Михаил Серегин - Афромент
— Зубоскалин! — немедленно окликнул его бдительный капитан.
— Я! — гаркнул тот, вытянувшись в струнку.
— О чем разговариваем?
— Об успешно выполненном задании, — неожиданно для Мочилова ответил Дирол.
Санек четко и громко рассказал капитану об успешно проведенном оперативном расследовании, не забыв упомянуть и его главных действующих лиц.
— Неплохо, — сдержанно оценил Мочилов. — И какие будут предложения?
Курсанты переглянулись. Инициатива, как известно, наказуема, а тем более инициатива, проявленная в присутствии Мочилы. Однако, поскольку от ответа уйти все равно не удалось бы, Кулапудов решил принять удар на себя.
— Связаться с китайской полицией, выяснить, не объявлен ли у них в розыск некто с имеющимися отпечатками! — отчеканил он.
— Мысль неплохая, — милостиво согласился Мочила. — Разрешаю связаться с майором Добродушевичем и организовать запрос. Вольно.
Капитан развернулся на каблуках и вышел из комнаты. В душе он гордился воспитанниками, но показывать им этого не собирался. Тем не менее курсанты вполне оценили его чувства хотя бы потому, что Мочила не стал проверять чистоту подворотничков и стопроцентную застегнутость пуговиц, как обычно это делал.
Связываться с Добродушевичем пошел Веня. Когда он вернулся, то застал в комнате всех, за исключением Лехи.
— А где Пешкодралов? — удивился он.
— Занимается рукоделием, — ответил Дирол. — Вытачивает блины для штанги.
— Какой еще штанги?
— Которую Зосе завтра поднимать.
Веня хлопнул себя по лбу. За это напряженное раннее утро он почти успел забыть, что Зосе завтра сдавать экзамен по физподготовке. А еще ведь нужно столько всего сделать! Конечно, полоса препятствий стала значительно легче, но с двадцатикилограммовым рюкзаком Зося далеко не убежит. И, даже выжав поддельную штангу, весящую килограммов пять, вряд ли попадет в крошечную мишень нужное количество раз.
— Со стрельбой все просто, — высказался Андрей Утконесов. — Пострелять и я могу.
Во всей группе курсант Утконесов считался лучшим стрелком, опережая по этому показателю даже своего брата, и удовлетворить требованиям Садюкина был вполне способен.
— А на случай, если Зосенька неожиданно тоже решит попасть в мишень, подложим ей холостые, — согласился Веня.
Подменить патроны было очень просто. Садюкин не опасался каверз с этой стороны и не контролировал запасы. С рюкзаками же все обстояло значительно сложнее. Во-первых, наполнять их песком тренер будет самолично и не раньше чем за двадцать минут до экзамена. Во-вторых, на выдачу рюкзаков он, скорее всего, поставит своего человека. Единственный шанс выкрутиться — стать этим самым человеком.
Курсанты кинули жребий, и стать садюкинским любимчиком выпало Феде. Хотя он подозревал, что не обошлось без мухлежа со стороны близнецов, возражать не стал. Осталось только придумать, как заставить тренера в короткие сроки проникнуться доверием к Ганге.
— Он тебя любит, — убедительно сказал Веня. — Ты же по физподготовке в числе первых. Может, просто подойти и попроситься на раздачу рюкзаков?
— Заподозрит, — отмел эту версию Дирол. — Он в связи с экзаменом жутко подозрительным стал! Нет, тут надо действовать тоньше.
* * *Когда курсантов позвали на завтрак, никакой мало-мальски подходящей стратегии они еще не придумали.
— Вы идите, я попозже приду, — сказал Дирол.
— А если тебе не хватит? — забеспокоился Федя, но потом махнул рукой. Разве может случиться такое, что любимцу поварихи тети Клавы не достанется завтрака? Скорее его не хватит всем остальным курсантам.
Как раз на эту привязанность и рассчитывал Санек. Выждав, пока все курсанты получат в тарелки завтрак и рассядутся за столы, он не спеша пошел в столовую. Проходя по коридору, Дирол выглянул в окно и убедился, что Садюкин еще на спортплощадке.
— Нехорошо нарушать режим питания, Фрол Петрович, — негромко сказал он. — Очень нехорошо!
Он вошел в столовую, подошел к окошечку раздачи и сунул туда голову. При виде улыбающегося курсанта тетя Клава, прикидывающая объемы остатков, обомлела. Никогда еще курсант не казался ей столь похожим на любимого Агафона. Повариха томно вздохнула и присела на стул, не в силах отвести глаз от сияющего Дирола.
— Доброе утро! — сказал тот, еще шире растянув губы в улыбке.
— Хочешь кушать? — всполошилась тетя Клава. Она кинулась к кастрюле с кашей и стала копаться там половником, выбирая погорячее и повкуснее.
— Это все ужасно вредно, — Санек сморщил веснушчатый нос, что неимоверно умилило повариху.
— А чем тебя угостить?
— А можно мне вон то? — он указал пальцем на небольшую кастрюльку, в которой, по имеющимся агентурным сведениям, варилась на воде и без соли овсянка для Садюкина. Тетя Клава на мгновение засомневалась, но потом переборола себя. Щедрой рукой она положила в протянутую тарелку половину содержимого кастрюльки. Дирол рассмотрел слипшуюся серую массу и едва удержал улыбку на лице.
— Подожди, я хоть изюмчику туда положу, — предложила повариха.
Уточнив, не является ли изюм вредным, Зубоскалин согласился. Тетя Клава, воспользовавшись моментом, кинула на кашу не только изюм, но и запрятанный кусочек масла. Дирол заметил это и мгновенно сориентировался.
— А у вас молоко убежало, — сообщил он.
— Молоко? — Повариха рванулась в сторону, но потом сообразила: — Какое молоко? У меня на плите нет молока. Ах, шалун!
Она повернулась к Диролу, но того уже и след простыл. Пока тетя Клава отворачивалась, он выудил кусок масла из собственной тарелки и ловко забросил его в кастрюльку с остатками геркулеса, после чего с достоинством присоединился к друзьям.
— Ого, у тебя что-то другое? — Антон бесцеремонно залез ложкой в тарелку к Зубоскалину, попробовал кашу и скривился: — Фу! Неужели ты не мог попросить чего-нибудь повкуснее?
— Тебе не нравится? — делано удивился Санек.
— Нет.
— Мне тоже, — вздохнул Дирол. — Но вот для Садюкина эта еда дороже всех деликатесов мира, потому что она полезная! Здесь нет ни единого неправильного продукта!
Зубоскалин отправил в рот изюмины, на которых лежало масло, так что блюдо стало просто идеальным.
— И когда Садюкин придет, ты, Федя, ему эту еду уступишь. Он восхитится и позовет тебя в помощники. Вуаля! — Дирол театральным жестом развел руки и поклонился.
Курсант Ганга согласно кивнул.
— И не забудь втолковать ему, как ты заботишься о правильном питании и его режиме.
Фрол Петрович тем временем тоже вспомнил о режиме. Проверяя полосу препятствий, он совершенно забыл о времени и просто не услышал звонок на завтрак. Теперь, спохватившись, Садюкин понял, что уже на четверть часа отклонился от расписания.
Сердитый на себя и на весь мир, Фрол Петрович подошел к окошечку, сухо поздоровался с тетей Клавой и протянул ей тарелку. Получив свою порцию каши, он налил стакан воды и неспешно пошел к отдельному столику. Там он сел, немного помешал кашу ложкой и, все так же не глядя, отправил ее в рот.
Странный вкус заставил Садюкина насторожиться. Он глянул на тарелку. О боже! Каким-то непонятным образом в его завтрак попал огромный кусок масла. И теперь этот отвратительный сгусток калорий уже наполовину смешался с геркулесом. Завтрак был безвозвратно испорчен!
— Иди, — Дирол насладился зрелищем, потом подтолкнул Федю локтем.
Тот поднялся, взял тарелку, добытую Зубоскалиным, и подошел к Садюкину.
— Фрол Петрович, — негромко позвал он.
Тренер сидел, тупо глядя в тарелку.
— Да? — с минутным запозданием он поднял глаза.
— Я обратил внимание на то, что случилось с вашим завтраком. Не хотите ли попробовать мой?
— Какая разница, — обреченно сказал Садюкин и опустил глаза. Взгляд его случайно упал на тарелку в руках курсанта и осветился радостью узнавания. Там лежала точно такая же каша, как и у него, расцвеченная пятнышками изюма и не испорченная калориями.
— А впрочем, с удовольствием, — быстро поправился Садюкин. — Вы, конечно, не будете?
— Фигуру надо беречь, — скромно объяснил Ганга.
Тренер окинул взглядом торс курсанта и согласился.
— Присядете? — спросил он.
Федя оглянулся на товарищей — те отчаянно жестикулировали: мол, садись. Ганга покорно сел.
Садюкин съел кашу за считаные секунды. То ли он опасался, что Федя передумает, то ли просто проголодался. Наевшись, он стал склоняться к беседе.
— Замечательная вещь — здоровое питание, — изрек он.
Федя согласно хмыкнул. Он тоже очень любил покушать, а уж там здоровое питание или нет — без разницы.
— Здорово, что вы решились пожертвовать завтраком ради своего преподавателя. У нас в школе это поощряется.
