Дарья Донцова - Замок храпящей красавицы
– Это не мнение, – взвился Владимир Михайлович, – а понос!
– Замолчи, – коротко сказала Мисси, – не реагируй!
Куда там! Начальника охраны понесло. Минут пять он говорил без остановки, и мне стало понятно, что Леонид здорово зацепил Корсакова, основательно задел его за живое. Когда пламенная речь главного бодигарда иссякла, я посмотрела на Филиппа Леонидовича.
– Понимаете, как Леня достал эту парочку? Вот они и решили от него избавиться.
Владимир стукнул себя кулаком в грудь:
– Я! Я! Я и больше никто придумал этот сценарий.
– Ты доводил Леньку до психушки? – деловито уточнил Филипп Леонидович.
– Я думал, парень устроит пару раз истерику, и вы его отправите в Швейцарию в клинику, – смело признался возлюбленный Мисси. – Ленька покинет Москву, будет для нас не опасен.
– Офигеть, – по‑детски отреагировал олигарх.
– Извините, я не верю, – сказала я, – думаю, план разработала Мисси.
– Нет! Действовал я один, – уперся Владимир.
– Очень благородное поведение, – кивнула я. – Филипп Леонидович, обратите внимание: многие мужчины сейчас попытались бы спрятаться за спину Мисси, заныли: «Она все замутила, я ей подчинился, не ругайте меня». Но Владимир берет вину на себя. Может, он правда любит Мисси?
– Разберусь, – буркнул олигарх, – договаривай.
– Боюсь вас расстроить, но авторство пьесы «Снеси Лёне мозг» принадлежит его сестре, – заявила я. – Скажите, Филипп Леонидович, кто из ваших людей знал, что донором для Леонида стал серийный маньяк Сергей Антипенко?
– Ни одна душа не владела этой информацией, – решительно ответил Верещагин, – только доктор, который нашел почку.
– Отлично, так я и полагала. А Мисси? Ее вы поставили в известность? – спросила я.
Верещагин сложил руки на груди и молчал, но я не успокаивалась.
– Вы говорили ранее, что соблюли все формальности. Юриста, который готовил бумаги, в частности, документ об отключении Сергея от системы жизнеобеспечения, как звали? Можете не отвечать. Вы доверились Мисси, больше никого не могли привлечь.
Филипп Леонидович отвернулся в сторону окна, я решила не останавливаться.
– Ваша дочь знала о почке и как зовут сестру Антипенко, понимала, что брат психически нестабильный человек, он читает эзотерическую литературу и одновременно увлекается детскими мультиками. И у Мисси на руке кольцо с большим камнем. Это оно поцарапало руку Лени. Думаю, она и есть тот самый черный человек, который первый раз отвел Леню в гостиную и оставил его у трупа почившей в бозе от старости Белки, а сегодня направил одурманенного братца в гримерку. Мисси, не возражайте, перстень можно отправить на экспертизу, чтобы подтвердить мои подозрения. Предвижу ваши вопросы. Зачем им нужно присутствие Леонида в гримерке? Сейчас поясню.
Помните, я рассказывала про муляж головы, который увидела, случайно заглянув в уборную Лаврова? Паша тогда глупо соврал, что учит роль Гамлета, глядя на бутафорскую башку. Во время банкета кто‑то позвонил актеру на мобильный, Павел сказал: «Да‑да, не забыл! Время есть! Ах, уже надо идти? Она в гримерке стоит, кушать не просит, все о’кей, я отлично сыграю! Не надо меня поучать!»
Потом он спешно ушел, соврав присутствующим: «Ох уж эти журналисты! Требуют меня на съемку!»
Но на самом деле Лавров поспешил в свою гримерку, ему, очевидно, велел там быть Владимир. Паше предписывалось лечь на диван, закрыть голову пледом, а рядом поместить башку, простите, я откровенно фантазирую, мне неизвестна композиция, придуманная «Джульеттой и Ромео». Но я отлично понимаю, чего они хотели добиться. Одурманенный Леня задремлет на короткое время в комнате Лаврова. Действие наркотика недолгое, через пятнадцать‑двадцать минут Леонид очнется, и что предстанет перед его глазами? Леденящее душу зрелище! Отрезанная голова! А на диване труп Павла, верхняя часть тела которого спрятана под шерстяным одеялом.
Ну а теперь вспомним: Фаина, когда я вошла к ней на склад, крикнула, что у нее больше нет искусственной крови, а Михаил Степанович измазал пиджак бурой жидкостью. У Фаины отит, она плохо слышит, поэтому не поняла, кто к ней вошел. Рискну сделать вывод: бутафор, которому Филипп Леонидович очень за что‑то благодарен, помогал Мисси и своему сыну, он полностью в курсе дела, сбегал к Фае, взял у нее канистру с искусственной кровью и обмазал ею бутафорскую голову. Сделал ее совсем жуткой, запачкался и не заметил этого. Муляж получился на редкость впечатляющим. Леня увидит его, и что будет дальше?
– Сомнительно, что муляж похож на Лаврова, – подал голос Юра.
– Сходства вообще никакого, – согласилась я. – Но разве Леня мог трезво оценить пейзаж? Он закричал бы, ну что‑то вроде: «Я убил! Помогите! Голова! Я Антипенко, маньяк, расстреляйте меня», – выбежал бы в коридор, промчался мимо охранника в банкетный зал и поднял бы шум, сообщил всем о трупе в гримерке, все ринутся в уборную, а там… совершенно живой Лавров преспокойно спит на диване. Павел – невостребованный актер, ходит сплетня, что он сидит на наркотиках, но Лавров профессионал, поэтому без проблем мог исполнить написанную для него роль. Мисси заплатила Павлу, и тот согласился участвовать в сцене, которую ему, вероятно, представили как семейный розыгрыш. Знаете, почему опасно нанимать посторонних людей? Тот, кто готов за деньги изображать мертвое тело, за более щедрое вознаграждение расскажет о вашей затее. Филипп Леонидович, поговорите с лицедеем.
– Угу, – бормотнул Верещагин. – Мисси, что скажешь?
Та сдвинула брови и храбро заявила:
– Папа, не надо говорить с Лавровым. Она сказала правду! Леня нас достал!
– Мы не хотели ничего плохого, – подхватил Владимир. – Леониду в самом деле надо полечиться. Думали, что вы отправите его в Швейцарию, а мы с Мисси вздохнем свободно.
– Он нам прохода не давал! – воскликнула Мисси. – Каждый день гадости про Вовку сыпал. Сколько можно терпеть?
– Почему ты ко мне не пришла? – сурово поинтересовался отец.
– Ага! – подскочила дочь. – И что бы из этого вышло? Да назавтра Вовка на улице оказался бы вкупе с Михаилом Степановичем. Нам требовался всего год, чтобы Володя мог занять нормальную должность в фирме. Ты сам говорил: «Жаль, у Корсакова образования нет, мне нужны верные люди в администрации! Весной, закончив вуз, Вова мог бы сказать: «Филипп Леонидович, я экстерном сдал экзамены за все курсы юридического, хочу испытать себя в отделе коммерческих договоров, дайте мне шанс». Ты бы ему отказал?
– Нет, – признал Верещагин.
– Вот видишь! – обрадовалась Мисси. – У нас все было предусмотрено. Дело портил только Леня.
Шумаков почесал макушку.
– Извините, я не понял. Леонид таки очутился за кулисами?
– Да, – поспешила ответить я, – но, видимо, Мисси не совсем правильно оценивала Леню, как и в случае с Белкой. Задуманное не осуществилось. Все пошло совсем не так, как хотелось влюбленной парочке. Мисси, если я ошибусь, поправьте меня.
Глава 27
Я не ожидала от нее никакой реакции, но она неожиданно ответила:
– Ладно.
Я начала:
– Маркетоин оказывает на человека удивительное действие. Изначально он был создан немецкими учеными как узкопрофильное средство для психиатрических лечебниц. Большая часть психбольных может проявить агрессивность или упрямство, и почти никто из них не желает сотрудничать с врачами. Обычный человек, заболев, понимает, что с ним происходит нечто неладное, и идет к доктору. Пусть не сразу, боясь услышать какой‑нибудь неприятный диагноз, но в конце концов переступает порог врачебного кабинета и просит помощи.
Человек с нарушенной психикой, как правило, считает себя нормальнее других, напрочь отвергает предложение пообщаться с врачами и думает, что все вокруг сумасшедшие, мерзкие гады. Неадекватные люди часто хорошо развиты физически, если медсестре надо сопроводить такого типа на процедуру, она легко может потерпеть фиаско. Да, психиатрические клиники нанимают, как правило, в качестве санитаров сильных мужчин, но среди персонала хватает и женщин. Вспомним теперь о докторах и специалистах, которые работают на разной диагностической аппаратуре вроде томографов. Их‑то подбирают не по весу и мощи, а по образованию. Разбушевавшийся псих может нанести вред и себе, и окружающим. А истерика заразна: стоит одному больному заорать и броситься на доктора, как начнет бушевать все отделение.
В распоряжении медиков есть сильные препараты, большинство сотрудников, работающих с агрессивными больными, умеют делать уколы на бегу, швыряют шприцы в пациентов не хуже, чем дротики игроки в дартс, и всегда попадают в мишень. Придуманы пистолеты, стреляющие ампулами. Однако всегда есть небольшое «но». Все эти средства погружают человека в сон или очень сильно затормаживают его, больного надо после укола отправить спать в палату, забыть о процедурах и исследованиях.
