Елена Логунова - Сеанс мужского стриптиза
– Девица оказалась глупой, но наблюдательной, – прожевав и выплюнув косточку, сказал капитан.
– Дура дурой, но сиськи – во! – встрял в разговор один из захмелевших лейтенантов, обрисовав в районе собственной грудной клетки гигантские выпуклости.
– Это как раз совершенно несущественно, – снова хмурясь, оборвал его Кошкин.
– Как это – несущественно? – возроптал лейтенант Суворов. – Ты же сам сказал, что у продавщицы из всех имеющихся полушарий наиболее развиты совсем не те, которые в мозгу!
– И телефончик у свидетельницы попросил, я видел! – подколол капитана второй лейтенант.
– Цыц, малявки! – покраснев, строго сказал Кошкин. – Телефон свидетельницы я взял для дела.
– Ой, да знаем мы эти дела! Не маленькие! – в один голос насмешливо пропели лейтенанты.
– Давайте-ка выпьем! – предупреждая назревающий конфликт, предложил мудрый Молодцов. – За прекрасных дам!
За прекрасных дам, как положено, выпили стоя.
– А теперь сели и дальше говорим сугубо по делу, – распорядился капитан Молодцов.
– Так в чем же проявилась наблюдательность продавщицы? – дождавшись возможности задать вопрос по существу, спросил Федор.
– В том, что она хорошо запомнила покупателя ожерелья, – ответил Кошкин. – Строго говоря, на прекрасного принца он не тянул: костюмчик на нем был с иголочки, хоть и хороший, но не шикарный, туфли тоже новые, но не по последней моде. А прическу покупателя девица определила как «полубокс под газонокосилку».
– Так какого же черта она продала этому газонозакошенному хмырю бриллиантовое ожерелье стоимостью шесть тысяч баксов?! – вызверился Капустин.
– Законный вопрос! – одобрил его недовольство старший лейтенант Козлов. – Мы красавицу тоже об этом спросили. А она ресничками наклеенными захлопала, глазки округлила и давай пищать, что им, продавцам, начальством строго-настрого наказано каждого клиента встречать с распростертыми объятиями и облизывать с ног до головы, даже если на ногах у него немодные туфли, а на голове свежий травяной покос.
– А в бумажнике жирненькая «Виза-голд»! – язвительно поддакнул Федор. – Слушайте, а разве по правилам продавщица не должна была потребовать у покупателя, расплачивающегося за такую дорогую вещь пластиковыми деньгами, паспорт?
– Как можно! – старлей всплеснул руками, округлил глаза, захлопал ресничками и запищал, передразнивая работницу прилавка: – Такое оскорбительное недоверие к клиенту – грубейшее нарушение неписаных законов торговли! За подобное неуважительное отношение к покупателю можно и работу потерять!
– А так продавщица и работу сохранила, и свой процент с дорогой покупки получила! – снова съязвил Федор. – А вы говорите – дура! Умнейшая девка, просто Склодовская-Кюри!
– Спасибо, я не курю, – покачал головой капитан Кошкин.
– А я с удовольствием! – сказал старший лейтенант Козлов и полез в карман за сигаретами.
– Короче, я что хотел сказать? – вернулся к теме некурящий Кошкин. – Продавщица дала подробное описание внешности покупателя. Мы составили фоторобот и первым делом прогнали его по нашей базе данных.
– И что? – Федор подался вперед, даже не заметив, что прилег грудью в тарелку с мясными нарезками.
– Не мни бекончик! – проворчал Молодцов, выдергивая блюдо с закуской из подреберья вибрирующего от нетерпения Капустина.
– И то! – капитан Кошкин скупо улыбнулся. – Наш это мужичок, бывалый! Мухин Антон Павлович, семидесятого года рождения, русский, холостой, неоднократно судимый за мошенничество! Из своих тридцати с гаком лет два раза по три годочка отдыхал в санатории за колючей проволокой, последний раз вышел с полгода назад.
Капитан потянулся за стаканом с минералкой.
– К родне в Тульскую область Мухин после отсидки не вернулся, да они тому только рады, – вставил свое слово говорливый старший лейтенант. – Жаль только, знать не знают, где их родственник нынче обретается.
– В общем, мы его в розыск объявили, – утолив жажду нарзаном, закончил капитан Кошкин.
– М-да-а, – неопределенно протянул Федор.
Он почесал в затылке и замолчал.
– За это надо выпить! – постановил Молодцов, чутким ухом прирожденного тамады уловив, что пауза недопустимо затянулась. – За исполнение тайных желаний!
Необычайно романтичный тост присутствующим понравился. Очевидно, тайные желания были у всех.
– А можно списком? – застенчиво спросил Федор, будучи не в силах определиться, за какое именно из своих многочисленных тайных желаний опрокинуть стопку.
Ему хотелось и шефу угодить, и операм понравиться, и с красоткой-королевной поближе познакомиться…
– Федя, не разбрасывайся! – авторитетно посоветовал ему старший лейтенант Козлов. – Пей сначала за что-нибудь одно!
– А потом – за что-нибудь второе, третье и далее – насколько водки хватит! – засмеялся лейтенант Суворов.
– За то, чтобы вернуть деньги шефу! – прошептал Федор.
Он осушил рюмку и поставил ее на стол. Легкий стук стеклянного донца о полированную столешницу заглушил телефонный звонок, художественно насвистывающий мотив корпоративного гимна «Наша служба и опасна, и трудна!». Все, кроме расслабленного Федора, цапнули себя кто за карман, кто за поясной ремень.
– Это мой! – поспешно сказал капитан Кошкин, шикарным жестом выдергивая откуда-то из-под мышки солирующий мобильник. – Алло, капитан Кошкин слушает! Привет! Ты еще работаешь? А мы уже отдыхаем! Что? Да, это я запрашивал, а что? Что?!
Капитан надолго замолчал, притиснув мобильник к уху. Ухо, придавленное увесистой трубкой образца первых лет мобильной связи, покраснело. Кошкин с силой потер лоб. Лейтенант Суворов замер, не донеся до раскрытого рта бутерброд. Старлей Козлов закаменел с целым пикулем за щекой.
– Значит, так! – решительно сказал в трубку капитан Кошкин. – Живо к нам! Проспект Разведчиков, дом девятнадцать, квартира шесть!
Он выключил трубку, посмотрел на нее с выражением недоверчивого изумления и перевел затуманенный взгляд на Федора.
– Что случилось? – робея, спросил тот.
– Еще приборы есть? Тащи, – слегка просветлев лицом, потребовал Кошкин. – Сейчас еще гости будут.
– Много? – спросил Капустин, с беспокойством оглядев изрядно разоренный стол.
– Парочка, – коротко ответил капитан.
Он вновь сделался задумчив и суров, так что и Федор, и все остальные не стали донимать его расспросами. В ожидании обещанных новых гостей Капустин сбегал в кухню и наскоро настрогал еще колбасы и бутербродов. Подумал было, не пора ли уже варить припасенные на крайний случай сардельки с макаронами, но решил пока не спешить. Не жрать же они придут, эти новые гости, званные Кошкиным!
– Двоих мы как-нибудь накормим! – угадав муки Федора, успокоил его проницательный капитан Молодцов. – И накормим, и напоим!
«Двое», как совершенно точно сказал Кошкин, оказались парочкой. Дверь вновь прибывшим по собственной инициативе открыл шустрый лейтенант Суворов – у Федора, возившегося на кухне, руки были в масле.
– Ух ты-ы! – восторженно вскричал лейтенант. – Дэн, ты кого это к нам привел? Сударыня, прошу, прошу!
Любопытствуя, Капустин отложил недоделанный бутерброд и выглянул в прихожую, чтобы посмотреть на Дэна и его сударыню. Увиденное повергло его в шок.
В проеме двери, ведущей в комнату, застыла в нерешительности фигуристая долговязая блондинка. Сердце Федора Капустина екнуло, как поперхнувшийся сардиной пингвин. Он узнал свою красотку-королевну!
Звякнул о паркет замасленный нож, выпавший из ослабевшей длани Федора. Красотка обернулась на звук, свела брови галочкой и стервозным голосом вопросила:
– И какие же дела у нас с мафией, а? Ты куда меня привез, милый?
– Привет, ребята! – через плечо красотки заглянув в комнату, где замерли с приоткрытыми ртами опера, невозмутимо произнес ее спутник. – Это Инна Кузнецова, моя невеста и частная детективица, прошу любить и жаловать!
– Это мы завсегда с дорогой душой! – непроизвольно облизнувшись, пробормотал в ответ капитан Молодцов и тут же поправился: – Очень рады, прошу к столу!
– На трибуну! – поправил его капитан Кошкин. – Сударыня-детектив сейчас расскажет нам свою часть истории.
Он подался вперед, не заметив, что придавил локтем многострадальное блюдо с беконом, и с нескрываемым интересом спросил:
– Скажите, милая, почему вас интересует личная переписка Анны Ивановой с Антоном Мухиным?
Глава 16
– Скажите, милая, – ненатурально ласково обратился ко мне дядька с унылым и твердым лицом Железного Дровосека. – Почему вас интересует личная переписка Анны Ивановой с Антоном Мухиным?
– А также Гоголя с Белинским, – ехидно пробормотала я. – Значит, я догадалась правильно. Значит, она переписывалась с заключенным. Значит, это он прятался в бане и в лесу!
