Юлия Климова - Самое модное привидение
– Да ладно тебе, обычное дело, – бурчала она, счастливо вздыхая.
– Рассказывай все подробно: конечно, не то, как это случилось, а как ты себя чувствуешь, кого хочешь – мальчика или девочку, и вообще, о чем думаешь?!
– Голова иногда кружится и тошнит, Илья поэтому и увозит меня в дом отдыха, чтобы свежим воздухом подышала и отвлеклась от всего, что здесь происходит.
– А Илья-то как отреагировал?
– Рад очень, – покраснела Лизка.
– Еще бы! Давай девчонку рожай, хотя без разницы. Молодец! Вы оба молодцы!
– Ты только никому не говори пока, не хочу сейчас лишних разговоров, да и похороны впереди…
– Само собой, не беспокойся.
– Вы с Димой с детьми не тяните, – вдруг важным тоном заявила Лиза, теперь, по всей видимости, она будет прививать мне материнство. Пускай, это даже забавно. – Ты уже не молодая, так что выходи замуж и сразу заводи детей.
Лизка, Лизка, ты просто неисправима!
Заходя в свою комнату, я блаженно улыбалась. Как хорошо, что скоро здесь будет бегать смешной карапуз, интересно, какая тетя из меня получится? Добрая, очень добрая! Никому не дам в обиду нашего малыша, очень надеюсь, что Глеб к тому времени либо съедет от нас, либо станет нормальным человеком. Кстати, о Глебе… Я же собиралась направить его на путь истинный…
Я залезла в шкаф и достала коробку от обуви, помнится, мои новенькие туфельки были завернуты в белую хрустящую бумагу… Вот она! Покопавшись в косметичке, я извлекла на свет черный карандаш для бровей, валялся он у меня давно и к тому же без колпачка, так что засох до нужного состояния. Разложив на столе бумагу и слегка ее разгладив, я принялась за дело. Художник из меня никакой, но в данный момент особых талантов не требовалось – чем хуже, тем правдоподобнее. Вспоминая план дома до перестроек, который мне показывал Дима, я за пятнадцать минут нарисовала нечто очень похожее на дипломную работу пьяного чертежника. Теперь надо выбрать место, где поставить крестик… Вот на комнате Глеба и поставлю, он закроется на ключ и будет разбирать стены по кирпичику, избавлю от него общество, как минимум, на два дня. Нет, все же очень хочется посмотреть на его золотую лихорадку, зачем лишать себя такого удовольствия. Помечу-ка я то самое окно на третьем этаже, под которым мы с Димой нашли одну из загадок. Глеб наверняка поверит этому, чердаки вообще всегда кажутся таинственными, а наш-то уж просто зовет и манит. Бесконечно гордясь собой, я приступила к следующему этапу – план надо было состарить так, чтобы у Глеба не возникло никаких сомнений – перед ним настоящее творение самой Глафиры Сергеевны Медниковой.
Бедный кактус лишился части своей земли, я ее высыпала на бумагу, слегка растерла, а потом стряхнула на стол. Края… края… Пришлось бежать на кухню за зажигалкой, опалив уголки и края (как-то я видела нечто подобное в одном фильме про пиратов), я слегка обмяла их – почерневшая бумага осыпалась, оставив неровную бахрому. Что бы еще сделать? Перевернув чертеж, я осталась недовольна обратной стороной, больно хорошо она выглядела… Приставила стул к шкафу – надеюсь, там никто никогда не протирал пыль, лишней она сейчас уж точно не будет. Проведя пальцем поверху, я весело улыбнулась – только что поганки не растут, а мох уже проклюнулся. План отправился на шкаф, где я его возила вдоль и поперек приблизительно две минуты.
Отряхнув и разгладив бумагу, сложила ее ровненько и убрала под матрас. Сегодня ночью спрячу ее где-нибудь под плинтусом на первом этаже, потом намекну Глебу – мол, не там ты ищешь – и укажу приблизительное место. Вот будет представление!
Илья с Лизой уехали в пять. Казаков провозился до семи, потом спохватился, перепугался, что опоздает на свою любимую электричку, сунул под мышку портфель и вылетел за дверь, точно ужаленный. Наконец-то!
Очередной забег в комнату брата я запланировала на час ночи, все уже уснут, и можно будет заниматься поисками, не оглядываясь на дверь. Наболтавшись с Димой по телефону о сокровищах и всяких милых глупостях, я, взяв исторический роман, прилегла на кровать. Вещица оказалась довольно нудной, мысли улетали куда-то вдаль, глаза закрывались…
Проснулась я от стука в дверь. Который час? Двенадцать. Стук повторился.
– Кто? – борясь со сном, спросила я. Это же надо, чуть все свои планы не проспала.
– Это я, Ромка, – послышался знакомый голос, – там кран на кухне прорвало, я в сантехнике не очень разбираюсь, телефончик бы, знающего человека вызвать…
Я открыла дверь и стала соображать, куда звонить и что делать.
– Сильно льет?
– Сейчас уже меньше, я тряпкой обмотал, – порадовал Ромка, – но до утра не протянем.
– Замечательно, все разъехались, а я тут кран чини. Давай Николая Леонидовича будить, может, он в этом разбирается или хотя бы телефон нужный скажет.
Лихорадочно вспоминая, где мой мобильник, я направилась к столу. Резкий удар по спине – и моя щека припечаталась к гладкой полированной поверхности. Мысли заскакали в разные стороны – кран, Николай Леонидович, вода, телефон, Ромка… Ромка!!!
– Пискнешь – убью, – слова обожгли ухо и сковали тело.
Ничего не понимаю, как так получилось, что я практически лежу на столе, рука заломлена назад, а в затылок дышит человек, готовый убить меня в любую минуту? Больно, очень больно и еще страшно, как будто тело медленно обволакивают мягкой и противной паутиной, и нет возможности скинуть с себя этот липнущий к нервам кошмар. Вспомнив Светлану Аркадьевну в розовом халате на полу, мертвую, я вздрогнула.
Схватив за воротник так, что сдавило горло, Рома швырнул меня на кровать, голова стукнулась о стену, и из глаз брызнули слезы. В этот момент я почувствовала себя тряпичной куклой, потрепанной и никому не нужной. Но это неправда! Не для того я начала новую жизнь, не для того почувствовала вкус счастья, чтобы теперь стать никем! Слез больше не будет.
– Что, не ожидала? – бросил Рома, серые глаза потемнели, а губы дернулись в злой усмешке. – Думала, все достанется тебе и твоему историку? Рыскали тут, шушукались, давно надо было вам головы свернуть, да вот все ждал, пока вы за меня всю черную работу сделаете.
Рома плюнул на пол и с ненавистью уставился на меня. Узнать в нем прежнего доброго, неуклюжего парня было просто невозможно.
– Напрасно ты это, – тихо сказала я, – на что ты надеешься, не понимаю.
– Ага, еще скажи – на чужом несчастье счастья не построишь, – Рома закинул голову назад и захохотал.
– Зачем ты убил Светлану Аркадьевну? Она-то тебе что сделала?
– А нечего шляться по ночам. Кто крепко спит, тот и сейчас чаи плюшками заедает.
Я решила не проявлять агрессии, хотя спокойный тон давался мне с трудом. Честно говоря, руки чесались швырнуть чем-нибудь в эту самодовольную рожу, но делать подобного не стоило. Умирать как-то не хотелось, я еще не успела выйти замуж, месяцев через восемь должен родиться племянник. Нет, Ромка, твои планы с моими никак не совпадают.
– Больно красивое у тебя колечко, дашь поносить? – хохотнул Ромка, подходя вплотную к кровати.
– Обойдешься, – спокойно ответила я, – мне его жених подарил по случаю помолвки.
– Неплохая история, только не тому человеку ты ее рассказываешь. Колечко ты в тайнике на кухне нашла, принадлежит оно полоумной старухе Медниковой. Что, не сдержалась, напялила на себя?
Откуда он мог это знать, может, блефует? Отпираться или бесполезно?
– Жадность тебя сгубила, – продолжал Ромка, усаживаясь рядом со мной, – а приберегла бы побрякушку, не выпячивала напоказ, я и не узнал бы, что тайничок твоя работа.
– Какой же ты умный, – процедила я, – неужели сам догадался?
Рома взял меня за руку и больно сжал запястье, если я останусь жива, завтра точно выступят синяки, хотя, если прибьет, синяки тоже никуда не денутся.
– Колечко Медникова получила в день свадьбы от мужа и носила его всю жизнь, не снимая.
– А ты откуда такие подробности знаешь? – загоняя свой страх подальше, спросила я.
– Не твое дело, – Ромка сорвал кольцо с моего пальца и на мгновение залюбовался синим камнем. – Красивое, зараза, да и денег немалых стоит, но вот только мелочь это по сравнению с тем, что запрятано в доме. Где карта?
Так я тебе и сказала!
Рома схватил меня за шею и притянул к себе, стало трудно дышать, точно комок в горле застрял. Захотелось вырваться, закричать, но любое движение лишь ухудшило бы мое положение.
– Где карта? Последний раз спрашиваю.
– Ты о чем? – просипела я. – Какая карта?
Рома сильнее сжал пальцы, все поплыло перед глазами, а в ушах зазвенело. Вдруг хватка ослабла, дышать стало намного легче, но радость оказалась преждевременной – я тут же получила удар по лицу, который опрокинул меня на подушку.
