Иоанна Хмелевская - Закон постоянного невезения [Невезуха]
Враз оживший бармен в одно мгновение оказался по другую сторону стойки. Бычий тип продолжал тупо глазеть, хотя теперь уже только на мужчин, полностью игнорируя женщин. Не интересовали его ни я, ни тётка Иза, а исключительно лишь Лукаш и дядя Филипп. Тётка Иза с достоинством отплыла вглубь бара, дядя Филипп последовал за ней. Лукаш упорно направлял меня к выходу, и я уже почти пожалела, что обнимание за плечи закончилось. Хотя, возможно, предпочла бы менее публичные условия.
— Так, значит, это не Пустынко, а тот кретин, — сказал Лукаш у лифта. — Надеюсь, что он не сдуреет и не примет твоего дядю за меня. Надо бы туда вернуться.
— О нет! — непроизвольно вырвалось у меня. — Если ты, то и я.
— Не глупи, ещё неизвестно, действительно ли он собирается меня прикончить.
— А что же он собирается? Преподнести тебе букет роз? Судя по тому, что я слышала, он просто безответственный кретин.
— Это факт. Зато морда у него — как рупор граммофона. Он проорёт все, что лежит у него на печени, и я, возможно, что-то узнаю. Кроме того, не преувеличивай, не будет же он кончать меня при свидетелях, скорее уж организует какой-нибудь несчастный случай.
— Что меня отнюдь не радует.
— Тем более, я предпочитаю послушать. Может быть, у него с языка сорвётся какая-нибудь полезная информация…
В результате мы вернулись в пещеру разврата и тут же увидели Бешеного, который вместе с бычьим типом входил в мужской туалет. Лукаш без слов последовал за ними, так что мне не оставалось ничего иного, как только войти в дамский туалет.
Тут же находилась рыжая девица. Она поправляла макияж перед зеркалом и посмотрела на меня таким взглядом, что я почувствовала необходимость объясниться.
— Нет, — сказала я мягко и успокаивающе. — У меня нет ничего общего с вашим ухажёром. Я его вижу всего в третий раз в жизни и не говорила с ним.., нет, извините, говорила с ним всего один раз, — Можно узнать, на какую тему? — ядовито спросила она.
— Трудно сказать, я не уверена, что это вообще можно назвать темой. Я извинилась перед ним за вторжение на его территорию, а он продемонстрировал мне свою явную неприязнь. В сумме время нашей беседы ограничилось примерно тридцатью секундами.
Рыжая внезапно заинтересовалась.
— А зачем вы проникли на его территорию?
— За шляпой моей тётки. Она запуталась в его кустах.
— И что?
— И ничего. Я забрала шляпу и ушла.
— И он к вам не приставал?
— Скорее это была полная противоположность приставанию. Посулил мне одни лишь неприятности.
— Да ну? Вы ему наступили на мозоль?
— Исключительно этой шляпой. Больше никогда и ничем. Во всяком случае, я об этом ничего не знаю.
Рыжая оставила в покое собственное лицо и смотрела на меня в зеркало с подозрительностью и явным осуждением.
— Ну и чего вы мне тут все сказки рассказываете, я же знаю, что вы у него уже несколько лет сидите, как заноза в сердце. Он мне говорил. Но я-то думала, что вы помоложе и поинтереснее. И чего в вас находят мужики?
Комплимент показался мне очаровательным. Я перевела взгляд в зеркале с её лица на своё и критически его обозрела. Ну, в самом деле не фонтан.
Левый глаз слегка размазался, макияжем почти не пахло, а уж сексуальности я в себе не могла найти ни на грош. Разве что морщин у меня не было, но это так, улыбка природы.
Рыжая продолжала.
— Не больше чем на двадцать пять должны вы выглядеть, а я так вижу железную тридцатку, как из пушки…
— Тридцать семь, — поправила я.
— Что?..
— Тридцать семь, чего там друг другу пыль в глаза пускать.
— На них вы не выглядите… Секундочку. Тогда это вообще не вы! Вам должно быть тридцать два, да и их не должно быть видно!
— Тридцать два мне было пять лет назад, так чего ради мне сейчас должно быть столько же? Это что, обязаловка? Тех, кто старше, в бар не пускают?
Рыжая выглядела вроде бы как расстроенной.
— Ну тогда я не знаю. Я тут наслушалась… Думала, что это вы. Гадина холерная, каждого мужика сосёт так, что у него в ливере все переворачивается, до костей обдерёт. Севчик из-за неё весь на нервах, а теперь ещё сегодня из-за вас…
— А вообще-то что вы в нем нашли? — вырвалось у меня довольно страстно.
— Ну вы что, дура, что ли? — обиделась рыжая. — Что же ещё, как не бабки? Он как разозлится, то все, что в карманах, швырять начинает, он такой. Хам, конечное дело, но не извращенец, да и платит. Хоть старый, да ярый.
Вообще-то, меня интересовали вовсе не такие сведения о Бешеном.
— Ну ладно, а почему он из-за меня на нервах?
И что он здесь делает, я его не приглашала. Он хотя и живёт, как мне кажется, на Побережье, но я все же думала, что он чаще в Варшаве бывает?..
— Он везде бывает, — объяснила мне рыжая без малейшего сопротивления. — Так все это секретит, что не приведи господь, только голову морочит. Он там в правительственной шайке, мафиози хренов, по моему разумению, его бы уже давно убрали, если бы он там что-то не позаписывал, — подстраховался, одним словом. Да ладно, я-то не шибко секу, у них там вообще рука руку моет, все друг за друга цепляются, как репьи. Вроде бы дыра у них там образовалась, вот они и хотят её законопатить. Убили вроде кого-то, или как?.. Он мне два вечера подряд жалился, я же у него — та самая расслабуха. Свидетеля какого-то требовалось замочить, быка с собой взял, чтобы ему показать. Сдаётся мне, что это баба. Почему я и подумала, что это вы. Он её боится, потому как она такая гангрена — все-то знает: захочет утопить — все скажет, а если нет, то, может, и помилует.
Как ей будет удобней. Вы знаете, кто это?
Я была уверена, что знаю. Кая Пешт. И куда она подевалась? Она же здесь была…
— Есть одна такая, — сдержанно поделилась я. — Что-то я о ней слышала и разок видела. Да уж, та ещё штучка. Похоже, что всю свою жизнь с ранней молодости морочит головы разным мужикам, причём абсолютно безо всякой жалости…
— Не дура, — похвалила рыжая с долей зависти.
— И талантливая, — продолжала я. — Но с ней я тоже никак не связана. Я вам скажу правду, чего уж там: когда-то, много лет назад, мой хахаль водил с ними компанию, всю шайку на коротком поводке держал и на них материал собирал, но я в этом не участвовала. И даже представления об этом не имела, у меня, в общем-то, своя жизнь была. Уже целых четыре года как я с ним рассталась, но они вроде бы все ещё меня подозревают, что я что-то от него знаю.
А я черта лысого знаю, и все это меня ну нисколько не касается. Похоже, что тут произошла какая-то ошибка: я вожу по стране родню из-за границы и больше ничего, а ваш ухажёр приписывает мне какие-то макиавеллизмы. Пусть он от меня отвяжется и не морочит мне голову.
Рыжая в недоумении повернулась ко мне.
— Значит, это вовсе и не вы. Та вторая, которая вошла, тоже нет — старая развалина. Я вам скажу, Севчик хочет её замочить, но на самом-то деле пока не знает, надо ли. Совсем сдурел из-за всего этого.
Я ведь не такая уж дебилка, чтобы ничего не понимать, хоть он так считает. Так вот, мне кажется, что он совершает большую глупость.
— Мне тоже.
— Он вообще ничего не соображает, но мне-то это не помеха, я за него замуж не ходила и не пойду. И ещё что-то вроде бы есть против него, чего он совсем и не сделал, а речь идёт тоже о какой-то бабе…
Я несколько успокоилась, так как выходило, что мы оба с Лукашем пока что в этой игре не участвуем, Бешеного достаёт Кая. Постой-ка. Не сделал, о бабе… Эге, уж не о Михалине ли речь?..
У меня было время об этом малость поразмышлять, так как Лукаш покинул мужскую комнату последним. К счастью, живой и в отличном состоянии.
Мы заглянули в бар, где все ещё торчала тётка Иза под эскортом дяди Филиппа, но зато не было никого из врагов.
— Ну и что? — нетерпеливо спросила я.
— Ничего, — исчерпывающе ответил Лукаш и нашёл хорошее место на креслах в холле, где нам открывался неплохой вид на все стороны. — Может быть, все-таки не спутают.
— Похоже, что нет, — подтвердила я. — Зато меня спутали с Каей Пешт.
Я поспешно изложила ему беседу с рыжей и потребовала отчёта из соседнего помещения. Оказалось, что Лукаш был прав: Бешеный в состоянии бешенства молол языком так, что только эхо гремело. В общем, стоило послушать.
— Злой он, как черт, и мне кажется, что твоего Доминика ни он, ни Пустынко не убивали, — докладывал Лукаш. — Им это убийство вообще не с руки.
Правда, они вернули кое-какие компрометирующие их бумажки, но от одного свидетеля им пришлось избавляться. Бешеный этим очень недоволен и ругался, как что, так сразу он, может, он и в самом деле такой нервный, но уж тут-то чист, как ребёнок, Михаську бы он и трогать не стал, да и она его тоже, зато у этой курвы никакой совести нет, может и донести. А ветер на неё дует, и нужно будет организовать несчастный случай… На тот факт, что я жив, он не обратил никакого внимания, так что, возможно, Пустынко отправлял меня на небеса по своей собственной инициативе. Вот и все, что мне удалось подслушать. К сожалению, они не называли никаких фамилий. Ты что-нибудь поняла?
![Иоанна Хмелевская - Закон постоянного невезения [Невезуха]](/uploads/posts/books/162392/162392.jpg)
