Галина Куликова - Нагие намерения
— Где тут цифры? — удивился Шургин.
— В названиях фильмов, разумеется. Глядите: «Семь нянек», «Семь невест ефрейтора Збруева», «Три дня в Москве».
— Подожди-подожди, — пробормотал Шургин, схватив карточку Кустинской. — Здесь тоже цифры! «Первое испытание» и «Три плюс два».
— Ну, а с Мастроянни и так все ясно, — подхватила Диана. — «Восемь с половиной»! Если мы соединим все эти цифры…
— А куда девать половину? — озадачился Алекс.
— Не знаю.
— И что будет, если мы их соединим? — переспросил Алекс.
— Если мы сейчас поведем себя правильно, — независимым тоном сказал Шургин, — мы поймаем «тетю Любу». Не вздумайте оборачиваться.
Оба с трудом подавили желание повернуть головы и посмотреть, что происходит снаружи. Плечи Дианы закаменели, и она губами спросила:
— Куда?
— Сидите здесь и не двигайтесь.
Шургин поднялся, легким движением отставил стул и направился к стойке, возле которой кучковались официантки.
— Закажи мне творожный кекс! — крикнул ему вслед Алекс.
Не успел он закрыть рот, как Шургин метнулся к выходу из кафе и, ударившись всем телом в дверь, вылетел на улицу.
— Он что, не заплатил? — крикнул из-за стойки бармен.
— Он еще не заказывал, — хором ответили девушки. — Чего это с ним такое?
Все, кто сидел возле окна, повернули головы, чтобы проследить дальнейшую траекторию движения Шургина. Он выскочил на крыльцо и стремительно побежал через дорогу.
— Он бросился под троллейбус?! — завопил Алекс и закрыл ладонью глаза, чтобы не видеть самого страшного.
— Перед троллейбусом, перед! — успокоила его Диана. И тут же воскликнула: — Вон она!
Алекс отвел ладонь и увидел, что Диана пальцем показывает куда-то на другую сторону дороги. Картина разворачивалась живописная. По тротуару, мелькая за большими и маленькими автомобилями, неслась пожилая женщина, и ее рыжий пук благодаря сопротивлению воздуха отклонялся назад, грозя оторваться и улететь. Юбка от бега приподнялась и облепила бедра, а довольно мускулистые ноги мелькали с такой скоростью, что дух захватывало. Ей наперерез, через текущую густую реку транспорта, летел Шургин, ловко уклоняясь от нацеленных на него бамперов.
Диана отбросила стул и прильнула к окну всем телом, чтобы видеть преследуемого и преследователя как можно дольше, — они уже забрали сильно влево, оставив кафе позади.
— Он ее сейчас догонит! — прокомментировала Диана, схватив Алекса за руку. — Догонит!
Шургин прыгнул на «тетю Любу», словно барс на добычу. Прохожие брызнули в разные стороны, когда оба повалились на асфальт.
— Расшибутся, — констатировал Алекс и крикнул девушке: —Принесите мне кофе с ромом. И рому налейте побольше, слышите?
— Я побегу туда, — вскочила Диана, но он поймал ее за локоть и силой усадил обратно. — Предоставь действовать Олегу, он доставит сюда тетю в лучшем виде.
И тут Диана, поймав на лету какую-то мысль, неожиданно застыла, потом медленно повернулась и как зачарованная, глядя Алексу в глаза, спросила:
— А если это и правда тетя Люба?
— С ума сошла? — хихикнул тот. — Сама говоришь, что твоя тетя Люба последнее время не вставала с постели. А эта бегает, как страус.
Диана немедленно выдохнула, пробормотав:
— В самом деле.
Снова бросилась к окну и стала искать глазами дерущихся. Не нашла и воскликнула:
— Они куда-то делись!
— Вот они, — удовлетворенно сказал Алекс. — У наших дверей.
Вероятно, они перешли дорогу вне поля зрения и теперь вынырнули уже возле самого кафе. Так называемая тетя Люба семенила, сильно наклонившись вперед, потому что Шургин вывернул ей руку и так и вел ее перед собой, словно тачку на колесиках. Лицо у него было красное и сердитое, азарт медленно затухал в глазах. Алекс побежал открыть им дверь и запричитал на пороге:
— Олег, ты мог попасть под машину — мадам носится, как «Красная стрела».
— Не мадам, — возразил Шургин, подводя пленного к столику, за которым съежилась Диана. — А мсье.
— Мужчина?! — не поверил Алекс.
Услышав слово «мужчина», Диана немедленно распрямила плечи. Мужчина! Ну, конечно. Как это она сразу не догадалась? Какая женщина способна на подобное коварство — выдавать себя за ее умершую родственницу. Другое дело — сильный пол: толстокожие, жестокие и бестрепетные личности.
— Молодые люди, у вас все в порядке? — крикнул бармен, не удосужившись выйти в зал. — Драться не будете?
— Не будем, — не оборачиваясь, успокоил его Шургин. — Будем кофе пить.
— С ромом?
— Ну, я же сказал! — возмутился Алекс, и бармен немедленно занялся делами.
Шургин по-прежнему держал своего пленника в полусогнутом состоянии. Тот молчал как рыба.
— Сними с него парик, — потребовал победитель.
Диана протянула руки и, стараясь подавить брезгливость, отцепила от головы незнакомца пару шпилек, после чего потащила парик на себя. Рыжие локоны со столь примечательной «надстройкой» остались у нее в руках. И глазам присутствующих предстали собственные волосы незнакомца — темные и довольно длинные, собранные в конский хвост.
— Так это же наш спаситель! — радостно возвестил Шургин и, отпустив руку незнакомца, позволил ему разогнуться. — Тот самый человек, который не дал бандитам утопить нас в славной тихорецкой речушке!
Спаситель стоял и зыркал на них, как пленник, которого собираются допрашивать штабные.
— Господи, — не удержалась от возгласа Диана. — Да он же вылитая тетя Люба!
— Я вас не понимайт, — неожиданно сказал незнакомец. — Я есть американский гражданин.
— Теперь все ясно, — возликовала Диана. — Это же Купер! Вы ведь Купер? — Она обернулась к Шургину с Алексом и пояснила: — Я ведь говорила, что в Америке живут наши родственники.
— Это те самые Куперы, которые промотали бабушкино наследство? — с неприкрытой ненавистью в голосе спросил Алекс. И даже привстал со стула.
— Успокойся, это было не твое наследство, — напомнил Шургин. — Остынь. Давай поговорим с господином.
— Я будет говорийт толко со свой посол, — важно заявил тот.
Девушка поставила перед ним чашку кофе с ромом, ароматный пар попал ему в ноздри, и он сосредоточенно принюхался.
— А по телефону вы говорили очень даже неплохо, — проворчала Диана, поедая его глазами. — Вы ведь мой родственник, да? Какой-нибудь троюродный дядя или многоюродный кузен?
Американец некоторое время пристально смотрел на нее пылающим взглядом, потом неожиданно улыбнулся и сказал на чистом русском, с легким, почти незаметным акцентом:
— Меня зовут Мэл. Рад познакомиться.
— Разве так знакомятся с дамой? — вознегодовал Алекс, прикончив свой кофе одним глотком. — Девушка, повторите!
— Зачем вы это делали? — спросила Диана. — Вы меня так напугали…
— Я хотел получить шкатулку. Я… как это сказать? Обеднел.
— Сочувствую, — встрял Алекс. — Бедность разрушает личность не только физически, но и духовно.
Диана наступила доморощенному философу на ногу и спросила у Мэла:
— Зачем вам шкатулка, дорогой кузен? В ней ничего нет, только два недорогих аметиста.
— Ваша бабушка перед смертью говорила, что оставила Любе самый дорогой камень из тех, которыми владела. Камень будто так и остался в шкатулке. Бабушка считала, что ее дочь им не воспользовалась. Я выяснил: Люба жила в бедности, ничего не приобретала… Я решил, что она не нашла сокровище. Или так полюбила его, что не хотела с ним расставаться.
— И вы решили его стырить, — с удовлетворением заметил Шургин.
— Стырить? Мне незнакомо слово «стырить». Я решил его взять себе. Я ведь тоже родственник и имею множество прав. Понимаете? Мои права!
Он был очень симпатичным, этот Мэл Купер. Диана против воли прониклась к нему симпатией, хотя он и оказался банальным проходимцем.
— Вы считали, что я просто так откажусь от шкатулки? — с любопытством спросила Диана. — А что, если я тоже хочу получить алмаз?
— Алмаз! — с жадностью повторил Мэл. — Это невероятно. Мы можем поделить прибыль.
— Она не будет с вами делиться, — покачал головой Шургин.
— Нет? — удивился тот. Подумал и с сожалением подвел итог: — Значит, я должен возвращаться?
— Да, возвращаться, — поддержал его Алекс. — К себе, на берег сурового Атлантического океана, где живут акулы и крокодилы.
— И вы не станете иметь ко мне претензий?
— Не станем, — вздохнула Диана.
— Но если я уеду, а вы отыщете алмаз, что тогда?
— Тогда, выходит, ты пролетел, — с сожалением заметил Алекс. — Знаешь, что такое пролетел? — Он изобразил самолет с крыльями и прогудел: — У-у-у!
Мэл охотно засмеялся в ответ на эту пантомиму.
— Ну, и что мы станем делать с вашим бедным родственником? — спросил Шургин, наблюдавший за Купером с тем же неослабевающим вниманием, с каким кошка следит за своим котенком. Первое неосторожное движение — и тот будет схвачен за шкирку и водворен на подстилку.
