца и ждет момента, чтобы ему отомстить. То, что Вите едва исполнилось четырнадцать лет, не смущало Илью, он сам в шесть лет стоял на шухере, в десять лазил в квартиры через форточку, а в тринадцать ходил на дело уже как взрослый член банды. Поэтому Илья согласился сотрудничать с неожиданным помощником.
Опытный вор и грабитель, хитрый, как сто чертей, Илья и предположить не мог, что у Вити иные планы. Мальчик обвел вокруг пальца опытного уголовника, выбросил из окошка не все ценности, сунул в карманы немало колечек и браслетов, а диадему и пояс спрятал за пазухой. Не имел Илья понятия и о том, что вечером накануне кражи Витя сбегал в местную милицию и подсунул под дверь начальника отделения записку, напечатанную на отцовской пишущей машинке: «Скифское золото украл шофер Николай, он с ним поедет в Москву».
Витя подумал, что славно рассчитал время: начальник явится на работу в восемь утра, найдет письмо, свяжется с Москвой, и Илью схватят на вокзале. Поезд из Крюка в столицу идет четыре часа, первый состав отправляется в семь тридцать, хватит времени и на уточнение факта воровства, и на поимку шофера. Естественно, у водителя обнаружат не все золото, только он никогда не выдаст повариху, а значит, промолчит и о Вите. А подросток выждет время, продаст ценности…
