Владислав Романов - Главбухша
— Тогда пойдем к Валентину Петровичу, ты скажешь ему, чтобы он закрыл дело, отдал мне мои бумаги, и поговорим спокойно! Пошли! — Марта решительно поднялась, взяла сумочку, посмотрела на Валерьяна Адамовича. — Ну так что?
Тот не шевельнулся.
— Что же ты?! Ты не хочешь идти к Боброву? Как идти, коли вы обо всем договорились? Да и меня отпускать просто так не хочется. Рыбка висит на крючке. — Марта усмехнулась. Валерьян хмуро смотрел в сторону. — Может быть, ты хочешь денег?
— Нет, денег я не хочу! И прекрати этот пьяный балаган!
— Я? Пьяный балаган? Интересный поворот. Может быть, я чем-то оскорбила вас, 'Валерьян Адамович? Загнала в угол, в ловушку? Подвела под статью?
Он не проронил ни слова.
— Ну что ж, помолчим.
Она допила коньяк, позвала официанта:
— Еще два коньяка!
— Нет, я больше не буду, — запротестовал Валерьян Адамович. — Я не пью больше ста граммов.
— Тогда одну порцию. И соку еще.
Ей вдруг захотелось плюнуть в лицо своему бывшему мужу, встать и уйти. Но это было бы слишком просто. Нет, она не собиралась возвращаться к нему. Это еще хуже, чем тюрьма. Она представила себя в его потных старческих объятиях, и ее чуть не стошнило.
— Да, мне пришлось пойти на этот обман, чтобы привлечь твое внимание, — заговорил он. — Ведь иначе ты бы не захотела со мной даже разговаривать.
— Так это ты звонил по ночам и молчал в трубку? -воскликнула она.
— Я? По ночам? — порозовел он.
— Ты, конечно ты! Но почему ты молчал?
— Не знал, что сказать тебе...
— Ты не знал, что сказать, поэтому звонил всю ночь. А может быть, следователь Бобров тебе посоветовал? Ведь очень важно было деморализовать меня, запугать, чтобы потом, как говорится, объявить последний акт драмы. Все хорошо задумано, срежиссировано, исполнено, и актриса, загнанная в угол, не сплоховала. Браво! Браво!
Марта поднялась и громко захлопала в ладоши. Все, даже официанты повернулись в ее сторону.
— Я тебя прошу, на нас смотрят, — прошептал он.
— Я тебя компрометирую? Мне уйти?
— Сядь, пожалуйста! Мы так и не договорили...
— Ах да, наш контракт!
Она схватила коньяк и залпом выпила.
Бывший муж с удивлением посмотрел на Марту.
Когда они были женаты, она с трудом выпивала бокал шампанского за весь новогодний вечер и никогда не пила крепких напитков. А туг не прошло и получаса, как супруга махом осушила двести граммов сорокаградусного пойла.
Земская повернулась к официанту и поманила его пальчиком. Тот резво подбежал.
— Тебе заказать коньяк? — обратилась она к Валерьяну.
— Нет, я не хочу и тебе не советую...
— А мне соточку!
— Сейчас исполним! — Официант удалился.
— Ты хочешь напиться? — хмуро спросил Валерьян.
— Да, хочу. Я хочу все забыть. Но, видимо, это уже не удастся. Ну давай, объявляй свои условия!
— Я прошу, чтоб ты вернулась ко мне. Мне кажется, и для тебя так будет лучше... — с грустью посмотрел на коньяк и сигареты.
— А ты по-прежнему физзарядку делаешь?
— Да, каждый день по тридцать — сорок минут! Между прочим, я по двадцать пять раз отжимаюсь от пола! — гордо сообщил он. — И еще кручу велосипед. Это такой тренажер. Мама перед смертью подарила.
— Молодец. Ты неплохо для своих лет выглядишь.
— Я к врачам еще ни разу не обращался.
— И над газетами работаешь?
— А как же. Пресса требует догляда. И вообще в моей жизни, Марточка, ничего не изменилось, — ласково проворковал он.
«А в моей все пошло кувырком», — сказала про себя Марта.
— И когда я должна возвратиться к тебе?
— Побыстрее хотелось бы.
— Мне нужно три дня. Уладить дела не столько с мужем, сколько с сыном. Он мальчик ранимый, ты помнишь. — Валерьян закивал. — Ну и подготовиться к переезду, вещи уложить. Ты не против?
-Нет.
— Ну вот и хорошо!
Марта допила коньяк, щелкнула пальцем, подзывая к себе официанта. Тот принес счет: 2980 рублей. Марта помнила, что цена ста граммов в меню была четыреста сорок рублей. Значит, весь заказ не больше двух тысяч.
— Принеси-ка меню, дружок! — проговорила она трезвым голосом и вытащила калькулятор. — И директора позови!
Официант остолбенел. Только тут он понял, что вляпался. Счет с его подписью лежал под рукой контролерши (так он про нее подумал), и теперь предстоят серьезные разборки.
— Извините, я, кажется, ошибся в подсчетах, промямлил он.
— И как будем исправляться? — Марта в упор посмотрела на гарсона.
— Не понял, — пробормотал тот.
— Директора будем звать? — напомнила Земская. — И делать оргвыводы?
— Я думаю, не стоит...
— Тогда в кассу наш счет оплатишь из чаевых!
— Но там немалая сумма, — насупился официант. — Я лучше перепишу счет.
— Нет уж! Тогда зови директора!
Молодой хапуга не знал, на что решиться. Марта молчала, ожидая его ответа.
— Ладно, я заплачу, — обиженно буркнул он и отошел к стоике.
— Так-то лучше, — сказала главбухша. — Двинули! — бросила она Валерьяну Адамовичу.
Они поднялись, вышли из кафе. Дождь все еще продолжал моросить, но после трех порций коньяку Марта его почти не замечала, в груди разлилось приятное тепло.
«Вот так бабы и спиваются», — подумала она.
— Ловко ты его! — радостно усмехнулся Валерьян. — И поделом! Учить надо таких!
— Да, я тоже так думаю!.. Ну, до скорого, Валерьян Адамович!
— Ты как-то уж совсем официально, — скривился он. — Помнишь, как ты меня раньше звала?
— И как я тебя звала?
— Лepa... — Он расплылся в улыбке.
— Ну пока, Лера! — Марта протянула ему руку, и бывший супруг с чувством пожал ее.
— Пока. Буду ждать звонка. Телефон не забыла еще?
— Нет.
Она уже отошла на несколько метров, как вдруг остановилась и окликнула Валерьяна.
— Ты только Юле ничего не говори, хорошо? Я не держу на нее зла,
— Вот это по-нашему! — обрадовался он.
Земская свернула за угол и остановилась. Последние минуты разговора с «благодетелем» она с трудом сдерживалась, чтобы не высказать ему в лицо какую-нибудь гадость.
— Нет, это будет похуже любой тюрьмы, даже похуже камеры пыток, — проговорила она вслух. — Через неделю я его задушу или отравлю, и тогда меня упекут надолго и жизнь на зоне сразу же покажется мне раем!
— Что вы сказали? — остановившись и приложив ладонь к уху, спросила низенькая старушка в старомодной шляпке с розочкой. — Вы мне это говорили?
— Себе, — устало ответила Земская и побрела дальше.
Было без пятнадцати шесть. Интересно, что делается на работе? Разыскивает ли ее Стас?
У метро продавали беляши с мясом, и Марта вдруг ощутила дикий приступ голода. Она купила сразу два и мгновенно их съела. Потом купила еще один.
— Нравится, дамочка?. — обрадовалась торговка.
Земская молча жевала. Беляши были отвратительными: тесто не пропечено, вязнет в зубах, а в мясе много лука и перца, видимо, оно не первой свежести.
— Я их сама стряпаю, так что ешьте, дамочка, не бойтесь, беляши домашние!
«Может, и мне этим заняться?» — неожиданно думала Марта. Когда-то она хорошо готовила, и особенно ей удавались пироги: с рыбой и грибами, рисом и яйцом, с капустой. Даже мать ей завидовала
Земская не стала брать машину, а поехала на метро, как все. Жадно смотрела на людей, радуясь тому, что свободна. Вошла старушка, и Марта уступила место, но тут поднялся молодой парень, лет двадцати и, смущаясь, предложил свое. Все это ее так растрогало, что она была готова расплакаться.
«Наверное, все-таки не в деньгах счастье, — вдруг подумала она. — Ничего этого за деньги не купишь. Можно уметь радоваться невкусному, но горячему беляшу и тому, что можешь уступить старушке место в. метро. И кукситься от икры и осетрины. Та же Юля заложила нас со Стасом потому, что позавидовала. Моль подлая! Да делай ты что-нибудь, предлагай, добивайся! А то ведь ничего не умеет и не хочет ничего уметь, а гонору на миллион! А я еще с ней тетешкалась, холила ее, оберегала. Боже, какая я дура непроходимая!»
За раздумьями она проехала свою остановку, и пришлось возвращаться. Когда Марта вошла в салон, Лешка чуть не бросился ей на шею.
— А мы тут с ума сходим, не знаем, куда вы пропали, — пробормотал он.
— Станислав Эдуардович у себя?
— Нет, он был, но ему позвонили из больницы, привезли похожую на вас, и он помчался... ну, как бы на опознание...
— Придурок!
— Но мы же не знали, где вы! Вы ушли, а куда — не сказали! И что думать?
Марта усмехнулась:
— Юля здесь?
— Нет.
— Куда она, Коль, поехала?
— Сказала, в статистику.
