Дарья Донцова - Хобби гадкого утенка
Вспоминая, наверное, в этот момент своего Буревестника. Запои Алексея Толстого, прогулка по Москве голого Есенина… Все это хорошо известно в определенных кругах. В писательском городке Переделкине есть небольшой магазинчик, дружно называемый всеми «Фадеевка». Именно в нем пропил известный советский писатель Александр Фадеев гонорары за романы «Молодая гвардия» и «Разгром», кстати, и Государственная премия осталась здесь же. Говорят, его мучила совесть, якобы по ночам он видел тени писателей, отправленных им в лагеря и тюрьмы. Завершилось все, как известно, плохо, Фадеев покончил с собой на переделкинской даче, и некоторое время дом стоял пустой. Потом в него, не побоявшись, въехал прозаик W.
Однажды утром он вылетел с криком на улицу и понесся к своему соседу, писателю Аркадию Николаевичу Васильеву.
– Что случилось? – удивился Васильев, увидав синего W. – Ты заболел?
– Нет, – забормотал тот, – ко мне пришел Фадеев, страшный, в халате…
– Ты уверен? – спросил недоверчиво атеист Аркадий Николаевич. – Ничего не перепутал?
– Нет, – лязгал зубами W, – в халате, с бутылкой.
– Ну раз с водкой, – вздохнул непьющий Васильев, – то это точно он, сомнений нет.
Сомов крякнул и, отвернувшись, закашлялся. Я быстро вылила водку в открытую дверцу письменного стола и, мило улыбаясь, взяла зефирку.
Примерно полчаса Сергей рассказывал о себе. Приводить тут его слова не имеет никакого смысла, суть их была проста. Он, Сомов, гениальный, талантливее всех ныне живущих и умерших. Но, к сожалению, сейчас все решают деньги, поэтому его печатают редко и неохотно. Надо бы раскрутиться, но все журналюги такие сволочи и требуют за каждую публикацию баксы. А где их взять, коли гонораров кот наплакал?
Страстная речь прерывалась время от времени звяканьем бутылки и лихим опрокидыванием рюмки. Я старательно отправляла свою дозу спиртного в стол.
Наконец Сергей слегка успокоился. Один из моих бывших мужей, Генка, был алкоголиком. Вся его жизнь – это сплошной запой с короткими светлыми моментами, когда мужик изо всех сил пытался найти денег на очередной ящик водки. Люди покупают спиртное бутылками, а Генасик брал ящиками… Так вот, прожив с ним жуткий год, я хорошо теперь знала, что у пьянчуг случаются разные стадии опьянения. Сначала они безудержно жалуются на жизнь и окружающих врагов, следом их охватывает чувство глубокой любви ко всему человечеству, затем наступает пора фразы «ты меня уважаешь?» и завершается все либо разудалой песней, переходящей в молодецкий храп, либо дракой, в свою очередь плавно перетекающей в тревожный сон.
Сомов явно начал испытывать ко мне самые светлые чувства. Посчитав момент подходящим, я вытащила из сумочки книжонку и попросила:
– Поставьте автограф. Это мое любимое произведение.
Глава 27
Сергей с готовностью схватил ручку, раскрыл «Разговор с крысой», наткнулся глазами на строчки и побледнел.
– Откуда у вас эта книга?
– Из магазина, – пожала я плечами.
– Не может быть, – возразил Сергей, – я дарил ее одной женщине.
– Дайте-ка, – велела я и выхватила покет, – ой, простите! Перепутала! Надо же, они рядом стояли на полке!
– Кто вам дал ее? – не успокаивался прозаик.
– После смерти Беллы Марковой я собирала в санатории ее вещи и оставила себе на память о ней книжку.
– Вы знали Беллочку? – тихо спросил Сомов.
– Нет, просто работала тогда в «Зеленом саду» кастеляншей. Кстати, я вас сразу узнала. Видела, как вы проходили к ней во второй коттедж, тайком, через калиточку.
Сергей кивнул.
– Было дело, приезжал.
– Что же не через центральный вход?
Сомов налил себе еще рюмку, но пить не стал.
– Она просила сохранять тайну, замужем была, не хотелось ей скандалов или каких других неприятностей.
– Странно как-то, – деланно удивилась я, – вроде в актерской среде никто особо не придает значения внебрачным связям, да и к разводу относятся легко…
– Беллочка была не такая, – пояснил Сергей, – светлый, чистый человечек, вы можете мне не верить, но мы не были любовниками в полном смысле этого слова. Просто сидели ночами рядом и беседовали о жизни. Беллочку окружала тьма народа, но поговорить по душам ей было не с кем. И потом, у нее был имидж, привычная маска для почитателей: счастливая во всех смыслах женщина, радостная и приветливая.
– А что, это не так?
– Абсолютно доволен собой может быть только кретин, – воскликнул Сергей. – У Беллочки случались резкие скачки настроения, иногда ее охватывало отчаяние, казалось, что плохо сыграла, фильм провалится. При всей известности и успешности она была крайне неуверенна в себе, даже застенчива… И потом, ее муж… Отвратительный тип!
– Ну все дамы рассказывают своим любовникам о том, какие монстры их супруги!
– Я не был ее любовником! Я любил ее.
– Уж извините, – фыркнула я, – но я работала в санатории кастеляншей, при постельном белье находилась. Нудная работа, грязное в стирку, чистое в номера… Иногда простынки от Марковой попадались, многое понятно становилось!
Сомов побагровел.
– Всего раза два и случилось, Беллочке секс удовольствия не доставлял, она не из страстных женщин. Хотя, оно и понятно, с таким мужем…
– Вас послушать, так он просто крокодил!
– Хуже, – рявкнул Сергей.
– Да ну? Почему?
Писатель «скушал» водочку и сообщил:
– Три года прошло со дня ее смерти. Все забыто и быльем поросло. Милиция особо не разбиралась, решила, что это был несчастный случай. Плохо с сердцем стало, в речку упала, плавать не умела… Только неправда все. Ее Андрей убил.
– Кто?
– Муж, Андрей.
– За что?
Сергей вытащил сигареты, медленно закурил и пояснил:
– А за что он всех остальных придавил, Синяя Борода?
– Кто?
Сомов глянул на меня.
– Хотите изумительный материал для очерка на криминальную тематику? Вы, насколько я понял, недавно занимаетесь журналистикой?
– Конечно, хочу, – обрадованно воскликнула я.
– Ладно, только два условия…
– Какие, – подпрыгивала я от нетерпения на грязном, обтрепанном, воняющем рыбой кресле, – говорите скорей, я на все согласна!
Сергей противно захрюкал.
– Ага, зацепило! Да уж знаю, для репортера хорошая тема – главное. Значит, так. Вы ни в коем случае не станете упоминать моего имени в связи с этой публикацией. Мне еще жить хочется. И гонорар пополам. Написать-то статейку всякий дурак сможет, а вот фактики раскопать…
Я вытащила кошелек и бросила на стол сто долларов.
– Могу заплатить прямо сейчас.
– Отлично, – ответил Сергей, хватая купюру, – слушай тогда сказочку о Синей Бороде на новый лад.
Изабелла Маркова познакомилась с Андреем в момент болезни. У актрисы неожиданно выросла на плече какая-то шишка. Изрядно перепугавшись, она бросилась к врачу, но тот ее успокоил. Ерунда, жировик, надо быстренько удалить, и дело с концом. Чтобы не пошла волна слухов, Беллочка пошла в самую простую больницу, где ее и прооперировали без всякой помпы и шума. Не желая привлекать к себе внимание, Белла легла в клинику по паспорту своей домработницы. Непонятно, отчего ей пришла в голову подобная блажь, но прооперировали ее плохо, началось воспаление.
Разгневанные родители мигом забрали глупую дочь домой и оборудовали палату в квартире, наняв врача Андрея и трех медсестер.
Андрей мигом поставил Беллу на ноги, и через полгода они поженились.
Против этого брака восстала мать Беллочки, но поделать ничего не смогла. Дело в том, что Андрей собирался идти в загс в третий раз. Он был старше Беллы, имел двенадцатилетнюю дочь Веронику. Но не присутствие девочки пугало будущую тещу.
Узнав, что дочь влюблена и собирается бежать под венец, мать навела справки о будущем зяте и пришла в ужас.
Первая жена Андрея, мать Ники, скончалась на даче при странных обстоятельствах. В дом влезли грабители и убили женщину, которая пыталась вызвать милицию. Все произошло чуть ли не на глазах у десятилетней девочки, которую спасло только то, что воры, не собиравшиеся затевать «мокруху», убежали, не став обыскивать дачу.
Через год Андрей женился вновь, приведя в дом другую жену. Ровно через двенадцать месяцев Ирина подцепила грипп и скончалась от сердечного приступа все на той же пресловутой даче. Андрея не было дома, он, как всегда, дежурил в любимой клинике.
Ника спала на втором этаже. Бедному ребенку пришлось пережить вновь шок, когда во время обеда девочка, удивленная, что Ира не спускается к столу, заглянула в спальню к мачехе…
Следующие полгода ребенок провел под наблюдением психотерапевта, а Андрей, спешно продав злополучный дом, переселился на Николину Гору. По странному совпадению обе умершие супруги были более чем обеспеченны. После Насти, мамы Вики, осталась гигантская квартира и целый ящик драгоценностей. Анастасия обожала побрякушки, понимала в них толк. Кстати, ее покойный отец был одним из лучших столичных ювелиров, и цацки, которые он дарил дочери, чаще всего оказывались раритетными. Злые языки поговаривали, что, именно продав большую толику брюликов, Андрей сумел после смерти Насти создать частную клинику, превратившуюся очень быстро в хорошо преуспевающее предприятие. Правда это или нет, точно неизвестно, но на Ирине никто никогда не видел ни антикварных серег с удивительно чистыми камнями «голубой воды», ни изумительного колье из сапфиров, ни платиновых браслетов десятисантиметровой ширины, выполненных в египетском стиле… Может, их и не было, а может, Ирина просто не желала носить вещи предшественницы, пусть даже уникальные, эксклюзивные…
