Дарья Донцова - Другая жизнь оборотня
Диана собралась родить ребенка и стала ходить в женскую консультацию. Манана сопровождала сестру. Пока та была в кабинете, она сидела в коридоре, читала журналы, лежавшие на столике. В одном из номеров ей попалась статья про гинеколога Шкодина. Материал украшало фото… ее сбежавшего брата – несмотря на бороду, Витю можно было узнать. На двух страницах подробно рассказывалось о работе Виктора Марковича, о его личной жизни, о супруге, детях. Завершался очерк лирически: «Каждый вечер в окнах дома в подмосковном Кондакове зажигается свет. Профессор уединяется в кабинете и обдумывает, как завтра будет помогать женщинам испытать счастье материнства». Давайте не будем смеяться над стилем автора статьи, нас интересует другое.
Манана вырвала страницы со статьей и унесла их домой. Она была счастлива и успокоилась. Брат не сгинул, он жив, здоров, успешен. Отметим и подчеркнем: девушка разыскивала брата вовсе не для того, чтобы у него что-то попросить. Она же не знала, что беглец обеспечен, имеет много влиятельных знакомых. Наоборот, Манана боялась, что Витя бедствует, живет в подвале, стал бомжом, алкоголиком. Сестра не думала клянчить у брата помощь, сама хотела ему помочь.
Прошло несколько лет, и у Мананы заболел муж Петр. Женщина обошла всех местных врачей, которые в один голос твердили: у нас вашего мужа не спасут, ищите специалиста в Москве. И вот тут Манана решила обратиться к брату. Петру с каждым днем становилось все хуже и хуже, поэтому жена не стала писать письма, просто поехала в неведомый городок Кондаково, где первый же встречный показал ей дорогу к дому профессора Шкодина, местной знаменитости.
Дверь открыла какая-то женщина, она не пригласила посетительницу зайти, велела подождать на пороге и ушла. А вернувшись, сказала, что хозяина нет. Манана никогда не была скандальной, но тут ее словно бес под руку толкнул. Она отпихнула домработницу, вбежала в дом, помчалась искать брата, нашла его в одной из комнат, но поговорить с ним не успела, потому что, откуда ни возьмись, появился молодой мужчина, скрутил ее и вытолкал вон. В процессе завязавшейся драки разбился торшер.
Неприятное происшествие случилось утром. Манана дошла до центра Кондакова, зашла в магазин, села на скамейку на первом этаже и заплакала. Проходившая мимо уборщица проявила сочувствие, отвела рыдающую женщину в подсобку, дала Манане чаю, выслушала ее рассказ о том, что случилось, и воскликнула:
– Экая ты глупая! Много лет с братом не общалась, сейчас-то чего ждала? Ясное дело, он к тебе с поцелуями не кинулся. И ты заявилась с голыми руками. Так не делают. Купи коробку конфет, бутылку вина и снова иди к доктору. Извинись за дебош, подарок отдай. Может, врач тебя не узнал, не понял, кто ты. Влетела, заорала… Так не поступают.
Манана провела в закутке пару часов, потом решила последовать совету уборщицы. И снова, на сей раз с пакетом, где лежали шоколад и коньяк, пошла к брату. По дороге она ругала себя на все лады. Ну почему она, грузинка, не подумала о подарке? Почему не прихватила домашнее вино, сухофрукты? Денег у Мананы мало, ее семья живет скромно, но запасы-то есть, вот и следовало привезти Вите с его родины презенты. Это тревога за тяжело больного мужа затмила ей ум.
Во второй раз дверь открыла красивая молодая дама. Она была хорошо одета, с дорогими украшениями. Манана поняла, что перед ней жена брата, обрадовалась, извинилась за скандал, показала пакет и попросила:
– Разрешите Вите подарок передать. От сестры, которая его горячо любит.
Хозяйка выслушала Манану, стоя на пороге. Она не предложила усталой гостье войти, выпить чаю, умыться с дороги, просто велела ей подождать во дворе. Входную дверь захлопнула. Была осень, шел дождь, дул ветер. Манана провела перед крыльцом довольно долгое время. Наконец дама снова появилась и объявила:
– У моего мужа сестер нет.
Затем захлопнула дверь. Окончательно.
Манана поняла, что ей не удастся поговорить с братом, и пешком побрела на электричку. Вымокла до нитки, села в поезд, доехала до вокзала в Москве, где ее ждал сын. Ночевать они остались в зале для транзитных пассажиров. Утром Манане стало плохо, у нее поднялась температура. Семнадцатилетний юноша упросил дежурного вызвать «Скорую», больную доставили в клинику.
В приемном покое дежурила противная баба. На просьбы подростка поскорее вызвать врача к его маме она заорала:
– В порядке очереди! Понаедут всякие хрен знает откуда, а мне разорваться? Ничего с ней не случится.
Время шло, а к Манане никто не подходил. Потом злюка ушла обедать. Отсутствовала долго, и к тому времени, когда она вернулась, в приемном покое скопилась очередь. Паренек сказал, что его мама первая, но дежурная завопила:
– Сейчас! Как же! Заставлю я москвичей, русских, из-за приезжих кавказцев тут сидеть!
Подростку оставалось только плакать. Манану отправили в палату лишь вечером. Мальчик ночевал в подъезде жилого дома неподалеку от больницы. Утром он узнал, что мать умерла.
Испуганный юноша связался со своей тетей, та через два дня прилетела в Москву. Тело Мананы отправили в больничный морг, оно там лежало до тех пор, пока сестра покойной Офелия не оформила все документы. Когда она увидела останки Мананы, спросила у санитара:
– На покойной был кулон. Очень дорогой, золотой с камнем, на обратной стороне гравировка «Манане Горюновой от мужа Петра. Любовь навсегда».
Парень смутился, стал говорить, что не он забирал труп из отделения, только сегодня пришел на работу. Но потом прошептал:
– Напарник мой этим занимается. Если думает, что тело бесхозное, он что подороже снимает и в ломбард относит. У него там знакомая есть. Поговорите с ней.
Сразу помчаться в скупку Офелия не могла, следовало решить вопрос с местом упокоения сестры. Везти тело в Грузию денег не было, и Офелия пришла в отчаяние. Слава богу, к плачущей на пороге морга женщине подошла медсестра, которая, узнав, что случилось, отправила беднягу к своей подруге, смотрительнице одного из кладбищ в Подмосковье. «Добрая» могильщица согласилась упокоить Манану, но, конечно, не бесплатно. Офелия составила расписку, будто взяла у смотрительницы сумму в долг и обязуется выплатить ее с процентами. Манана наконец обрела свой последний приют, а Офелия побежала в ломбард, нашла там приятельницу санитара из морга и стала умолять ее отдать медальон. А та вызвала охрану. Офелию выгнали, она вся в слезах стала переходить дорогу, попала под машину и скончалась на месте.
Можете себе представить ужас сына Мананы? Только что он похоронил мать, а теперь умерла и тетя! Вам понятно, что испытал семнадцатилетний юноша? Думаю, нет. А вот мне – да! Потому что тем парнишкой, рыдавшим над телом погибшей родственницы, растерянным и несчастным, был я, Юра Горюнов.
Вскоре после этих ужасных событий умер и Петр, мой отец. За ним на тот свет ушла тетя Диана, которую подкосила смерть Мананы и Офелии. Я остался сиротой и поклялся. что отомщу тем, из-за кого моя семья оказалась на том свете. Умом и трудолюбием я, похоже, удался в своего дядю Виктора Марковича. В тот год, когда случились все беды, я, закончивший школу с золотой медалью, поступил на первый курс юридического института, чтобы стать адвокатом. Получив диплом, я продал родительский дом, переехал в Москву, купил комнатенку в коммуналке, устроился на работу за копейки. Но и плохие бытовые условия, и нищенская зарплата – все было ерундой. Я шел к своей цели – хотел уничтожить тех, кто лишил меня самых дорогих мне людей. Да, знаю, мой отец умер от болезни. Но окажи Виктор Шкодин помощь мужу сестры, вероятно, тот мог бы прожить еще не один год.
Не стану рассказывать, как мне удалось узнать имена тех, кто виноват в кончине Мананы и Офелии. О, я проделал гигантскую работу! И, конечно, первым в моем списке стоял Виктор Маркович Шкодин. Затем была Луиза, которая не пустила Манану к мужу, когда моя мать пришла во второй раз. Далее в перечне шла Виктория Бабенко, ныне Кузнецова, долго служившая в клинике и оформлявшая приезжую с Кавказа в палату четырнадцатого октября; Анатолий Плотников, санитар в морге, укравший пятнадцатого октября медальон; Лариса Володина, теперь Феоктистова, оценщица ломбарда, которая не отдала украшение Офелии двадцать третьего октября, и Вера Хватова, «добрая» могильщица, девятнадцатого октября составившая расписку о долге. Это вы отняли у меня самых дорогих и любимых.
Я готовил блюдо мести давно, не один год. Желание уничтожить вас придавало мне сил, сделало хитрым. Я узнал, кто работал в приемном покое, в морге, в ломбарде, на кладбище. Я выяснил все. Это было непросто, но у меня получилось. И я смог проникнуть в дом Шкодина. Прежний адвокат Виктора Марковича был старым человеком и жадным, он искал себе помощника, но не хотел платить ему нормальные деньги, поэтому и не мог его найти. Я согласился работать на алчного старика за копейки, стал часто бывать в доме Шкодиных, безотказно выполнял поручения всех членов клана. Я стал их волшебной палочкой-выручалочкой. Без меня они – никуда.
