Лучший иронический детектив - Белова Марина

— Ты лучше меня знаешь, что мне понравилось, а что нет? Сколько времени прошло! К тому же я тогда боялась пропустить Педро, потому и ела автоматически, не разбирая, что в этой паэлье протухло, — нашла оправдание Алина.

— Я не собиралась тебя обидеть. Только хотела сказать, что кальмары готовятся от силы пять минут.

— Ладно, я учту твои рекомендации.

— Лучше не надо, — отчаянно завертела я головой. — Признай, что кулинария — не твой конек, и откажись от экспериментов.

— Но как же…

Я не дала ей договорить.

— И Вадим, и я любим тебя такой, какая ты есть.

Елена Джонсон

Бейкер-стрит в Александровке

Тётя Ася раздражённо швырнула на стол блюдо с сырниками.

Племянников, наводнивших старый дом, она любила. Да и готовить была не прочь, рассматривая это как творчество. Но сейчас в кабинете ее ждал ноутбук с незаконченным переводом омерзительно слащавого любовного романа, и она заранее злилась.

Труднее было созвать к столу детвору, чем приготовить завтрак. Племянники рассыпались по всему дому, оживленно верещали на чердаке, рылись в шкафах, самозабвенно носились по саду.

Деревенский дом был старый и огромный, доставшийся в наследство от деда, и тетя Ася сама еще не успела исследовать его до конца. Ребятню больше всего привлекал старый хлам, которым был забит чердак, и огромные шкафы на верандах. Там они упоенно рылись целыми днями.

Их интерес к дому подогревался рассказами Клеопатры Апполинариевны, местной дамы из дома напротив, с претензиями на аристократичность. В огород она неизменно выходила в кокетливой соломенной шляпке с широкими полями и в длинных платьях, которые цеплялись за сорняки и отчаянно стремились прикрыть выглядывавшие из-под них деревенские разбитые калоши.

Клеопатра Апполинариевна уверяла, что этот дом с сюрпризами, поскольку связан с двумя таинственными самоубийствами двух сестер-прапрабабушек, не пожелавших выйти замуж за подысканных самодуром — пра-прапрадедом богатых женихов.

— К столу, все стынет. Немедленно к столу! — бросила клич тетя Ася и, повернувшись к двери, остолбенела. В дверях стояла молодая дама в длинном черном платье покроя девятнадцатого века. На голове красовалась изящная шляпка с вуалью, руки до локтей были обтянуты черными перчатками. Дама бесшумно и неторопливо прошла вглубь кухни. Тетя Ася ахнула, попятилась назад к плите и медленно сползла на стул.

— «Вы… вам… я… а-а-а-а-а!!»

Дама молчала. Тетя Ася беззвучно открывала и закрывала рот, оглохшая от внезапно наступившей в доме тишины. Дама медленно подняла руку. Вдруг, подобно взрыву, раздался грохот открываемой входной двери и в кухню с радостным лаем ворвался дружелюбный лохматый пес Рики. Он запрыгал вокруг дамы, нисколько не смущаясь ее таинственностью.

— Рики, отстань, — закричала дама Иркиным голосом.

— Ну, — выдохнула тетя Ася, когда вновь обрела способность говорить. — Это уже перебор!. Ты рылась в прабабкиных шкафах на веранде?

— Испугалась, испугалась, — пела Ирка, скача вокруг тети. — А говорила — и в привидения не веришь, и в чертовщину всякую не веришь — ага, поверила, да? — с восторгом верещала она.

Ирка была старшей племянницей. Ей было уже четырнадцать лет и она потихоньку приобретала женственность, а вместе с ней и страсть к тряпкам.

Тетя Ася, закрыв глаза, медленно сосчитала до десяти, вздохнула и вручила Ирке сыр и ветчину с поручением все красиво порезать.

Она вышла в просторную комнату с торжественным названием «гостиная», где высокие темные шкафы с виноградными листьями соседствовали с глубокими мягкими креслами и ноутбуком на компьютерном столике, и огляделась. В гостиной не было ни души..

— Ребята, к столу, — провозгласила тетя Ася, и со всех сторон раздался веселый топот ног, совсем не соответствующий строгой атмосфере старого дома. Первым прибежал самый младший, Владик, по прозвищу «ботаник». Круглые очки придавали ему сходство с Паганелем. Он обожал вести философские разговоры со взрослыми и сходил с ума по разного вида устройствам — компьютерам, старым фильмоскопам, граммофонам, — чем старее, тем интереснее. Сейчас он прижимал к животу толстую книгу, которую тащил с чердака. Следом за ним, пыхтя, бежал Броня. Его полное имя было Бронислав, и он до сих пор не был уверен, что сможет когда-нибудь простить своих родителей за это.

В данный момент Броня семенил за проворным братом, ворча, что он первый нашел книгу, следовательно, имеет право первым ее рассмотреть. Владик делал вид, что его не слышит, и бурно приветствовал тетю Асю, пытаясь заглушить Бронины стенания. — И все-то ты в трудах, аки пчела! — распевно завел он. — Да уж, не в пример некоторым, — улыбнулась тетя Ася. Она вполне понимала ребят и не обижалась, что те пока не помогали ей по хозяйству. — Что это вы нашли? — спросила она, беря из рук Владика тяжеленный том. — Это я нашел, а Владька отобрал, — счел своим долгом пояснить Броня.

Тетя Ася взглянула на обложку. Огромный темно-коричневый фолиант провозглашал с обложки полустершимися, некогда золотыми буквами: «Бесовския забавы» — Ну-ну, — с сомнением сказала тетя Ася. — Вы будете это читать?

В ответ Владик раскрыл фолиант в самом конце. «Живые картины» — прочитала тетя Ася. Оказывается, в бесовския забавы с мрачной решимостью заносились тогдашние технические новинки. Интерес Владика, судя по всему, ограничивался скорее описанием проекционного фонаря, нежели ужасными последствиями, уготованными для тех, кто посмеет им воспользоваться.

Из кухни с любопытством выглянула Ирка и насмешливо взглянула на своих братьев:

— Все с древностью копаетесь? — осведомилась она, стараясь звучать не слишком язвительно.

— А по-твоему, Ирка, копаться только в древних тряпках можно, — заспорил Броня. — Я тут, между прочим…, — важно начал он, указывая перстом на огромный том.

— Ой, — перебила его Ирка. — вы бы видели, как я тетю Асю напугала. Она, наверное, подумала, что к ней с того света и вправду ее прабабушка явилась. Да, тетя Ася? — спросила она, обращаясь к добродушно улыбавшейся тете. — И куда весь твой реализм подевался?

— Если живешь в доме с привидениями, — важно заметил Владик, выгрызая американский континент из куска сыра, — надо быть готовым ко всему.

И в самом деле, тете Асе с трудом удавалось чувствовать себя реалисткой, оказавшись в огромном дедовом доме. Он не слишком располагал к реализму. После ее чересчур реального мира оказаться в этом лабиринте, где, переходя из одной комнаты в другую, спускаешься или поднимаешься по ступенькам, и где находишь новые комнаты после того, как уже кажется, что ты осмотрел их все — тут есть от чего закружиться и самой крепкой голове… Духи двух прабабушек-камикадзе витали в атмосфере, и их чудом не съеденный молью гардероб усиливал чувство причастности к иному миру — миру, из которого выглядывал с темного портрета в гостиной насупленный прапрадед и еще какие-то незнакомые тете Асе родственники, явно недовольные тем, что потревожено их родовое гнездо.

У тети Ася никак не доходили руки разобраться в наследии предков, которым была забита огромная мансарда и веранды — похоже, эти старые вещи лежали там, непотревоженные, не один десяток лет.

— Не забудьте, — сказала она, со вздохом возвращаясь к реальности, — вы обещали Клеопатре Апполинариевне прополоть морковку.

— О, Клео! — театрально воздел руку с сырником Броня, — верни мне клятву, данную тебе в порыве безумства!

— Ладно вам, ребята, — укоризненно возразила тетя Ася. — Уж ей-то стоит помочь. Она ведь вам без конца что-нибудь вкусненькое с огорода приносит. Повозитесь у нее чуток, а потом — купаться.

— Не логичнее ли возделать свой собственный сад, тетя Ася? — вопросил Владик, откусывая от сыра Аляску, но тетя Ася лишь вздохнула. Где уж там выбраться в огород. На то, чтобы накормить этих сорванцов, уходило все время. Да и работа — тетя Ася была переводчиком любовных романов в довольно крупном издательстве — требовала уйму времени.