Дарья Донцова - Несекретные материалы
– Да.
– Кто она вам?
– Ох, трудно объяснить. Дружили наши мамы, они троюродные сестры, а я Веру Ивановну только один раз в жизни и видела, вот надумала в столицу съездить, гостиницы дорогие…
Лена рассмеялась.
– Вера Ивановна небось дома сидит, а дверь специально не открывала, езжайте лучше на ВДНХ, там есть Дом колхозника, вроде отеля, но удобств никаких, комнаты на двенадцать человек, зато стоит копейки.
– Не могла она со мной так поступить.
– Запросто. Верка еще не то выделывала!
Закурив «Парламент», Лена принялась сплетничать, самозабвенно вываливая мне всю известную о неприятной соседке информацию.
Живут в одном доме давно, вместе въезжали, только у Никитиной тогда была обычная трехкомнатная квартира, а обитали в ней двое – сама Вера и сын Тимофей.
– Раньше соседкам врала, – усмехнулась Лена, – что муж погиб на Северном полюсе, ну не смешно ли? Вроде не в средние века живем, я вот и не скрываю – тащу дочку одна-одинешенька, по Китаю мотаюсь, ищу, где подешевле купить, а эта – Северный полюс, умора. А как разбогатела!
В голосе Лены слышалась самая настоящая досада. Еще не так давно Вера Никитина ходила зимой и летом в одном задрипанном платьишке и прямо из теплых сапог влезала в белые босоножки. С работы ездила на троллейбусе и потом, охая, тащила от остановки авоськи, из которых бесстыдно высовывались наружу хвосты минтая.
Был у нее брат, плюгавенький мужичонка в индийских джинсах и дешевеньких ботиночках из кожзама. Но сестру, очевидно, любил, потому что приезжал часто, да не с пустыми руками: то торт тащил, то фрукты…
Потом, в начале 90-х, ситуация разительно переменилась. Вера неожиданно купила двухкомнатную квартиру соседа по лестничной клетке и закатила грандиозный ремонт со сменой всего возможного и сносом стен. Сделала даже сауну. Следом появилась качественная одежда, новенькие «Жигули», а сын Тимофей отправился учиться в МГУ, на суперпрестижный юридический факультет.
Кардинальным образом изменился и брат. Вылезал теперь из роскошной иномарки и вытаскивал из багажника коробки с дорогущими бутылками и пирожными.
– Вон скольких людей обманула! – вздохнула Лена.
– Почему обманула?
– Так дерет ведь гигантские суммы за поступление в институт, – пояснила Лена. – К ней Фаина Михайловна обращалась.
У соседки с пятого этажа, парикмахерши Фаины, подрастало чадушко. Боясь армейской службы, мамаша обратилась к Вере. Мол, помоги по-соседски, пристрой к себе недоросля.
Никитина, однако, заявила:
– Подобные дела даром не проворачиваются. Придется дать кое-кому деньжонок. Общая сумма – три тысячи баксов.
Парикмахерша ойкнула, она надеялась пристроить ребенка задарма, но не тут-то было. Вера Ивановна пояснила:
– Платное отделение стоит две тысячи в год, умножь на пять, сколько получишь? А так всего-навсего за три пристроишь в бесплатную группу. И потом денежки отдаешь только в случае поступления, а не вперед.
Фаина поднатужилась, наскребла нужную сумму. Сынок был благополучно зачислен на первый курс. Спустя два года он выяснил в случайном разговоре, что просто он сам отлично сдал вступительные экзамены. Вера говорила парикмахерше, будто подправляла сочинение, и даже брала авторучку мальчишки, но на самом деле работа изначально была написана на твердую пятерку.
Милый, весьма распространенный среди нечистоплотных вузовских преподавателей вид мошенничества. Сдаст абитуриент хорошо экзамены – берут мзду. Провалится – так тому и быть. Никто, естественно, в приемную комиссию не ходит и ни о чем не просит.
Фаина, узнав неприглядную правду, прекратила здороваться с предприимчивой соседкой, но той как с гуся вода.
– Парень ее без конца в Париж ездит, – вздыхала Лена, – дела какие-то проворачивает. Ничего против не имею, сама то в Пекин, то в Харбин катаюсь. Только назад короба тащу неподъемные, багажа по сто кило, а этот с педерасточкой туда, с пакетиком оттуда. Что за бизнес? Вот бы научиться. И невесту ему мать подыскала – Ниночку. Из богатых, да и отец при чинах. Приезжал он тут с будущей сватьей знакомиться. Машина роскошная. Сам прям жених, военная форма… Верка аж во двор выскочила: «Ах, ах, Феликс, пойдемте в дом!» У меня отца так звали, вот и запомнила, Сами понимаете, гости из провинции такой ни к чему! А вы зря проходным двором пошли, в Москве сейчас уголовников полно. Скажите спасибо, что не убили. Небось сумка с собой была, и кофточку расстегнули, деньги искали…
«Нет, милая Леночка, – подумала я, усаживаясь в «Вольво». – Искать-то искали, но не кошелек. Вера Ивановна решила поступить просто. Чем платить глупой бабе деньги, лучше отнять бумаги силой. Поэтому и дома никого не было, а грабитель преспокойно поджидал жертву во дворе. Наверное, бросил мне на лицо тряпку с эфиром, потому что, похоже, не били. Вот только одно непонятно, перед тем как окончательно потерять сознание, я увидела лицо нападавшего, более того, великолепно узнала мужика. И сейчас приходится констатировать, что разбоем занимался Базиль Корзинкин. Неужели приятель совсем сошел с ума? Видела его физиономию в упор, правда, ощущалась в ней какая-то странность. Значит, скорей всего Корзинкин живет дома у Веры Никитиной. Нет, совершенно необходимо попасть к бабе в гости. Но как?»
Прокрутившись полночи в постели, придумала поистине гениальный план и начала осуществлять его с утра пораньше. Правда, мне пытался помешать Александр Михайлович. Позвонил в десять утра и грозно велел:
– Немедленно приезжай, допрашивать буду.
– Почему?
– По кочану, – ласково ответил Дегтярев. – У кого в багажнике Никитина нашли? Вот и давай сюда. И вообще, где целыми днями носишься? Дома нет, а мобильный молчит.
Я поглядела на свой «Эрикссон». Опять забыла поменять батарейку.
– Можно после обеда?
– Нельзя.
– Но я еще не одета!
– Полчаса хватит?
– А покраситься, причесаться, позавтракать?
– Принять ванну и выпить шампанское, – съязвил полковник, – в полдень жду, захвати склерозник.
– Зачем?
Но в трубке уже противно пищало. Ладно, так и быть, сначала к Александру Михайловичу, потом к Никитиной. Но оденусь сразу как для визита к Вере – дорого и слегка вызывающе. Вот этот брючный костюмчик от «Лагерфельда» подойдет. В ушки тяжелые серьги с сапфирами, подарок Кеши на Рождество; шею обмотаем парочкой золотых цепочек; на запястья по браслету и часы. Макияж скромный, глаза голубые, зато духов побольше. Любимые «Коко» от «Шанель» сюда не идут. Вот «Дольче вита» от «Диора» в самый раз.
Искрясь и переливаясь, словно новогодняя елка, я побежала выпить кофе.
– Парадный выход императрицы, – откомментировала ехидная Зайка. – Куда отправишься с утра в таком невозможно красивом виде?
– К Маше в колледж, обещала посетить родительское собрание.
Ольга примолкла. Манюня учится в дорогом заведении, педагоги первоклассные, знания девочка получает отменные. Но коллектив, естественно, понимает, что родители у учеников не бедные. Две тысячи долларов в месяц мало кому по карману. Богатство приходит разными путями. В Маруськином классе семь человек. Определили мы ее туда, когда приехали из Парижа, и на самое первое родительское собрание я явилась в джинсах и простенькой курточке. Остальные мамаши щеголяли, несмотря на теплый октябрь, в собольих шубах до пят, сверкая золотыми цепями толщиной с ошейник Банди. Естественно, мне никто не сказал ни слова. Накануне Нового года решила проявить инициативу и позвонила председательнице родительского комитета, чтобы спросить, не следует ли собрать деньги на подарки преподавателям. Женщина слегка замялась, потом пробормотала:
– Всегда покупаем презенты, только не волнуйтесь, за вас уже сдали.
– Кто? – искренне изумилась я.
– Да так, – продолжала мямлить родительница, – нам не трудно, а вам накладно. Уж извините, но видим, как одеваетесь, и понимаем, что во всем себе отказываете, лишь бы девочку в хорошей школе учить!
Я заверила председательницу, что с финансами в семье полный порядок, и теперь хожу в колледж, как супруга магараджи – вся в золоте и каменьях. К слову сказать, дети одеты просто, и лишь наметанный глаз оценит истинную стоимость непрезентабельных джинсов «Труссарди» и «родных» кроссовок «Адидас».
Зайка тщательно обмазывала ломтик хрустящего хлебца тонким слоем масла. Бедолага постоянно сидит на диете, дотошно высчитывая содержание жиров, белков и углеводов в каждом откушенном куске. Масла ей полагается в день пять грамм. И сейчас Ольга решала сложную задачу – намазать всю норму на тостик или все же сдобрить маслом ужин? Наконец приняла решение и принялась возюкать ножиком по хлебу. Ефим, наблюдавший за процедурой, хмыкнул:
– Возьми нормальный кусок. Экономите, что ли?
– Я на диете, – спокойно пояснила Зайка, – жирного нельзя, сладкого, острого…
