Дарья Калинина - Стучат – закройте дверь!
Подруги в безмолвном изумлении разглядывали Лапу, ища в ней следы той, прежней, Ланочки. Искали и не находили. Невероятно! Как за такой короткий промежуток времени человек может так измениться и… (да что уж там!) и подурнеть.
– Я долго болела. А болезнь, как вы понимаете, не красит.
– А глаза? У дочери мэра были ослепительно-голубые глаза!
– Фотошоп, – небрежно отмахнулась Лапа. – А может быть, в тот день я одела контактные линзы. Теперь уже мне и не вспомнить. Все это словно осталось в другой жизни. Там, где я была любима, богата и счастлива.
– Значит, пластических операций ты не делала?
– Зачем? – пожала плечами Лапа. – Да и на какие шиши? После смерти отца и ухода матери у меня не осталось ни гроша.
– А как же счета в иностранных банках?
– Если такие у папы и имелись, я про них ничего не знала. Но думаю, что, будучи патриотом, папа держал все свои деньги в России. И их арестовали вместе со всем другим папиным имуществом.
– А мама? Разве она не могла просветить тебя насчет оставшихся крох? Или у нее самой могло быть какое-то имущество!
– Мама?
И на губах Лапы появилась скорбная усмешка.
– Вы не видели мою маму перед ее концом. Это был совершенно сломленный человек! Она ничего не понимала и не хотела понимать! Все время твердила, что это ошибка. И что скоро все образуется. Ничего толкового от нее нельзя было добиться! Она ушла на тот свет, даже не подумав о том, каково придется мне!
– И тогда ты тоже попыталась покончить с собой?
– А что мне оставалось? У меня даже крыши над головой не было. Нашу квартиру опечатали и отняли у меня ключи. Загородный дом был уже занят другими людьми. Мне попросту некуда было идти.
Подруги слушали Лапу с сочувствием. Со стороны следствия подобные действия были вряд ли законны. Лапе должны были предоставить хоть какое-то жилье. В конце концов, по действующему законодательству дети не отвечают за отцов. И по закону о конфискации приставы не могли отнять у Ланы единственное имеющееся у нее жилье. А если бы и отняли большую квартиру, то должны были предоставить хотя бы комнату в общежитии.
Но, видимо, девушка слишком плохо разбиралась в жизни и в законах, чтобы потребовать себе то, что было ее по праву. А раз так, то все случилось так, как случилось. Лана осталась без средств к существованию, без крыши над головой, без родственников и знакомых.
– Да, все отвернулись от нас в один момент. Даже те, кто сначала не верил, очень скоро поверили и сбежали. Крысы! Подлые крысы! Они забыли, сколько хорошего сделал для них мой отец! Сбежали! Даже в больницу ко мне никто из них не пришел! Да я и не хотела, чтобы они приходили! Сволочи! Подлые сволочи!
На губах у Ланы появились пузырьки слюны. Выглядело это пугающе. И подруги как-то сразу поняли, что у девушки имеются очень серьезные незалеченные проблемы психики. И как это они сразу не заметили за маской милой и улыбчивой девушки опасную сумасшедшую? Ох, не зря лечащий врач Ланы не хотел выписывать девушку из больницы. Ох, не зря!
– Лапочка, ты не волнуйся только так, – залебезила перед помешанной Кира. – Успокойся. Мы тебе зла не желаем. И мы бы точно пришли к тебе в больницу!
– Точно?
– Точно!
Неожиданно Лапа слегка успокоилась. Кажется, обещание Киры она восприняла всерьез. И теперь она заговорила снова своим обычным и миролюбивым тоном, который так располагал людей в ее пользу.
– Вы ведь все равно обе скоро умрете, – произнесла она, приятно улыбаясь. – Так что я могу быть с вами откровенной, верно?
Подруги слегка замешкались с ответом. Что им сказать? Что верно? То, что они умрут? Но они вовсе не рвутся на тот свет. А насчет откровенности…
– Ты можешь быть с нами полностью откровенна, – произнесла после заминки Кира. – Мы никому не выдадим твой секрет.
– Не сомневаюсь, – хмыкнула Лана. – Эх, знали бы вы, как мне хотелось поделиться с кем-нибудь своей тайной! Просто выть хотелось от желания рассказать наконец все! Но ни доктора в больнице, ни журналисты, которые писали про папу, никто во всем мире не знает всей правды! Только я одна! И вы вот еще сейчас узнаете.
– Говори.
– Вы вот думаете, отчего мой папа с собой покончил? А?
– Наверное, кто-то прознал про его делишки с государственным золотом, вот он и испугался позора и разоблачения.
– Кто-то! – горько ухмыльнулась Лапочка. – Не кто-то, а именно я!
– Ты?
– Ну да, я! Мы ведь жили с родителями очень дружно. У нас была просто замечательная семья. Правда, в последнее время папа начал нудить, что взрослая девушка, то есть я, должна сама зарабатывать себе «на булавки», как он выражался.
– Твой отец был скуп?
– Нет, он не был скупым, – покачала головой Лапа. – Теперь я это отчетливо понимаю. Но тогда мне казалось, что он вредничает, не давая мне карманных денег и настаивая на том, чтобы я сама зарабатывала их.
– Зачем?
– Хотел, чтобы я приучалась к труду. Чтобы понимала, чего стоит трудовая копейка и как тяжело она достается. Хотел научить меня ценить чужой труд и свои деньги. Он был очень умный, мой папа. И он желал, чтобы я узнала эту жизнь.
– А ты была против?
– Дура я была, – горько ответила Лана. – Думала, что он это нарочно вредничает. Чтобы свою власть надо мной показать. Ну и придумала этот дурацкий план.
– Что за план?
– Как выманить у папы денег. Но только мне нужно было действовать так, чтобы он не узнал, что эти деньги я беру себе.
– И как же ты поступила?
– Да очень просто все оказалось. Нужно было всего лишь прислать папе письмо от имени одного из его бывших дружков. Не помню уже, кого я выбрала на роль первого шантажиста. Кажется, Игоря. Неважно. Лже-Игорь должен был попросить в письме у папы немного денег. Дескать, свою долю он уже всю истратил. Просит поделиться.
– И твой папа послал?
– Папа так перепугался, что сразу же послал сумму, которая вдвое превышала требуемую. Представляете, как я обрадовалась? Недаром папа рассказывал маме про золотые рудники и прииски. Я все внимательно слушала, хотя он не знал, что я подслушиваю. И теперь я сама нашла свою собственную золотую жилу.
– Что? Так ты шантажировала своего отца?
– Много месяцев подряд, – кивнула Лапа. – Видите, какая я была гадина?
– Да уж, не слишком красивое поведение для хорошей девочки.
– Я была такая гадина! – с каким-то странным выражением повторила Лана. – Гадина и дура! Думала, что папа – он вечный! Что он всегда будет рядом со мной. А он взял и сломался! Не выдержал моих угроз! То есть он не знал, что это я ему строчу письма от его дружков! Думал, что это дело рук их самих! И постоянно слал им деньги. Я уже не знала, куда их девать. И я ему постоянно врала, что купила ту или иную вещь на честно заработанные деньги.
– И он тебе верил? Сколько же ты у него вымогала?
– Да ерунду, если разобраться. Иногда две тысячи долларов. Иногда три или пять.
– И куда ты их девала?
– Трудно, что ли, потратить мне было такую ерунду? Ногти, ночные клубы, посиделки с девочками. Машина на прокат.
– И твой отец не знал о том, как ты шикуешь?
– Знал, конечно.
– И ему ни разу не пришла в голову мысль, что ты тратишь отнюдь не честно заработанные деньги?
– Ну что вы! Папа мне доверял! Он всегда повторял, что я самый родной ему человечек на всем белом свете. И что любимей и ближе меня у него никого нет и не было.
– И ты обманывала такого хорошего человека?
– Да. И мне это тогда даже нравилось.
– Нравилось?
– Нравилось смотреть, как он пугается… за меня и маму. В письмах я писала ужасные вещи. Писала, что если он не пришлет денег, пожалеет и он сам, и его семья. И что я слежу за каждым шагом его самого и его близких. А потом… потом отец узнал правду. Он нанял сыщика, который и объяснил ему, что письма никто не шлет, что они приходят от меня.
– И отец разозлился?
– Хуже. Он был такой подавленный, когда вызвал меня к себе. Сказал, что здоровье его пошатнулось, что враги его активизировались и на него со всех сторон идет давление, под него подкапываются. И что он надеялся, что хотя бы в своей семье он имеет надежный тыл и поддержку. Он много мне всего разного наговорил. И я никогда не видела его таким. Он был совершенно подавлен. А потом он велел мне уйти и очень хорошо подумать о своем поведении. А потом… Потом он ушел в ванную… И больше оттуда не вышел! О-о-о!!! Это я его убила! Правда обо мне доконала папу! Ему и так было не сладко, а тут еще моя дебильная выходка! Он покончил с собой из-за меня!
Теперь девушка горько рыдала. А подруги не знали, что ей и ответить. Конечно, отец девушки поступил тоже нехорошо. Если уж ему приспичило уходить из жизни, поговорил бы с дочерью по-доброму. Сказал бы ей, что любит ее. И прощает ей глупую детскую выходку. Что теперь у них мир. И что она хорошая девочка, и он надеется, что в будущем она станет еще лучше. Вот так он должен был поступить.
Но случилось по-другому. И отец Лапы совершил ужасное. Он не только покончил с собой, но еще и обрек свою дочь на вечное чувство вины. Лапа считала, что это она довела своего отца. Что это она довела его до самоубийства. И винила саму себя в его смерти.
