Дарья Донцова - Микроб без комплексов
Сначала в холодильнике закончилась любовно приготовленная свекровью еда, затем иссякли и прочие продукты. Коробков начал недовольно бурчать, и в конце концов у молодых случился первый семейный скандал. Обозвав любимую косорукой лентяйкой, Димон унесся из дома. Олечка побежала за ним, не догнала и разрыдалась прямо на лестнице.
Тут из своей двери высунулась соседка Настя.
– Чего случилось-то? – поинтересовалась она.
Оля, всхлипывая, рассказала о возникших проб– лемах. Настя засмеялась и прочитала неумехе курс молодого бойца. Лесникова помчалась в магазин, накупила продуктов и сварила геркулесовую кашу. Правда, юная хозяюшка забыла положить в нее сахар, а еще кашка получилась слишком крутой и подгорела, но ведь с первого раза ничего хорошо не выходит. Кроме того, Олечка надумала закончить начатый пострадавшей Ниной Ефимовной ремонт и приготовила из муки и воды клейстер для обоев (рецепт простого клея подсказала все та же Настя). Решив немного отдохнуть, Олечка оставила обе кастрюли на плите, а сама прилегла.
И тут вернулся Димон. Он сразу направился в кухню.
– Я сварила геркулес, – крикнула Оля, – ужинай на здоровье.
Спустя четверть часа Коробков вошел в спальню и протянул жене шоколадку.
– Прости, я был не прав.
– Это ты меня извини, – шмыгнула носом Олечка, – мне надо учиться вести домашнее хозяйство. Вкусная каша?
– Замечательная! – похвалил муж. – Но немного пресная.
– Ой, в следующий раз я не забуду сахар положить! – воскликнула Оля. – Пошли обои клеить.
– Только переоденусь, – пообещал Димон.
– А я пока клейстер в комнату принесу, – засуетилась Ольга и пошла в кухню.
На плите она нашла пустую эмалированную посудину из-под клейстера и полную кастрюлю овсянки…
Коробков на секунду примолк, потом спросил:
– Танюш, сообразила? Я слопал клей для обоев!
– И что, правда было вкусно? – не выдержала я.
– Отвратительно, – засмеялся хакер. – Я тогда подумал: жена первый раз к плите встала, вот бурду и сварила, но ничего, потом научится. Так что со всеми казусы в жизни случались! И не комплексуй по поводу одежды. Мне, например, очень нравится твой стиль: простые вещи, без идиотских стразов и вырезов до пупа. Знаешь, в женщине должна быть тайна, лучше длинная юбка с разрезом, чем супероткровенное мини-премини. Мужчина должен иметь простор для фантазии.
– Спасибо, можешь не стараться, – буркнула я.
– Нет, честное слово! – не успокаивался Коробков. – Еще раз повторяю: мне нравится твой стиль.
– Спасибо, – оттаяла я. – К сожалению, нам, крупным женщинам, нелегко подобрать достойный наряд.
– Ты элегантна как рояль, – отпустил новый комплимент хакер. – Единственное… прости, конечно, за вопрос, я бы его не задал, но ты же едешь на задание и…
– Не мямли! – приказала я. – Что не так в моей внешности?
– Еще раз извини за бестактность, но за фигом ты в ухо тампакс засунула?
Я судорожно закашлялась, еле справилась с приступом и с изумлением повторила:
– Тампакс?
Димон смутился и забубнил:
– Ну… который бабы… э… рекламу еще по телику показывают… Короче, Таняшка, то, что ты по незнанию впихнула в ухо, на самом деле предназначено совсем для иных целей. Вот! Мне, конечно, все равно, хоть презерватив на нос натяни, но… Придешь к матери Звонаревой, она удивится и не захочет иметь дело с тетенькой, которая…
– Я великолепно знаю, как применяют тампакс! – накинулась я на примолкшего Димона. – И смею заверить, в моих ушах его нет! Если ты решил похохмить, то более глупой шутки я отродясь не слышала!
– У тебя нитка из уха свисает! – не сдавался Коробков. – Вид офигенно кретинский!
Я вынула из сумочки зеркальце и разозлилась на хакера еще больше.
– Это лекарство! От отита!
– Оторви бечевку или лучше вытащи зелье, а то ведь и запах к тому же сногсшибающий, – не успокаивался Димон. – Бабушка Звонарева вдохнет сей аромат и потеряет сознание. Я и то дышу через раз! Провалишь задание, Чеслав за это не похвалит.
Я испепелила Коробкова взглядом.
– Огромное спасибо за заботу, но я сама знаю, как мне поступить. Ты куда собрался?
– На Волоколамское шоссе, – без тени обиды ответил хакер, – подбросить?
– Вот и отправляйся туда, а мне нужно в диаметрально противоположную сторону, – гордо ответила я и, задрав подбородок, пошагала по проспекту.
Метров через триста я увидела большое кафе с вывеской «Гамбургер без границ». Я вошла внутрь, отыскала туалет, вытащила из уха марлевый комок, тщательно протерла ушную раковину и часть шеи бумажной салфеткой, вымыла руки, спустилась на первый этаж и, мужественно игнорируя меню у касс, двинулась на выход. Но потом все же поддалась искушению и купила небольшой пирожок с вареньем. Наступает время обеда, а все диетологи в один голос заявляют: «Ешьте часто и маленькими порциями, как кошка, и тогда быстро превратитесь из мастодонта в стройную лань». Поэтому выпечка с джемом для меня отнюдь не обжорство, а необходимая мера, направленная на шлифование фигуры.
Ощущая, как каждый шаг отдается болью в ухе, я добралась до метро, подремала сидя в полупустом вагоне и к Зое Владимировне Звонаревой прибыла в бодром расположении духа.
Хозяйка оказалась дамой невысокого роста, с вполне стройной, учитывая ее возраст, фигурой. Хотя Зоя выглядела моложаво, сколько ей лет, сразу и не определить. Если бы не абсолютно седые волосы со старомодными кудряшками да легкое дребезжание в голосе, ей можно было дать от силы годков пятьдесят.
– Чудесно, что вы решили к нам прийти, – причитала Звонарева, пока я снимала сапоги и устраивала на вешалке пальто. – Марьяна Вонге, моя старинная приятельница, мне сказала: «Танечка истинное чудо! Не пройдет и месяца, как ты не узнаешь свою квартиру – воцарится идеальный порядок! Одна беда: она не хочет готовить». Но нам и не требуется повариха, я сама способна сварить супчик.
Продолжая трещать, Зоя Владимировна потащила меня по квартире, приговаривая:
– Сейчас покажу наши хоромы. Слева – малая зеленая гостиная, справа – желтая столовая. Мы ими практически не пользуемся, стоят закрытыми. Там убирать нет необходимости, можете забыть об этих комнатах, в них вообще лучше не заходить. Стеклянная дверь ведет в кальянную, но мы из нее после смерти Диточки сделали буфетную. Две темно-коричневые створки – вход в детские. Розовая занавеска скрывает коридор в кухню и кладовую. За зеленой драпировкой – туалет и ванная для гостей…
У меня закружилась голова. Надеюсь, хозяйка имеет план квартиры и даст его мне, без него я рискую тут заблудиться. Сколько здесь комнат? Десять? Пятнадцать? Какое время мне понадобится, чтобы освоиться?
– Давайте обсудим наши отношения за чашечкой кофе, – предложила Зоя Владимировна и пригласила меня в необъятную кухню.
Никогда до сих пор я не видела столь огромного, помпезного и захламленного пищеблока! Хозяева потратили целое состояние на мебель: шкафчики были выполнены из светлого дерева, их щедро разукрасили резьбой и позолотой. Плита пряталась в нише, обрамленной колоннами из мрамора, огромный холодильник выглядывал из портала, усыпанного кристаллами от Сваровски, с потолка свисали люстры, смахивающие на свадебные торты, многометровая столешница полнилась электроприборами, назначение большей части которых мне было неизвестно.
Сначала я, придавленная роскошью, лишь моргала от удивления, но потом стала объективно оценивать интерьер. В раковине груда грязной посуды, варочная поверхность плиты покрыта слоем пригоревшего жира, на рабочих столиках громоздятся горы вещей: скомканные колготки, книги, тетради, расчески, куски мыла, DVD-диски, аппарат для измерения давления, игрушечное пластиковое ведерко с формочками, губная помада, пудреница, большое махровое полотенце, подушка-думка и много прочего. Добавьте сюда неисчислимое количество фантиков от шоколадных конфет, шкурок от мандаринов и апельсинов, пустые бутылочки из-под дорогой минеральной воды, и вы поймете: бардак у Зои Владимировны царил неописуемый.
– Садитесь за стол, – засуетилась хозяйка, – сейчас сварю кофеек. Где же джезва? Куда она подевалась? А, нашла! Вот она, стоит на подоконнике. А теперь запропастилась банка с кофе… Почему у меня все исчезает?
– В туалете посмотри, – пропищал дискант.
– Полагаешь? – обернулась Зоя Владимировна и живо выбежала в коридор.
Я попыталась определить, откуда прозвучал голос, еще раз внимательно оглядела кухню и увидела за барной стойкой ребенка, упоенно собиравшего пазл. Судя по тому, что на голове его красовался ярко-розовый платочек, это была девочка. Она сидела, болтая ногами, на высоком стуле, а ее левая рука была загипсована.
– Привет, – скрыв удивление, сказала я.
Насколько мне помнилось, у Эдиты Звонаревой была дочь-подросток лет четырнадцати-пятнадцати, но школьнице, составлявшей картинку, похоже, едва исполнилось десять.
