Наталья Александрова - Дегустация волшебства
Гоша погулял по холлу, взял из проволочной корзинки газету, выпил минеральной воды. На сердце почему-то было тоскливо. Скоро объявят посадку. Гоша погулял еще немного и решительно направился к телефону.
Лика взяла трубку сразу же – очевидно, уже встала.
– Лика, – тихо проговорил он в трубку, – слушай меня внимательно и запоминай. Ты меня не видела, и понятия не имеешь, куда я подевался. Ни о ком меня не расспрашивай, сама никому ничего не рассказывай. У княжны даже имени моего не упоминай.
– Фиолетов, – в голосе ее Гоше послышалось настоящее беспокойство, – что происходит? Гоша, тебе плохо?
– Мне хорошо, – рассмеялся он, – а будет еще лучше. Ты вот что, звони своему Олафу и проси, чтобы прислал приглашение на три месяца, не меньше. Скажи, что обременять его не будешь. Я адрес его у тебя списал. Швеция в шенгене, так что жди в конце апреля, приеду.
– Гоша, ты шутишь?
– А ты как думаешь?
– Не знаю, что и думать, – призналась Лика. – По голосу вроде нет.
– Думай что хочешь, только молчи, никому ни слова. Пока, подруга, увидимся в Европе! – Гоша услышал, что объявляют посадку на Париж и хотел было положить трубку, но задержался:
– Да, вот еще что, чуть не забыл! Лика, шляпу свою ужасную выброси, а то не приеду.
– Гошка, ты сумасшедший! – В Ликином голосе послышались совершенно несвойственные ей раньше счастливые нотки.
– Даешь слово? – не отставал Гоша.
– Даю. Не знаю, что с тобой происходит, но будь осторожен. Целую.
Последних слов Гоша не слышал – он бежал на посадку.
* * *Вот уже несколько дней Надежда Николаевна не находила себе места. О картине Клода Жибера, которую она оставила в гардеробе Эрмитажа, не было ни слуху, ни духу.
– Игорь! – жалобно взывала она по телефону. – Как ты думаешь, они не выбрасывают невостребованные пакеты, не проверяя, что там внутри? Обидно будет, если картина окажется на помойке или пролежит годы где-нибудь в кладовке.
Гарик успокаивал ее как мог, он и сам был заинтригован, и Надежда очень скоро узнала чем.
Опять Сан Саныч удивлялся, с чего это его жена вдруг прилипла к телевизору и смотрит все новости подряд. Но поскольку его часто не бывало дома, подозрения не закрались в его душу. Если бы у Сан Саныча было больше времени, он без труда бы определил, что как только его жена начинает засиживаться у телевизора, причем смотрит не кинофильмы, не сериалы и не ток-шоу, а новости, из которых предпочитает только криминальные, – значит, опять у нее в голове крутится очередная загадка, и чтобы разгадать ее, Надежда Николаевна Лебедева способна на очень решительные поступки. Этого-то Сан Саныч боялся больше всего. Но, как уже говорилось, он был очень занят и просто не мог уследить за своей не в меру увлекающейся женой. Правда, Надежда взяла себе за правило не рассказывать мужу ни о каких своих приключениях – так спокойнее. Поэтому в этот раз Сан Саныч пребывал в блаженном неведении и ни о чем плохом даже не думал.
Кот Бейсик со своей стороны многое мог бы порассказать о Надеждиных эскападах, но хоть Сан Саныч и понимал своего любимого кота с полуслова, все же животному трудновато было описать Надеждины безумства. А вероятнее всего, Бейсик просчитал ситуацию, сообразил, что Сан Саныча часто не бывает дома, и что Надежда, если он выдаст ее мужу, может крепко испортить ему жизнь – прекратит, к примеру, кормить, и сиди, как дурак, жди, пока Сан Саныч с работы явится.
Наконец терпение Надежды было вознаграждено. Придя с работы и прилежно включив телевизор, она услышала по Петербургу в «Информ-ТВ» следующее:
– Сегодня в Эрмитаже произошло странное событие. В пакете, забытом в гардеробе, была обнаружена картина, которую предлагали принять в дар. Об этом сообщалось в приложенной записке.
Надежда сама написала эту записку – фломастером и на всякий случай левой рукой, – так что сейчас она вся превратилась в слух.
Камера показала старушку гардеробщицу, Надежда ее узнала, потом крепкого человека в форме охранника – он доставал из пакета свернутую картину.
Затем на экране показался старичок интеллигентного вида. Внизу появилась надпись «Е. Г. Куропаткин, хранитель отдела новых поступлений». В руках у него Надежда увидела свою записку.
– В записке, приложенной к картине, – начал старик надтреснутым, но приятным голосом, – было сказано буквально следующее:
«Уважаемые сотрудники Эрмитажа!
Эта картина предлагается в дар взамен украденной недавно. Пусть вас не смущает сюжет – сама картина скрыта под ним. С наилучшими пожеланиями
Неизвестный».«Прежде чем начать реставрационные работы, картину сфотографировали, – раздался голос за кадром. – Вот как она выглядела».
На экране появился отлично сделанный цветной снимок гусей, гуляющих под репродуктором.
– Когда же закончили смывать замалевку, – это снова появился интеллигентный старичок, – оказалось, что под гусями скрывалась картина известного художника Марка Шагала «Скрипач на крыше». Картина была написана им в Витебске в двадцатые годы теперь уже прошлого века. Дальше след картины потерялся, но исследователи надеялись, что она находится у кого-то в частной коллекции. Очевидно, так и было. И вот теперь совершенно неожиданно картина нашлась.
На экране появилась картина. Бедно одетый старик со скрипкой пританцовывал на крыше сарая.
– Что? – закричала Надежда. – Какой еще Шагал? Какой «Скрипач на крыше»? Там должен быть «Бассейн в гареме»!
Она так резко вскочила с места, что кот Бейсик, подбиравшийся к последней хризантеме из Гарикова букета (все остальные цветы негодяй кот уже успел отгрызть и в свое удовольствие повалять по полу), от неожиданности одним прыжком соскочил со стола на пол и мгновенно испарился под диваном.
Надежда этого даже не заметила, она схватила трубку телефона и трясущимися руками набрала номер Гарика. К счастью, он сам взял трубку, потому что объяснять кому-то что-либо Надежда была не в состоянии.
– Что… там… происходит? – прохрипела Надежда.
– А что происходит? – удивился Гарик. – У нас все в порядке.
– Они нашли картину. – Надежда пыталась взять себя в руки.
– Да ну? Как же я-то такой момент пропустил! – расстроился Гарик. – Все ремонт этот проклятый.
– Какой еще ремонт! – заорала Надежда. – Как ты можешь думать о ремонте, когда все пропало! Картина не та!
– Что – опять не та?
На этот раз, как ни была Надежда расстроена и взволнованна, она расслышала в голосе Гарика какие-то странные нотки. Прижав трубку к груди, она глубоко вздохнула и наконец сообразила: Гарик едва сдерживал смех.
– Ты… – начала Надежда едва слышно, – ты знал?!! – заорала она уже в полный голос.
– Разумеется, знал, – сознался Гарик. – Надя, ты что же думаешь, что я французский холст не отличу? Не мог Жибер на таком холсте писать, он в жизни бы не стал на таком холсте работать, у них во Франции такого барахла никогда не было. Надя, я все-таки художник, этих холстов за свою жизнь повидал ой сколько!
– Так-так, – зловеще продолжила Надежда, – значит, ты все знал, и так нахально меня подставил. За что, Игорь, что я тебе плохого сделала?
– Да не хотел я тебя подставлять! – Теперь настал черед Гарика повышать голос. – Просто ты ведь не успокоилась бы, начала бы ту картину искать, а ведь это опасно, Надежда! Ведь сколько раз тебя поймать могли в том же аэропорту, а?
И поскольку Надежда угрюмо молчала, Гарик продолжал, приободрившись:
– А так ты подсунула эту картину в Эрмитаж и успокоилась. И черт с ним, с Жибером этим! Откровенно говоря, невелика потеря…
– А ты знаешь, что за картину я подсунула им вместо Жибера? – металлическим голосом спросила Надежда.
– Вот как раз хотел спросить! – оживился Гарик.
– Это Шагал.
– Куда шагал? – не разобрался Гарик.
– Художник Марк Шагал, а картина называется «Скрипач на крыше», – невинно пояснила Надежда.
– Что? Это был Шагал? – Теперь уже Гарик орал как сумасшедший.
– Угу…
– Подожди-подожди, под теми гусями оказалась картина Шагала? Это ее ты подменила у Митьки?
– Выходит, так…
– Не может быть, – выдохнул Гарик. – Не может быть, чтобы Аристархов занимался вывозом картин. Его дело – копии. И ни за что он не доверил бы Шагала этому лопуху Митьке!
– Уж не знаю, а факт остается фактом. Жибер пропал, а вместо него в Эрмитаж попал Шагал.
– Ну, Надежда, ты не расстраивайся! Шагал-то небось не меньше полумиллиона долларов стоит. Так что не думай: в Эрмитаже его с радостью примут взамен украденного Жибера. Очень довольны будут…
– Но откуда он взялся? – недоумевала Надежда. – Чей он?
– Думаю, никто не признается, темное это дело. Я так понимаю, вопрос с картинами закрыт. Об одном сожалею: знал бы, что Шагала в руках держу, по-другому бы относился…
Не успела Надежда положить трубку, как раздались дикие звонки в дверь.
