Дарья Донцова - Мыльная сказка Шахерезады
— Не вижу никаких лекарств.
В первые дни пребывания звезды в Ложкине я считала, что Вадим прикидывается дурачком. Ну, согласитесь, это выгодная позиция: не могу ничего сделать в бытовом плане, потому что не умею, дайте мне поесть-попить, сам я взять еду не способен, скажите, чем я сегодня занимаюсь, у меня отвратительная память, достаньте из шкафа костюм-рубашку, иначе я нацеплю в мае месяце драповое пальто на меху и валенки, простите, люди добрые, я бы рад запомнить всю эту ерунду, но слишком погружен в творчество. Но теперь я поняла: Вадик на самом деле редкостный недотепа, он может скончаться от жажды возле крана с водой, потому что попросту не заметит его. А еще артист побаивается Лизавету, хоть она младше своего подопечного, но является для него строгой маменькой. Лиза называет Полканова шеф, босс, начальник, но я отлично понимаю, кто в этой паре хозяин.
— Красная бутылка? — растерянно бубнил Вадик. — Вижу минералку, вон она, в графинчике.
Я кинулась ему наперерез. Надо велеть Лике тщательно убирать со стола все, кроме сахарницы. В графинчике уксус, нежелательно, чтобы Вадик его наглотался, правда, уксус яблочный, но все равно опасно.
— Может, Лизок говорила про машину? — задумчиво тянул Полканов. — Вероятно, витамины в джипе.
Я взяла со скатерти синюю тубу и протянула Вадику:
— Вот.
— Спасибо, Дашенька, — обрадовался он и начал дергать крышку. — Можно мне кофе? В кухне на столике лежит маленький пакетик, его мне подарил Кирилл Рагозин, очень хочется попробовать.
— Лика, — крикнула я.
Домработница вырулила из коридора:
— Ась?
— Найди небольшую упаковку кофе, Вадим ее оставил на кухне, и приготовь его со сливками, — велела я. — Не забудь положить сахар.
— Крохотулечный такой сверточек? — уточнила Лика. — В серебряной бумажке?
— Да, да, — обрадовался Вадик, — он самый. Предвкушаю наслаждение, Кирилл его с огромным трудом провез.
Лика округлила глаза.
— Чего тяжелого? Там веса два грамма!
Вадик улыбнулся.
— На земном шаре есть одна-единственная плантация, где растет этот кофе, он уникален.
— Скажите пожалуйста, — зацокала языком Лика. — И что ж там в земле такого особенного? Наверное, вода. В нашей Муравке ни фига хорошего ни у кого на огородах не растет. Ведро картошки весной посадишь — ведро картошки осенью соберешь. Куры у нас тощие, свиньи тоже! Хоть их белым хлебом с маслом корми, не жиреют. А в Завьяловке! Там из земли все так и прет! Лук размером с мужской кулак! Чесночиной, если швырнуть, убить можно! Морковка здоровее дрына из забора! Цыплята у них — как кабаны, а хряки — будто медведи. А все почему? Вода! Завьяловка на реке стоит, в нее отходы от уранового производства спускают, вроде как государственный секрет, но о нем все знают. В особенности бабы, потому что, если в речушке возле Завьяловки исправно купаться, грудь колесом отрастает. Вот уж людям повезло! А в нашей Муравке ничего похожего нет!
Вадим, продолжая вертеть крышку тубы, ужаснулся:
— Разве можно использовать воду с радиоактивными отходами! Она же опасна для здоровья.
— Вранье! — убежденно заявила Анжелика. — Начальники специально простым людям так говорят, чтобы речку по домам ведрами не растащили! А сами вечно теток подсылают с пробирками, они из речушки-то черпают. Зачем? Понятненько, главному нашему губернатору для омоложения возят, а народу запрет накладывают. Кто поглупей, сказки про вредность слушает, а кто поумней, по ночам купаться ходит.
— Ужас! — воскликнул Вадим. — Нельзя быть настолько необразованными. Радиоактивность убивает.
Но Лику невозможно было переубедить.
— Неправда. Дядя Миша каждый день в реке умывался, и что? У него третий ряд зубов вырос! Сын Кати Ермоловой с младенчества только из речки пил, потом женился на Тане, она всегда с матерью в воде белье полощет, и у них дети получились гении! У младшего Кости есть глаз на затылке, он его волосами прикрывает и все отлично за спиной видит. Это ж как удобно! Верка, старшая, с третьей рукой родилась. Ясное дело, три лапы лучше двух. Так что с кофе-то?
— Слава богу, в нем нет никакой химии, — ответил Вадик, тряся тубу с биодобавками. — Плантация расположена в особом месте, где обитают хорьки. Они обожают плоды кофейного дерева, сжирают их в большом количестве, затем зерна вынимают, обжаривают и продают. Очень дорого. Безумно.
Лика насупилась.
— Не разобралась я. Если хорек слопал кофе, то как его потом жарят? Что проглотили, то назад не вернуть!
— Очень даже просто вернуть, — возразил Полканов и стал катать упаковку с пилюлями по столу. — Сотрудники достают зерна из испражнений животных.
— Слышала об этом изыске, — кивнула я, — но вроде зерна проходят через желудочно-кишечный тракт обезьян и их спокойно продают в московских супермаркетах. Вот насчет цены ты не ошибся, она непомерно высока.
— Обман покупателей, — вздохнул Вадим. — Дуракам впаривают обычную, пережаренную арабику. За десять граммов бросового продукта берут тысячу евро. На самом деле кофе с той плантации — национальное достояние, он реализуется исключительно на месте произрастания.
— Откуда его достают? — звенящим голосом переспросила Лика. — Я правильно поняла? Хорек под кустик сбегает? И…
— Точно, — кивнул Вадик. — Кирюха на ту плантацию специально на экскурсию ездил, сам зерна добывал, там для туристов такое развлечение устраивают, дают тебе совочек, лопатку — и действуй. Рагозин ухитрился чуть-чуть припрятать и мне привез. Спасибо ему, но рисковать не стоило, за вывоз этого сорта кофе по местному закону положена смертная казнь.
— Неужели люди такие деньжищи за, простите, пожалуйста, дерьмо платят? Тысяча евро десять граммов? Значит… за сто… э… квартиру купить в Москве можно! Да этот кофе совсем обычный! Вкус у него простой! — зачастила Лика.
Вадик протянул мне упаковку с таблетками.
— Дашенька, не могу открыть, может, у тебя получится?
— Столько деньжищ за хорьковое говно! — причитала Лика, идя на кухню. — Вот на чем миллионы зарабатывают!
Я взяла тубу, прочитала название препарата: «Интеграл. Капсулы для развития умственных способностей», и попыталась снять крышку. Не тут-то было. Та сидела, словно приклеенная.
— Можно кофеечку? — попросил Вадик и сел к столу. — Сгораю от интереса, никогда такого не пробовал.
— Сейчас, — пообещала я, пошла в кухню и спросила у Лики, которая с потерянным видом стояла у холодильника.
— Ты выпила подарок Кирилла? Сварила его в турке-египтянке?
— Я не знала, что это дрянь, — заныла домработница, — думала, рекламный пакетик из журнала, все равно выбросите! Не рассказывайте Лизе, она меня убьет. Ой, тошнит! Сейчас умру.
— Останешься жива, если никому не скажешь, чем полакомилась, — пообещала я. — Сейчас сварю Вадику обычный напиток, положу туда немного кардамона для пикантности. А ты пока открой банку с таблетками.
Домработница взяла «Интеграл», я шагнула к плите и услышала звонок в дверь.
Глава 4
В Ложкине царит патриархальный уклад. Поселок застроен давно, никаких гастарбайтеров на территории нет, жильцы практически не меняются, разве что дети подрастают. Те, кто был в момент нашего заселения малышами, сейчас превратились в студентов, и я их не узнаю. Ложкинцев благополучно обходят стороной разные беды, нас не грабят, не обворовывают, не устраивают пожаров. Случаются неприятности, но мелкие. Поэтому население поселка расслабилось, мы не закрываем калиток, свободно заходим на участки друг к другу и ленимся запирать на замок входную дверь.
Я глянула на экран видеофона и увидела девочку лет тринадцати. На ней была красивая дорогая кожаная куртка, под курткой шелковое платье, в ушах посверкивали бриллиантовые сережки, а ноги обуты в недешевые туфли. Подумав, что это кто-то из соседских девочек, чье стремительное взросление прошло мимо меня, я распахнула дверь и сказала:
— Привет.
— Здравствуйте, тетя Даша, — вежливо произнесла девочка, — мы хотим, чтобы в поселке организовали театр. Вы не против?
— Конечно, нет, — улыбнулась я.
— Подпишете письмо коменданту? — деловито спросила она.
— Давай, — согласилась я, — как тебя зовут?
— Катюша, — представилась девочка, — может, разрешите мне в гостиную пройти? Бумагу составлял мой папа, он адвокат, получилось несколько листов.
— Подпишу не глядя, — легкомысленно пообещала я.
Катя укоризненно щелкнула языком.
— Ну разве так можно? Надо внимательно изучить документ. Вдруг там что-то нехорошее.
Я смутилась.
— Ты права, заходи.
Когда мы с Катей вошли в столовую, там по-прежнему сидел Вадим.
— Ни у кого не получилось упаковку с пилюлями открыть, — жалобно произнес Полканов. — Как ни старались, не вышло!
