Джанет Иванович - Четверка сравнивает счет
Стоявшая рядом со мной женщина была одета в черный кожаный жилет и черные кожаные мини-брючки. У нее была дорогая завивка в виде идеальных рыжих кудряшек по всей голове, а на губах коричневая помада.
— Привет! — поздоровалась она со мной вся такая оживленная и радостная. — Хочешь потанцуем?
— Нет, спасибо, — ответила я. — Я просто туристка.
— Я тоже! — завопила она. — Разве не прелесть местечко? Я здесь с мужем, Джином. Он хочет посмотреть, как я танцую медленный танец с женщиной!
Джин выглядел как юный выпускник частной средней школы в брюках «Докерс» и клетчатой спортивной рубашке с маленькой лошадью, пришпиленной к карману. Он жадно поглощал выпивку.
— Ром с колой, — сообщил он мне, наклоняясь из-за жены. — Хотите вот такой?
Я отрицательно помотала головой.
— У меня пистолет в сумке. Большой вот такой.
Джин с женой отпрянули прочь и исчезли в толпе.
Салли на всю катушку пользовался преимуществом своих шести футов четырех дюймов. Он вертел головой по сторонам, обозревая сверху толпу.
— Видишь его? — спросила я.
— Нет.
Торчать в «Танцзале Свободы» мне не нравилось. Народу было битком, и слишком темно. Меня пихали со всех сторон. Сахарку было бы легко подобраться ко мне… как Джеку Руби застрелить Ли Харви Освальда[43] . Это могла бы быть я. Один выстрел в живот, и я уже история.
Салли положил свою руку мне на спину, чтобы подтолкнуть вперед, и я подпрыгнула и заорала:
— Ай!
— Что такое? Что? — завопил Салли, оглядываясь в панике.
Я приложила ладонь к груди, туда, где билось сердце:
— Я чуточку нервная.
— И у меня в животе какая-то фигня творится, — заявил Салли. — Мне нужно выпить.
Идея показалась мне стоящей, поэтому я пристроилась в хвост Салли, направившемуся к бару. Всякий раз, как он пропихивался через толпу, на него оборачивались, глазели, и звучало:
— Эй, это же Салли Суит! Я его настоящий фанат.
А Салли в ответ:
— Черт, мужик, это ж круто.
— Что будешь пить? — спросил Салли.
— Бутылку пива.
Я прикинула, что если Сахарок атакует меня, я смогу съездить ему по мозгам бутылкой.
— Не знала, что ты такой знаменитый, — сказала я Салли. — Все эти люди узнают тебя.
— Ага, — согласился Салли, — наверно, половина народа в этом зале совала пятерки под мой пояс с подвязками. Я местная знаменитость.
— Сахарок где-то здесь, — сообщил бармен, передавая напитки Салли. — Он хотел, чтобы я передал тебе вот эту записку.
Записка была в таком же аккуратненьком небольшом конверте, смахивающем на приглашение, какой Сахарок вручил Бабуле. Салли распечатал конверт и прочел надпись на карточке.
— «Предатель».
— Что там? — спросила я.
— Это все, что там говорится. «Предатель». — Он потряс головой. — У него мозги съехали, мужик. Почище чем в «Песенках с приветом»[44] .Но «Песенки»-то забавные. А тут забавой и не пахнет.
Я сунула за пояс сзади бутылку и приказала себе сохранять спокойствие. Ладно, Сахарок немного вышел из себя. Могло быть хуже. Предположим, за мной гонялся бы тот парень, что болтается всюду и оттяпывает пальцы. Вот это точно была бы неприятность. Он уже кого-то укокошил. А вот насчет Сахарка, был ли он убийцей, у нас твердой уверенности не было. Если он поджигатель, то это не обязательно значит, что он убийца. Я имею в виду, что поджигатель — это совсем другое, верно? Так что не стоит преждевременно гнать волну.
Рядом возник Рейнжер.
— Йо, — поздоровался он.
— И тебе «йо».
— Тот мужик здесь?
— Видимо, здесь. Мы его еще не вычислили.
— Вооружена?
— Бутылкой пива.
Он одарил меня широкой ухмылкой:
— Рад узнать, что ты во всеоружии.
— Даром время не теряем, — произнесла я.
Я представила Рейнжера и Салли друг другу.
— Черт, — приговаривал Салли, глазея на Рейнжера. — Вот же черт, ей-богу.
— Расскажите, что мне искать, — потребовал Рейнжер.
Мы сами точно не знали.
— Парик Мэрилин Монро, короткое красное платье, — подсказал бармен.
Тот же прикид, что Сахарок носил на сцене.
— Ладно, — сказал Рейнжер. — Мы прогуляемся по залу и поищем этого парня. Притворитесь, что меня здесь нет.
— Снова станешь ветром? — спросила я.
Рейнжер усмехнулся:
— Острячка.
Женщины проливали выпивку и наталкивались на стены при виде этой усмешки Рейнжера. Хорошо, что он не захотел быть ветром. Коснись хоть ветерком этих меньшинств, и будешь отбывать долгий тюремный срок.
Мы осторожно протиснулись, орудуя локтями, в глубь зала, где танцевали. Женщины танцевали с женщинами. Мужчины танцевали с мужчинами. А двое старичков, мужчина и женщина в возрасте за семьдесят, которые, должно быть, летели с разных планет и случайно попали на Землю, танцевали вместе.
Двое парней остановили Салли и сообщили, что его искал Сахарок.
— Спасибо, — поблагодарил Салли с посеревшим лицом.
Десять минут спустя мы обошли зал и вернулись ни с чем.
— Мне нужно еще выпить, — заявил Салли. — Мне позарез требуется наркота.
Упоминание о наркотиках навело на мысль о миссис Новики. Никто за ней не следил. Я просто уповала на Господа, чтобы она задержалась из-за похода к врачу. Приоритеты, твердила я себе. Что будет толку от денег за задержание, если меня прикончат.
Салли удалился в бар, а я пошла в дамскую комнату. Я толкнула дверь с надписью «Туалеты» и прошла по короткому коридору. На одной стороне был мужской туалет. А в другом конце — женский. В конце коридора еще один выход. Дверь за мной с шумом захлопнулась.
В женском туалете было прохладно и довольно тихо. На мгновение меня охватило мрачное предчувствие, когда я увидела, как здесь пусто. Я заглянула под двери трех кабинок. Никаких красных туфель десятого размера. Это глупо, подумала я. Сахарок не пошел бы в женский туалет. В конце концов, он же мужчина. Я прошла в кабинку и закрыла дверь. Пока я сидела там и наслаждалась одиночеством, открылась дверь, и в туалет вошла какая-то женщина.
Спустя мгновение я поняла, что не слышу никаких характерных звуков. Шаги замерли посреди комнаты. Не слышалось звука открываемой сумочки. Шума бегущей воды из-под крана. Или как открылась и закрылась дверь кабинки. Посреди туалета кто-то молча стоял. Великолепно. Меня застали в туалете со спущенными трусиками. Самый худший кошмар из жизни женщины.
Сдается, у меня излишне богатое воображение. Я глубоко вздохнула и постаралась унять сердцебиение. Но сердце не желало успокаиваться, а легкие пылали, как в огне. Я провела инвентаризацию в своей сумочке и поняла, что единственным настоящим оружием в ней значился газовый баллончик.
Раздался стук каблуков по кафельному полу, и в поле зрения попала пара туфель. Красных.
Черт! Я зажала ладонью рот, чтобы не захныкать. Сейчас я уже была на ногах. Полностью одета. И чувствовала в желудке тошноту.
— Пора. Выходи, — произнес Сахарок.
Я потянулась за сумкой, висевшей с обратной стороны двери на крючке, но прежде, чем успела ее схватить, засов отдал концы, и дверь рывком распахнулась, утащив сумку у меня из-под носа.
— Я все для него делал, — пожаловался Сахарок, слезы струились у него по щекам. — Квартиру держал в чистоте, готовил его любимые блюда. И это хорошо работало — пока ты не появилась. Я ему нравился. Я знаю, что нравился. Ты все разрушила. Сейчас все, о чем он думает, только охота за головами. Я спать по ночам не могу. Все время беспокоюсь, что его убьют или покалечат. А ему и дела нет с этой охотой.
Одной рукой он держал пистолет, а другой размазывал слезы по лицу. Руки его тряслись, и меня он пугал до чертиков. Я сомневалась, что он способен на убийство, но ранение от случайного выстрела столь же смертельно, сколь и от умышленного.
— Ты все не так воспринимаешь, — произнесла я. — Салли просто расшифровывает для меня записки. Он не участвует ни в чем опасном. И, кроме того, ты ему действительно нравишься. Он считает, что ты потрясный. Он там, в зале. Ищет тебя весь вечер.
— Я все твердо решил, — сказал Сахарок. — Вот как все будет. Я от тебя избавлюсь. Только так я смогу защитить Салли. И это единственный способ его вернуть. — Он мотнул пистолетом в сторону двери. — Пошли-ка, выйдем наружу.
Что ж, прекрасно, подумала я. Выйти наружу хоть какая-то отсрочка. Когда мы пойдем через зал, Рейнжер его прикончит. Я осторожно подошла к двери и вступила в темный коридор, двигаясь медленно, дабы не нервировать Сахарка.
— Нет, нет, — возмутился Сахарок. — Ты не туда собралась. — И указал на дверь в другом конце коридора. — Вот сюда.
Проклятье.
— И не думай выкинуть какую-нибудь глупость. Тут же пристрелю, — предупредил он. — Я ведь могу, не сомневайся. Ради Салли я на все пойду.
