Татьяна Луганцева - Хозяйка бешеных кактусов
— Доктор, вы идете сегодня вечером в ботанический сад? Сегодня там открытие летнего ночного кафе с открытой террасой, — напоследок спросила Яна.
— Конечно, иду. Правда, наша, извините, ботаничка Ариадна с утра просит всех бойкотировать его открытие и презентацию.
— Почему?
— Что вы! Она же настоящая помешанная на своем саде и очень ревностно относится ко всем изменениям в ее хозяйстве. Ариадна страшно не любит толпы народа, способные затоптать ее растения, и боится, что посетители кафе в пьяном угаре, несмотря на запреты, оборвут редкие виды цветов для своих дам. Кафе в ботаническом саду! Курящие люди, запах еды, нарушающий ароматы природы, лишний мусор… Эта одержимая женщина резко против открытия, — пояснил доктор.
— А кто открывает это кафе? — почему-то спросила Яна.
— Я точно не знаю, какой-то предприниматель, — пожал плечами Корней Игоревич, думая уже о чем-то своем.
Как только стемнело и подул приятный свежий ветерок, вдали заиграла музыка. Яна вышла из своего вагончика при полном параде: в красивом, нежно-розовом платье, с распущенными светлыми волосами, ниткой белого жемчуга, обвивавшей ее шею. Только надеть на ноги туфли на любимых высоких каблуках она все еще не могла себе позволить, но это ей уже не портило настроения. Затем Никита, в свою очередь, зашел в вагончик, чтобы переодеться и принарядиться.
Ричард, с удовольствием присоединившийся к их компании, не преминул заметить бывшей жене:
— Странная у тебя интерпретация верности. Карл в курсе, что ты живешь в одном вагончике с мужчиной?
— Наши отношения строятся на полном доверии. Учти, я ведь тоже не знаю, чем он занимается в Праге, — парировала Яна и, не сдержавшись, добавила: — А вот тебя это вообще не должно волновать. Да и за Карла нечего переживать. Особо дружеских чувств ты к нему явно не испытываешь.
— Ладно, проехали. От меня он ничего не узнает, — поднял руки Ричард, сдаваясь.
— Конечно! Он все узнает от меня! — с вызовом в голосе воскликнула Яна.
Наконец к ним присоединился и Никита с бледным лицом и сетующий на судьбу:
— Первый раз в жизни на море не отдыхал, а сидел в тюрьме. Правда, позвонил в Москву и узнал хоть одну радостную новость.
— Поделись! — сказала Яна.
— Нашли человека, который хотел меня убрать, то есть убить. Им оказался тот, на кого бы я никогда не подумал, — пояснил расстроенный Никита.
— Кто он? — сразу же заинтересовалась Яна.
— Да ты его не знаешь, мы работаем вместе. Юрка. Он всегда был тихий такой, спокойный, и вот поди ж ты — свои тараканы в голове. Выяснилось, я давным-давно девушку у него увел. Я и не знал, что они встречались, честное слово. Даже имени ее не помню, а Юра относился к ней очень серьезно. К тому же он метил вести эфир в вечернее время, и получилось, что я его «подсидел». Это время предложили мне. Но я опять-таки не знал, чего он хотел! Я мысли читать не умею, а Юра все время молчал и улыбался.
— Самые страшные преступники — на кого и не подумаешь вовсе. Они труднее всего поддаются вычислению, — со знанием дела заявила Яна.
— И вот у него в голове созрел план по освобождению общества от такого развратного и развязного типа, как я. Он узнал о самоубийстве моей ненормальной поклонницы и решил отмести от себя подозрения, представив дело так, будто кто-то мстит мне за смерть девушки. И поджог дома устраивал он, и стрелял в меня он. Уже нашли у него в квартире все вещественные доказательства, да и Юрий сам во всем сознался.
— Хорошо то, что хорошо кончается, — вздохнула Яна. — Значит, ты можешь спокойно возвращаться в Москву, больше твоей жизни ничто не угрожает.
— Я первый раз прятался от опасности, сидя в тюрьме. А что, неплохой метод, — засмеялся Никита.
— Все когда-нибудь бывает в первый раз, — сказал Ричард. — Я сегодня целый день провел у Ватрушкина. Вместе с ним связывался со следователем того округа, где парочка ваших «аниматоров» совершила убийство и грабеж. Не поверите, но фамилия тамошнего следователя Творогов.
— Как раз для Ватрушкина! — расхохоталась Яна.
— В общем, совместными усилиями был ускорен процесс согласовывания всех бумаг, и в итоге ты, Никита, свободен, с тебя снята даже подписка о невыезде. Говоря другими словами, ты абсолютно чист.
— Очень приятная новость, — пожал ему руку Никита. — Сегодня день приятных новостей для меня. Но я пока не спешу в Москву, а останусь с вами, друзья.
Они двинулись по гравийной дороге в сторону ботанического сада. Яна обратила внимание, что строители ее не обманули — работают они действительно аккуратно и быстро: от бывшего барака не осталось и следа, а за пылеулавливающей сеткой уже началось воздвижение нового здания.
— Яна Карловна! Яна, подождите! — раздался громкий мужской голос.
Они остановились, и Яна увидела, как к ней спешит руководитель стройки.
— Подождите, мне с вами хотелось бы поговорить, — прораб подошел и несколько растерянно посмотрел на двух сопровождавших Яну мужчин.
— Это очень срочно? — спросила Яна.
— Ну, не так чтобы совсем, — стушевался прораб, почесывая затылок.
— А знаете что. Мы идем на открытие кафе в ботанический сад, приглашаем и вас. Там и поговорим. Или позже, после ужина, — предложила ему Яна. — Хорошо?
— Хорошо, я приду туда, сейчас у меня тут еще дела… — закивал мужчина, крутя в руке металлические часы, у которых, видимо, сломался браслет, отчего они могли упасть с запястья.
Прораб вконец засмущался и поспешил вернуться на стройку. Яна задумчиво посмотрела ему вслед. С прорабом произошли разительные перемены. Она помнила, как он воспринял ее в штыки, обвинив в строительном кретинизме всех женщин в ее лице. А сейчас руководитель санаторного строительства походил на побитую собаку с затравленным взглядом.
Никита с Ричардом взяли ее под руки и потащили дальше, словно заключенную.
— Не думай останавливаться! Я уже вижу жалость и интерес в твоем взгляде. Всему миру не поможешь, — нравоучительно сказал Никита.
— Это бесполезно, с ней такой номер не проходит, — вздохнул Ричард. — Если уж Яна вобьет себе в голову что-то, ее не переубедить.
Они вступили в святая святых санатория — на территорию ботанического сада. Яна сразу же почувствовала, как изменился воздух. Конечно, в курортном местечке он везде был свежим и чистым, но в царстве растений еще добавлялись аромат хвои и запахи всевозможных цветов.
«А может, Ариадна Максимовна права? И действительно кощунственно открывать здесь кафе?» — неожиданно для себя подумала Яна и посмотрела по сторонам. Словно кто-то мог услышать ее мысли. Но ее спутники мило беседовали на какую-то мужскую, совсем не интересную ей тему.
Кафе располагалось в углу парка и занимало приличную территорию. Столы и стулья были расставлены прямо на подстриженной сочно-зеленой траве. Фактически все места были заняты, но для Яны и ее спутников столик был зарезервирован, о чем позаботилась вездесущая заведующая. Из большого пластикового павильона выбегали официанты, а потом вбегали туда обратно, словно муравьи в муравейник. Несмотря на суету и даже торопливость персонала, ждать своего заказа им пришлось долго. Возможно, повара не справились с таким количеством заказов.
— Я думаю, у них уже кончились продукты и они поехали на рынок за фруктами и овощами, а в супермаркет за спиртным, — пошутил Никита, поглядывая на часы.
Наконец им принесли заказанные шашлыки, ассорти из мяса и рыбы и овощи-гриль. Также они заказали шампанское и коктейли с вермутом, соком и текилой.
— Быстрее бы приехал Карл, — вздохнула Яна, — сам бы разбирался с рабочими и со всем тем, что тут купил.
— Ты же вроде говорила, что сама со всем справишься? — засмеялся Никита.
— Я погорячилась, мои хрупкие плечи больше этого хаоса не выдерживают.
— Он даже не в курсе твоих боевых действий? — Никита зубами сорвал с шампура кусок сочной телятины.
— А зачем ему что-то сообщать? Меньше знает, лучше спит, — пожала плечами Яна.
Ричард потягивал мартини и с разрешения Яны курил сигарету. Вдруг он обратился к Никите с самым непроницаемым видом:
— Когда все-таки в Москву? Подписка о невыезде снята, можешь уезжать из этой дыры.
— Вот когда вернется небезызвестный всем Карл, тогда я и отправлюсь восвояси, а оставлять здесь госпожу Цветкову одну чревато большими последствиями.
— Я могу за ней присмотреть, — предложил Ричард.
— За мной не надо присматривать, я не в ясельном возрасте, — резко вклинилась в беседу мужчин Яна.
Между столиками прохаживались музыканты в русских народных одеждах с балалайкой, гуслями и баяном. Какая-то женщина в платке и русском сарафане ходила с лотком, полным сладостей, и раздавала всем посетителям баранки, пряники и сухари. Яне эта картина напомнила сцену из нетленного произведения «Двенадцать стульев», когда «отец русской демократии», напившись в ресторане, отдал уличной лоточнице оставшиеся немалые деньги, купив ее сушки, а потом разбрасывал их по земле, словно сеятель.
