Дарья Донцова - Созвездие жадных псов
– Почему? – изумилась я.
Ребекка пожала плечами.
– Думаю, ему просто стыдно, если только это слово здесь уместно. Небось не может матери в глаза взглянуть; бедная Нора так плакала, сердце разрывалось. Она очень нас любит и мечтала, как мы будем все вместе жить круглый год в Алябьеве.
«Дом преткновения», – пронеслось в моей голове.
– Только мечта рассыпается на мелкие осколки, – продолжала печально Ребекка, – Николя в тюрьме, да еще Тамара! Представляешь, она явилась к маме и заявила, что Света имеет право по закону на часть дома, и если Нора не хочет продавать особняк, то она должна выкупить Светкину долю.
Со двора послышался шум мотора. Ребекка глянула во двор и быстро сказала:
– Только при Вене не надо на эту тему, хорошо?
– Эй, девки, – заорал антрепренер, – вы дома?
Войдя на террасу, он выкрикнул:
– У вас что, ремонт? Окна нет, дверь на улице валяется.
– Это мебель привозили, – пояснила я.
– А-а, – протянул Веня и сунул мне в руки пару пакетов, – давай чайку попьем.
Мы мирно сели вокруг стола, вытащили из кульков зефир, мармелад и конфеты «Коровка». Вениамин Михайлович теперь остерегается приезжать к нам с бисквитно-кремовыми тортами.
Разговор мирно тек вокруг бытовых проблем, а минут через пятнадцать мне стало казаться, что Веню и Бекки связывает какая-то тайна. Они бросали друг на друга быстрые взгляды и старательно беседовали о мебели. Все это мне не слишком понравилось, и я напрямую поинтересовалась:
– Веня, что случилось?
– Пойду посуду помою, – подскочила Ребекка и выскользнула в кухню.
Но звона тарелок не послышалось. Бекки просто затаилась у раковины.
– Видишь ли, Лампа, – забормотал Веня, – я Ребекку раньше не знал, а теперь понимаю, что ошибался. Мы тут пообщались… но ты не волнуйся, я все устрою, есть задумки…
– Да объясни, что случилось.
– Ну мне предлагали на роль Алевтины раньше дочь академика Славина, – вздохнул Веня, – очень настойчиво. Пришлось согласиться, просто руки вывернули, прямо изнасиловали. Ну и, конечно, как только Славин умер, понимаешь?
Я кивнула, конечно. Стоило лишь всесильному Вячеславу Сергеевичу отправиться на тот свет, как его дети моментально стали всем не нужны.
– Ну я и предложил тебе роль, – бормотал Веня, – думал, нашел лучший вариант. Но тут такая вещь, в общем, штука хитрая, хочется, как лучше…
– Короче говоря, ты решил отдать роль Ребекке? – грозно поинтересовалась я, старательно скрывая радость.
Главное, чтобы Веня не понял, как я счастлива, иначе, не дай бог, передумает.
– Ну, голуба, не куксись, – заныл Веня, – следующий сериал твой, честное благородное!
– Я сейчас ей глаза выцарапаю!
– Ну крошка, – забубнил Веня, – ну лапа, будь умницей.
Я не выдержала и расхохоталась:
– Бекки, иди сюда, хватит прятаться.
Ребекка высунулась из кухни и виновато затараторила:
– Ей-богу, я не хотела, ну случайно вышло. Веня, я отказываюсь! Не хочу Лампе карьеру ломать. Я согласна на любую роль в другом сериале, кривляться не стану, но на Алевтину – никогда! Слышишь, Евлампия! Никогда!
Веня ухватился руками за голову и заныл:
– О господи, ну как мне все бабы опостылели! Господи, в следующий раз буду делать фильм из жизни животного мира!
– Почему? – изумилась я.
– Потому что мужики еще хуже, чем бабы, – пояснил антрепренер.
Ребекка продолжала оправдываться:
– Ты не подумай, Лампа, что я сама…
– Ладно, – прервала я ее, – Алевтина – твоя, честно говоря, я просто счастлива, что избавилась от необходимости кривляться перед камерой, ну не мое это занятие! Так что не переживай, а прими от меня большое спасибо!
Бекки, бурно зарыдав, кинулась мне на шею, безостановочно повторяя:
– Лампуша, дорогая, милая.
– Так ты не хочешь сниматься? – тихо поинтересовался антрепренер.
– Слушай, Веник, – обозлилась я, – сколько можно тебе втолковывать? Ты совсем тупой? Одна беда…
– Какая? – в один голос поинтересовались Веня и Ребекка.
– А газеты? Интервью, фото…
– Ерунда, – отмахнулся антрепренер, – не бери в голову, я все улажу наилучшим образом.
– А почему дверь сломана? – загремел со двора Гарик.
Ребекка и Веня быстро переглянулись и зашептали:
– Эй, Лампа, только при нем не надо про сериал! Это наше дело, хорошо?
Я пожала плечами. Пожалуйста, только не понимаю, почему они решили соблюдать строгую секретность.
Утром в пятницу я набрала телефон кулинарного училища и, услыхав бодрое «алло», пропищала тоненьким голоском:
– Я хочу подавать документы, скажите, когда директор будет?
– Людмила Григорьевна находится на работе с девяти до восемнадцати, – железным тоном пояснила невидимая собеседница, – но бумаги нужно отдавать в приемную комиссию, время работы то же.
Страшно обрадованная, что «носорог» такой трудолюбивый, я стала собираться. Сначала положила в сумочку небольшое удостоверение темно-бордового цвета с золотыми буквами ФСБ на обложке. Купила его за двадцать пять рублей в переходе между «Тверской» и «Чеховской». Там стоит симпатичный молодой человек с целой грудой «документов». Еще за четвертак он лихо заполняет его, ставит печать и вклеивает фотографию. Кстати, в этом же переходе есть и фотоавтомат… Вообще у меня было две ксивы, одна – «Московский уголовный розыск» и другая – «Федеральная служба безопасности». Но ксиву МУР отобрал Володя Костин, взяв с меня честное благородное слово, что я больше никогда не воспользуюсь этим документом. Но в отношении ФСБ майор никаких указаний мне не давал, он просто ничего не знает об этой книжечке. Значит, моя совесть чиста. Положив в сумочку фотографии и велев детям не слишком приставать к генералу Рябову, я побежала на станцию.
Платформа встретила меня тревожно гудящей толпой. У касс клубился народ.
– Безобразие, – кричал мужик в мятом сером костюме, – если электрички отменяете, то обязаны людям справки выдавать для начальства! Что я теперь на работе скажу, почему опоздал?
– Нечего на меня орать, – визжала кассирша, – я в чем виновата? Сообщили: поезда до семи вечера не пойдут ни в Москву, ни в Калугу. А справки в столице получишь, у начальника Киевского вокзала.
– Что случилось? – спросила я у молодой женщины с девочкой.
Та горестно вздохнула:
– Говорят, пути ремонтируют, и поезда в Москву не ходят, а на автобус до «Юго-Западной» сесть без шансов, он раз в час ходит, и мы с дочкой не влезли. Что делать, ума не приложу!
В расстроенных чувствах я поплелась назад. Вот жалость, эх, была бы машина! Минуточку, но машина как раз есть. Золотая «копейка» стоит под окнами, заправленная бензином под самое горлышко, а немногословный Роман покопался в моторе, и теперь «жигуленок» летит, как журавль на юг.
В глубоком раздумье я походила вокруг автомобиля. Конечно, страшно, но надо когда-нибудь начинать! Эх, была не была.
Путь до Минского шоссе я преодолела довольно быстро, впрочем, и на магистрали особых сложностей не возникло, поток транспорта был невелик, и, держа приличную дистанцию от впереди идущих иномарок, я, мокрая от напряжения, вкатилась на Кутузовский проспект.
За Триумфальной аркой раскинулась Москва. Машины вокруг роились тучами, закусив нижнюю губу, я пристроилась в крайний правый ряд и поползла вдоль тротуара. Напряжение постепенно спадало. Ну и ничего страшного. Главное, не торопиться и не лезть в крайний левый ряд, где стремглав проносятся мужики на джипах и «Мерседесах». Справа очень удобно ехать. Единственная помеха – рейсовый автобус. Объехать его я боялась, и, когда противно воняющий «Икарус» делал остановку, приходилось притормаживать вместе с ним. Наконец как раз у «Макдоналдса» автобус проехал перекресток на зеленый, свет мигом поменялся на красный, и я послушно встала.
Сзади тревожно загудели. В зеркальце заднего вида отразился шофер «Волги». Губы его беззвучно шевелились. Я приоткрыла дверь и крикнула:
– Ну и чего гудишь? Красный ведь!
– Дура, – заорал водитель, – ослепла совсем? Знак висит только направо, здесь на стрелку. Потоку красный, нам зеленый, поворачивай!
– Но мне надо прямо!
– Во, блин! – взвизгнул шофер, влез в «Волгу» и начал меня объезжать.
У светофора я простояла минут десять, не понимая, как поступить. Лента машин плавно огибала «Жигули», и, наконец поняв, что деваться некуда, я повернула вместе со всеми и оказалась у Киевского вокзала.
«Ничего, ничего», – успокаивала я себя, аккуратно паркуясь за небольшим ларьком. Оставлю машину здесь, в укромном местечке, главное, цель достигнута, до Москвы я доехала, дальше воспользуюсь общественным транспортом, а вечером на дороге не так много машин…
Плюхнувшись в вагоне на сиденье, я вытащила из сумочки новую Полякову и, начиная увлекательное чтение, подумала: «Ну зачем мне автомобиль? Сплошные нервы, на метро куда удобней!»
