Татьяна Луганцева - Корона вампирской империи
– Буду сама покорность и покладистость, – заверила она его, – провожать вас не буду, чтобы не разреветься в аэропорту.
– Не волнуйся, все будет хорошо, – Ричард бросил последний взгляд на бывшую жену и быстро вышел из квартиры.
Вова с Агриппиной Павловной уже сидели в черном «Мерседесе» Ричарда у подъезда.
Яна посмотрела в окно, как они отъезжают, и рысью припустила обратно в ванную, чуть не сбив Бориса Ефимовича с ног.
– Яночка, куда ты спешишь?
– Дела, дед, дела, – ответила она ему, почти всегда называя мужа Агриппины Павловны дедом.
– Тебя ждать к ужину? Нашей домохозяйки больше нет, но я и сам постараюсь что-нибудь сготовить. Ты не думай, я тоже могу…
– Дед, не забивай себе голову вредными мыслями, вон на телефонном столике лежат адреса и номера телефонов ресторанов выездного обслуживания. Закажи себе что хочешь, а я перекушу по дороге.
– Яна, тебе снова звонил твой принц, то есть князь. Его сообщение на автоответчике. Приглашает тебя в гости к Дракуле, прости господи! Вот в наше время мы своих девушек туда не приглашали, – сказал Борис Ефимович, и Яна поняла, что над ним Агриппина Павловна поработала, чтобы он чернил Карла в ее глазах и напоминал о счастливых семейных деньках с Ричардом как можно чаще.
– Я слушала сообщение, – кивнула она ему.
– Почему не перезваниваешь ему? Зачем издеваешься над мужчинами?
– Позвоню, будет время, может быть… – на минуту задумалась она, судорожно раздирая влажные волосы и стягивая их в длинный хвост на затылке.
– Ох, и роковая ты женщина, Яна, – покачал головой Борис Ефимович, – сколько хороших мужиков по тебе сохнет. Вот Ричард стал похож на привидение, Карл телефон обрывает, и что только они в тебе находят? То есть я не то хотел сказать, прости, всему виной старческий маразм, – закрыл рукой рот Борис Ефимович, испуганно смотря на хозяйку.
– Все нормально, дед! Я и сама иногда задаю себе этот вопрос!
– Это ты пока молодая, но пора же взяться за ум! Вот исполнится тебе пятьдесят лет, думаешь, князья будут валяться штабелями у твоих ног?
– Я об этом как-то не думала, – вздохнула Яна, – некогда было…
Она надела короткую кожаную юбку с бахромой, замшевую курточку, сунула ноги в черные лакированные туфли и последний раз посмотрела на себя в зеркало.
– Ну, какая из меня принцесса? Нет, не позвоню…
Послав воздушный поцелуй деду и забрав сумку с пакетом, она вышла из квартиры. Через час с небольшим ее машина остановилась рядом с обычной кирпичной пятиэтажкой в зеленом неухоженном дворе. На деревянной скамеечке у каждого подъезда сидели пенсионерки и работали языками.
Яна покинула машину и вошла во второй подъезд, так как нужная квартира значилась именно там. Она поднялась по обшарпанной лестнице, усыпанной мусором и рекламными листками, и решительно, как и все, что она делала в жизни, нажала на кнопку звонка. Дверь ей открыла девушка с большими черными глазами на бледном как полотно лице. Одета она была в шорты и простую футболку, руки и ноги – худые, почти как у Яны, а длинные черные волосы собраны в такой же длинный хвост. С первых секунд Яна почувствовала симпатию к этой девушке, хотя видела ее первый раз в жизни.
– Мне к Веронике Игоревне, – сняла солнцезащитные очки Яна.
– Это я, – ответила девушка, и в ее больших глазах мелькнула тревога, – вы из ДЕЗа?
– Меня впервые принимают за работницу столь уважаемого учреждения, это настораживает, – махнула хвостом из светлых волос Яна и спросила: – Можно войти?
– Проходите, – отступила внутрь квартиры Вероника, так и не дождавшись ответа незваной гостьи.
Яна прошла в тесную прихожую, заваленную вещами, стукаясь о каждый угол, оттуда – в маленькую комнату со старинным, облупленным буфетом, платяным двустворчатым шкафом, старым телевизором и раскладушкой. На раскладушке лежала маленькая, сухонькая бабулька и тихо стонала. Глаза ее были закрыты, а на щеках горел лихорадочный румянец.
– Пройдемте лучше на кухню, чтобы не мешать… – прошептала Вероника.
Кухня была стандартной для таких домов – пятиметровая, с ржавой газовой трубой и старой модели плитой. На плите кипятилось белье в тазу, отчего Яна сделала вывод, что стиральной машины в доме нет. На подоконниках стояли три цветка в горшках, которые тоже были какими-то куцыми. У малюсенького квадратного столика стояли две табуретки.
«Убогий интерьерчик…» – подумала Яна.
– Присаживайтесь, – пригласила ее Вероника.
– Меня зовут Яна, Яна Карловна Цветкова. – Она уселась на табуретку и положила ноги на вторую. – Я пришла вам помочь, Вероника.
– Помочь мне? – удивилась девушка. – Но…
– Я предупреждаю, человек я сложный, даже несколько неадекватный, – сказала гостья, постучав красными ногтями по клеенке на столе, – поэтому лучше сразу выложить мне все начистоту, иначе я просто не уйду отсюда.
– Вы такая странная… – выговорила Вероника, испуганно сглатывая.
– Есть немного, – согласилась Яна, наматывая волосы на палец.
– Врываетесь ко мне домой, предлагаете какую-то помощь… – продолжала тревожно хозяйка квартиры.
– У меня такое призвание – помогать людям. Некоторое время я даже работала в частном детективном агентстве.
– Очень приятно это слышать, но я не обращалась никогда в подобное заведение и не просила ни о какой помощи, может быть, вы меня с кем-то перепутали? – с надеждой спросила Вероника.
– Но вы явно в ней нуждаетесь, а я прихожу, как ангел-хранитель, без предупреждения, – парировала Яна и, спохватившись, убрала ноги со второй табуретки. – Присаживайтесь.
– Спасибо, – опустилась на табуретку хозяйка дома. – Почему вы решили, что я нуждаюсь в помощи?
– Во-первых, это заметно по вашему виду, во-вторых, это чувствуется по состоянию жилища, в котором вы обитаете, в-третьих, вы очень мягкий человек, и все ездят на вас, это точно, иначе я давно уже летела бы отсюда с лестницы. И, наконец, вряд ли женщина, материально благополучная, сдала бы в ломбард корону, которую ей водрузили на голову как победительнице конкурса красоты, она хранила бы ее как память всю жизнь и гордилась бы ею. Так ведь?
– Откуда вы узнали? – удивилась хозяйка квартиры.
– Догадалась, где же еще вы могли достать такую корону? А мы, красивые женщины, должны помогать друг другу. Так что стряслось с вами, Вероника?
– Меня все зовут Никой.
– Как скажешь, – Яна махнула рукой в знак согласия.
– Ника, принеси мне грелку… – раздался старческий голос из комнаты, по всей видимости, очнулась эта старушка, – с кем ты разговариваешь?
– Успокойтесь, тетя Лида, ко мне знакомая зашла. – Ника достала из ящика стола грелку, наполнила ее горячей водой из-под крана. – Я сейчас вернусь, – сказала она и прошмыгнула в комнату.
Яна за это время выложила корону на стол из пакета и еще раз полюбовалась ею.
«Да, умели раньше делать добротно и красиво. Жемчужинка к жемчужинке, завиток к завитку, прямо кружева ручной работы…»
Ника, вернувшись на кухню, сразу же увидела корону и словно прочла мысли Яны.
– Давно это было… я уж думала, не увижу ее больше никогда… Значит, вы купили ее, а мой адрес вам дали в ломбарде? Знаете, Яна Карловна…
– Просто Яна.
– Яна, даже если бы я и хотела вернуть корону обратно, то я все равно не смогу ее выкупить у вас, в данный момент у меня нет денег…
– Я отдам тебе ее без денег за твой рассказ.
– Я не возьму такой дорогой подарок, – затрясла головой Ника.
– Какой же это подарок, она твоя!
– Да, но…
– Никаких «но», я жду печальную историю, – напомнила Яна, отправляя в рот маленькую сушку, лежащую в стеклянной конфетнице на столе.
– С чего же начать? – забеспокоилась Ника.
– С кофе, если можно, – попросила гостья, чуть не сломав зуб о жесткую сушку.
– У меня нет кофе, – стушевалась Ника, – могу предложить чай.
– Давай чай, – согласилась Яна, вздохнув, так как без кофе не могла нормально существовать и думать.
– Родилась я не знаю где, но нашли меня в Москве на Киевском вокзале, – начала свой рассказ Ника, ставя на плиту чайник и выключая конфорку, где стоял таз с кипятившимся бельем.
– Начало уже неплохое, – покачала головой Яна, не испытывая особого аппетита в этом маленьком помещении, которое все пропахло стиральным порошком.
– В детдоме я была образцовой девочкой, хорошо училась, слушалась воспитателей и учителей, в отличие от большинства детей, активно участвовала в художественной самодеятельности. Мне тогда в шутку сказали, что надо идти на конкурс красоты.
