Людмила Ситникова - Мастер женских утех
Пол мраморный, лестница мраморная, две колонны из того же камня. Кому-то, может, такое и нравится, а вот Катка скорчила недовольную гримасу. Холл отдавал холодом. В нем не чувствовалось ни капельки уюта.
На стенах цвета слоновой кости висели картины. Много полотен – в основном пейзажи.
Иннокентий Эдуардович хлопнул в ладоши.
– Почему вы стоите на пороге, дамы? Проходите, располагайтесь, осматривайтесь. Мне необходимо показать вам каждый уголок дома до семи вечера.
– А что будет в семь? – очнулась от ступора Розалия.
– Я уезжаю.
– Как?
– Нужно уладить кое-какие дела в столице.
– Я думала, ты побудешь с нами денька два.
– Нет, Розик, не могу. Извини, но не могу.
– Какое здесь все большое, – прошептала Ната. – А мы – словно гномы.
На первом этаже были две гостиные – справа и слева от холла. Расположенная справа – бордовая, слева – бежевая.
Катке понравилась бежевая. Здесь было более комфортно и как-то по-домашнему. Бежевые диваны, кресла, гардины, абажуры, лампы, камин… все в тон. И если бы не вульгарные размеры гостиной, ее вполне можно было посчитать идеальной.
Дверь из бордовой гостиной вела в кабинет. Из бежевой – в библиотеку.
В столовой все, как по команде, издали очередное: «Ах!»
Пять круглых столиков на три персоны каждый украшали небесно-голубые скатерти. В нишах стояли бронзовые фигуры греческих богов, а вымощенная камнем противоположная входу стена была не чем-нибудь, а искусственным фонтаном. С приятным успокаивающим журчанием вода стекала вниз в небольшой импровизированный прудик, в котором – не может быть! – Катка увидела несколько зеркальных рыбешек.
Иннокентий Эдуардович повел гостей вниз – на цокольный этаж.
Там у Красницкого располагались бассейн, сауна, котельная, прачечная и пара подсобных помещений.
– Не могу поверить, – твердила Розалия. – Неужели это все скоро станет моим?
– Розалия Станиславовна, что вы несете?!
– Детка, меня эмоции захлестнули.
Иннокентий что-то говорил, показывал, объяснял, но его никто не слушал. Кивали, как китайские болванчики, но не слушали.
Второй этаж вмещал в себя девять шикарных спален, два кабинета, домашний кинотеатр и гостиную для отдыха.
Короче говоря, впечатление особнячок производил сногсшибательное, если не сказать больше.
В восьмом часу Красницкий откланялся. И вот странность: Иннокентий Эдуардович не захотел оставить номер своего сотового телефона. На просьбы Розика он ответил примерно следующее:
– Не хочу, чтобы мне звонили. Перед операцией мне необходим покой, а разговоры с друзьями меня только взбудоражат.
– Но мы должны знать результат операции!
– Я сам позвоню… разумеется, если она пройдет успешно.
– Удачи вам, Иннокентий Эдуардович, – сказала Натка.
– До скорой встречи, – улыбнулась Катарина.
– Прощай, Кешик, – выдала свекрища.
– Розалия Станиславовна, не «прощай», а «до свидания»! Очень скоро мы его увидим.
– Конечно, в твоих словах есть смысл, когда-нибудь все там встретимся, – согласилась Розик.
Оставшись втроем, женщины посмотрели друг на друга, не в силах поверить, что теперь они – временные хозяйки всего этого великолепия.
– Дай, господи, ему здоровья, – перекрестилась Натка. – Пусть операция пройдет успешно: и Иннокентий проживет еще лет пятнадцать!
Розалия взвизгнула:
– Что ты несешь, идиотка!
Катарина вытаращила глаза. Поняв, что сморозила глупость, Розалия начала оправдываться:
– Пятнадцать – это слишком много, вот семь – самое то.
– Не кощунствуйте!
– Ката, заткнись. Только посмотри вокруг, это ж мечта!
– Никогда не мечтала о такой махине. Сейчас на улице светло, а мне уже не по себе. Представляю, что будет ночью.
– Ты дура, детка. Такой шанс выпадает один раз в жизни. Никогда, повторяю, никогда мне еще не приходилось бывать в замках. Ну и Кешка, ну и денежный мешок! Вот это я считаю идеальным браком. Развелись черт знает сколько лет тому назад, не виделись, а потом – хрясь… дорогая, я переведу на тебя все свои миллионы! Разве не феерично?
– Феерично-то феерично, – пискнула Натка, – только вот где здесь кухня? Не мешало бы ужин приготовить.
– Чем ты слушала, дубина кривоногая? Кеша нам ее показывал. Или ты в маразм впала?
– Просто не запомнила.
– Не запомнила она! Кухня там… – Розалия наугад ткнула пальчиком в сторону бежевой гостиной.
– Ничего подобного.
– Ката, где кухня?
– По-моему… слушайте, а давайте все втроем отправимся на ее поиски.
Ната поежилась, а свекрища заголосила:
– Как романтично – отправиться на поиски кухни! Боже, какое счастье неземное! Вот скажи, в московской квартире ты могла предложить нам пойти поискать кухню? Нет! Все-таки правду говорят: каждый со временем получает по заслугам. Я всю жизнь работала не покладая рук, и теперь мне награда в виде…
– Где это вы работали не покладая рук? – поинтересовалась Катарина.
– Приказываю тебе заткнуться.
Катка вышла в холл.
А тем временем, пока гости – они же временные хозяева – решали, куда стоит свернуть, дабы попасть в кухню, четвероногие и двукрылые были заняты важными делами. Например, Арчибальд с гордым видом вышагивал по мраморной лестнице и тихо матерился. Леопольдина, повиснув на гардине, со знанием дела пыталась порвать плотную ткань. А вот коты…
Персы нашли более привлекательное занятие. Парамаунт с Лизкой восседали в столовой у пруда. Наблюдая за зеркальными рыбками, Лизавета облизывалась, тогда как Парамаунт несмело трогал лапой воду. Конечно, поймать рыбешку было делом заманчивым, вот только окунаться в холодную воду жуть как не хотелось.
Погипнотизировав взглядом шустро плававших блестяшек, персы пришли к выводу, что пока еще не время. Но скоро, очень скоро, когда все обживутся в новых владениях, они вновь нанесут визит прудику, и уж тогда… держитесь, рыбки, недолго вам осталось плавать.
В девять вечера началось самое важное событие – выбор спален.
Вернее, Катке с Натальей было глубоко наплевать, в какой из многочисленных комнаток обосноваться, но Розалия…
Свекровь носилась по широким коридорам и, хватаясь за голову, голосила:
– Это мука! Самая настоящая мука! Зачем ему девять спален? Одна лучше другой… У-у-у, какое искушение! Как определиться?
Копейкина открыла первую дверь.
Спаленка, если так можно выразиться о шестидесятиметровом помещении, выглядела вполне симпатично. Кровать красного дерева, комод, два кресла, журнальный столик и книжная полка, затаренная детективами, приглянулись ей сразу.
Пока Розалия хлопала дверьми в коридоре, Катка достала роман Агаты Кристи. Книга в кожаном переплете с золотыми буквами уже не удивила ее. У Красницкого все на высшем уровне, посему не стоит вздыхать и таращить глаза. Просто нужно привыкнуть к этой вызывающей роскоши.
На четырех полках расположились детективные романы, на пятой – томики Шекспира на английском языке, а на шестой, самой последней, издания, которым явно было не место среди столь изысканной литературы.
Никогда в жизни Катарина не откроет труды Маркса, Энгельса, Троцкого и им подобных!
Наталья забежала в спальню и обеспокоенно возвестила:
– Кат, надо что-то делать, Розалия сейчас свихнется, она по десятому разу носится по комнатам.
– А сюда почему-то не забежала.
– Эту спальню она отвергла сразу, сказала, что здесь попахивает провинцией.
Катарина усмехнулась:
– Отлично, значит, с этого момента она моя.
– С Розалией-то что делать?
– Пошли.
Свекрища забежала в крайнюю комнату.
– Чтоб вам всем окосеть! Какие хоромы! Что выбрать? Что?
– Чем вам не нравится спальня с балконом?
– Она мне нравится, но мне еще нравится та, в голубых тонах… и та, плюс эти две.
– Решайтесь быстрее и пойдемте пить чай.
Топнув ногой, Розалия заявила:
– Приму соломоново решение, мать его так и растак! Буду спать в каждой спальне по два дня!
– Но…
– Или нет, по три.
Махнув рукой, Копейкина спустилась вниз. Наталья бежала сзади.
Чаепитие прошло под восторженные возгласы Станиславовны. Она радовалась как ребенок, впервые в жизни увидевший Диснейленд.
В одиннадцать вечера всех разморило – сказался трудный день. Проведя за баранкой более шести часов, Катарина жаждала поскорее оказаться в кроватке.
Взяв книгу Кристи, она устроилась среди мягких подушек, с упоением приготовившись к чтению.
Но подкравшийся сон буквально силой закрывал ее отяжелевшие веки. Положив книгу на тумбочку, Катарина выключила настольную лампу и почти мгновенно погрузилась в царство фантазий.
В час ночи она вскочила от пронзительного крика Парамаунта. Перс орал где-то рядом, причем вопил он отчаянно.
Выбежав в коридор, Ката увидела следующую картину. Леопольдина сидела на бронзовом бра и, корча рожи, дразнила кота какой-то блестящей штуковиной. Приглядевшись, Катка ахнула. В лапах у обезьяны была рыбешка.
