Елена Логунова - Везет как рыжей
Коляну можно верить: поездом Адлер – Киев на родину предков, в столицу Украины, он путешествовал неоднократно. Я считала, что нам повезло: выбери кошачий вор Джереми Смит другой маршрут для отступления, план контрпохищения пришлось бы разрабатывать дольше, а времени у нас было в обрез. Впрочем, у Смита тоже. Деваться ему некуда: в самолет с животным без документов не сядешь, а выехать за пределы России поездом из Екатеринодара сегодня можно было только на Украину.
– Внимание! Вот он, – негромко сказал Колян, приспуская на нос черные очки.
Маскируясь, он забрал свой запоминающийся русый хвост под бейсболку и спрятал подбородок в поднятый ворот спортивной куртки. Я конспиративно держалась за его спиной. Ирку и Моржика Смит не знал, поэтому они могли не таиться.
– Как по-украински «кот»? – поинтересовалась Ирка, внимательно рассматривая большую крытую корзину, составляющую, наряду с легким чемоданом, весь багаж мистера Смита.
– Кит, – отозвался Колян.
– Да ну? – искренне удивился Моржик. – А как тогда будет «кит»?
Колян замялся.
– Так, Колюша, ридну мову вспоминать будешь позже, – быстро проговорила я. – Ирка, он уже садится! Твой выход!
– Гляжу я на небо, та й думку гадаю: чего ж я не сокил, чему ж не летаю? – приятным контральто запела Ирка, плавно выдвигаясь из наших рядов.
– Умолкни, зараза! – простонала я. – На тебя все обращают внимание!
– Нехай! – Демонстративно поправив бюст в батистовом плену, Ирка легко подхватила с земли большую картонную коробку и поплыла к вагону.
Коробка была легкая, потому как пустая, но Моржик выхватил ее из Иркиных рук и понес сам.
– Подойдем поближе! – Подталкивая Коляна в спину и наступая ему на пятки, я подогнала супруга к вагону.
Габаритная Ирка в колоритном наряде украинской селянки поражала воображение публики: граждане застыли на месте, откровенно разинув рты. Заметив произведенное ею впечатление, Ирка ускорила ход, пропорола толпу у вагона и настигла Смита уже на ступеньках.
– Извиняйте! – весело сказала она, пытаясь боком пробраться мимо полковника в тесный тамбур.
Подруге и притворяться не понадобилось, с ее объемами разминуться в таком тесном пространстве с кем-нибудь плотнее дистрофика было в высшей степени затруднительно. Смит прекратил движение, поставил на пол корзину и прижался спиной к стене, завороженно глядя на коралловые бусы, подпрыгивающие у самого его носа в такт Иркиному колышущемуся бюсту.
– Давай сюды, Микола! – завопила Ирка Моржику, протискивающемуся сквозь толпу с коробкой над головой.
Не трогаясь с места, плотно заклинившая Смита Ирка через головы приняла коробку, сдвинулась в глубь тамбура и наклонилась над своим багажом, закрыв собой и корзину, и вообще весь тамбур.
– Слышь, земляк, – обратился Моржик к полковнику, намеренно отвлекая его. – Ты пропустил бы бабу вперед?
Темнокожий «земляк» в растерянности завертел головой.
– Та проходьте уж, – великодушно сказала Ирка, распрямляясь и уплывая в глубь вагона – на самом деле, не далее чем в купе проводницы.
Очнувшись, полковник подхватил свой багаж и проследовал в купе. Внимательный взгляд, брошенный им на корзину, не остался незамеченным: Колян многозначительно (и довольно болезненно) пихнул меня локтем в бок.
– Вижу, – коротко отозвалась я.
Обостренным зрением я и вправду даже на расстоянии угадывала в просветах между прутьями корзины характерную мохнатую белизну.
– В связи с опозданием стоянка поезда сокращена до десяти минут, – сварливо напомнило вокзальное радио.
Мы с Коляном не сговариваясь посмотрели на часы.
– Еще минута, – показал на пальцах Моржик, в нетерпении переминающийся у вагона.
Толпа рассосалась, посадка закончилась, из тамбура на перрон поспешно спускались замешкавшиеся провожающие. Поезд медленно тронулся, и только тут, поддерживаемая под локоток щедро подкупленной проводницей, по ступенькам заторопилась Ирка. Проигнорировав протянутую Моржиком руку, она ловко спрыгнула на перрон, обернулась, выхватила протянутую ей проводницей коробку и отбежала от вагона.
Состав, набирая скорость, поплыл мимо.
– Ну?! – плотной кучкой мы сбились вокруг коробки.
– Котнепинг прошел как по маслу, – отдуваясь, сообщила довольная Ирка. – Тоха, умница, даже не вякнул!
Я поспешно открыла коробку. Взъерошенный кот, не веря, уставился на меня большими зелеными глазами.
– Это я, Тошенька, – успокаивающе сказала я, крепко обнимая животное. – Все хорошо, мое солнышко, сейчас мы поедем домой!
– А он по-прежнему не вякает, – озабоченно отметил Моржик. – Какой-то подозрительно тихий!
И тут разрумянившаяся Ирка, все еще в образе, захихикала, кокетливо закрываясь вышитым рукавом:
– Да ладно, не вякает! Вякнет еще! Вот кто действительно тихий – так это персонаж в корзине у Смита!
Я мстительно улыбнулась. В плетеной торбе неудачливого похитителя кошек в стольный Киев катил белый полотняный валик, наполненный блинной мукой – первым, что подвернулось под руку Ирке, вдохновенно изготовившей этот муляж кота.
Рукодельница Ирка надежным ручным швом «назад иголочкой» нашила на мешок с мукой трофейный песцовый хвост – так что полотняно-меховой валик от настоящего кота нельзя было отличить в двух шагах.
У Смита этот мешкокот будет в ящике сидеть, вес у них с Тохой одинаковый, тютелька в тютельку, а в дырочки только серебристый мех виден будет. Сразу Смит подмены нипочем не заметит, а потом, как говорят, поезд ушел…
– Поздно уже, поехали домой, – сказал Колян. – Я есть хочу. Да и Тоха, бедолага, наверное, проголодался…
Мы вернулись домой и отпраздновали успешное завершение операции по освобождению кота из американского плена обильным ужином.
Назвать свое поспешное бегство из столицы Кубани отступлением на заранее подготовленные позиции Смит не смог бы при всем желании.
Предварительно рассматривая возможные варианты быстрой эвакуации из Екатеринодара, полковник с присущей ему основательностью изучил маршруты и расписание вылета из города самолетов, следующих прямиком за рубеж. Выбор оказался неплохим: в зависимости от дня недели из Екатеринодара можно было быстро убраться в Германию, Чехию, Испанию, Италию, Объединенные Арабские Эмираты, Египет и на остров Кипр. Смит запасся расписанием рейсов и телефонами авиаагентств и заготовил полный комплект выездных документов для кота, включая обязательное ветеринарное свидетельство.
Однако полковник не учел того общеизвестного факта, что российское законодательство переменчиво, как погода, и каждый субъект Федерации норовит внести в него свои дополнения. Он уже позвонил в авиакассы, чтобы заказать билеты на завтрашний рейс в Хургаду: себе – в экономклассе, коту – в багажном отделении. И только тут узнал о новом постановлении местных властей, запретивших вывоз за границу всех видов братьев наших меньших без предварительного семидневного содержания последних в карантине!
Оставить с таким трудом добытого кота и улететь полковник никак не мог. Скорее, он предпочел бы отбыть недельное заключение в карантине вместе с животным, а еще лучше – вместо него. Будь это не кот, а, скажем, мышка или хомячок, Смит попытался бы пронести его на борт лайнера контрабандой, но спрятать в кармане или в рукаве крупного зверя весом в полпуда не представлялось возможным.
Итак, самолеты как средство немедленной эвакуации отпали в полуфинале. Оставалось попробовать уехать поездом.
Метнувшись на вокзал, Смит выяснил, что выбора у него нет: единственный поезд, покидающий сегодня же Екатеринодар и далее Россию вообще, идет на Украину.
В принципе, это был не такой уж плохой вариант: в Киеве давно работал коллега Смита по ИВР, там все было налажено, включая каналы переправки агентов и материалов на Запад.
Полковник послал сообщение киевскому коллеге, затем приобрел билет в купейный вагон, собрал вещи, включая в первую очередь кота в корзине, и запасся сухим кормом. Горошины «Вискаса» для котят легко проскакивали между прутьями кошачьей тюрьмы: полковник рассудил, что, периодически просовывая в корзину разноцветные сухарики, от голодной смерти в пути он кота избавит. В конце-то концов, ехать придется каких-то двадцать шесть часов, не помрет! Главное, постараться прикармливать зверя незаметно от окружающих.
Еще перед отправкой на вокзал полковник постарался накормить животное обильнее, а также дал ему возможность сходить в туалет. Следующая кормежка предполагалась уже в пути, ночью, когда соседи Смита по купе будут сладко спать.
В третьем часу утра, уже благополучно миновав обе таможни – российскую и украинскую, полковник, чувствующий себя на территории дружественной НАТО Украины в полной безопасности, достал из ящика под своей нижней полкой корзину с котом, открыл ее и насыпал туда «Вискаса». Сухарики весело застучали, но белый меховой зверь проявил полное безразличие к происходящему. Смит слегка обеспокоился его состоянием, потянулся пощупать неподвижное тельце – и вынул из корзины увесистый меховой ком. Попытки вдохнуть жизнь в пушистый хвост давно и безнадежно мертвого песца не удались.
