Дарья Калинина - Дама со злой собачкой
– Там он и сидит, куда же ему из колонии деваться! – пожал плечами мужик.
– А вы его знаете?
– Как же не знать, коли я с ним под одной крышей три с половиной года провел? – пожал плечами мужик.
– Да? – наивно удивились подруги. – Вы его родственник?
Их вопрос привел мужика в полнейший восторг.
– Да тут у Степаныча таких родственников половина Трудового наберется! – засмеялся он. – Сидел я там.
– О! – невольно отшатнулись от него подруги.
– Да не бойтесь вы! – окончательно пришел в хорошее настроение бывший зэк. – В Трудовом вы других людей, пожалуй, и не найдете. Тут ведь живут либо кто отсидел, а податься некуда, либо кто в колонии работает, либо их семьи.
– А чем же вы тут занимаетесь? – спросила Мариша, оглядываясь по сторонам на густой мрачный лес, окружавший поселок.
– Да кто чем, – пожал плечами мужчина. – Наш Степаныч деловой мужик. Всем, кто после освобождения в поселке остаться хочет, он жилье предоставляет. Пока сидишь в колонии, себе дом, бывало, сам и построишь. Конечно, не больно-то хорошие дома. Удобства на улице. Но народ тут к этому привычный. После общего барака своя комнатка ох какой милой кажется. И работа опять же имеется. По нынешним временам это редкость. А при колонии мастерские есть. И лесопилку Степаныч открыл. Кто деньжонками разжился, те своим делом занялись. Кто магазинчик свой открыл, кто хлеб печет, кто-то свиней держит. В город почти и не ездим. Почти все свое у нас.
– Просто удивительно, – заметила Мариша.
– А то! Если с людьми по-человечески, так и они со всей душой, – сказал мужик.
Выяснив у словоохотливого мужика, как лучше добраться до помощника начальника колонии, которого тут звали Степанычем, подруги отправились в путь. Впрочем, спешили они зря. Ни начальника, ни его помощника на месте не оказалось. Как им объяснил молоденький охранник с игривой овчаркой на поводке, Николай Степанович уехал на осмотр площадки для собственного кирпичного заводика.
– Раньше вечера и не объявится, – заявил конвойный подругам. – Да вы сходите в нашу столовую. Покормят отлично.
В столовой подругам и в самом деле налили по тарелке душистой ухи и выдали по тарелке поджаренной картошки с грибной подливой.
С аппетитом пообедав, они побрели осматривать поселок. Впрочем, смотреть тут было особенно не на что. Главная улица тут была одна. И она как бы спускалась с холма от колонии и заканчивалась у подножия небольшой церквушки, выстроенной из новеньких тесаных бревен. Посредине поселка была площадь, где летом, наверное, устраивалась торговля. Вдоль главной улицы располагалось несколько небольших магазинчиков. Среди них подруги нашли магазин бытовой химии, в котором действительно продавали сотовые телефоны. Впрочем, они занимали совсем скромное место по сравнению со стиральными порошками и средствами для ухода за деревьями.
Обратившись к продавцу, подруги быстро узнали, что Курину Ефимовну он отлично знает.
– А скажите, вы не помните женщину, для которой эта старушка покупала телефон?
Лицо продавца приняло озадаченное выражение, а затем он рассмеялся.
– Как же! – воскликнул он. – Был такой анекдот. Торговли в тот день никакой не было. Я уже хотел закрывать лавочку и уходить, да тут входит Курина. Я думал, что она сослепу перепутала. Курина Ефимовна у меня раз в месяц отоваривается, когда пенсию получает. А она еще и не к мылу хозяйственному направляется, а к сотовым телефонам. Ну, думаю, старушка-то совсем с коньков слетела. Я ей и говорю: Ефимовна, ты чего там высматриваешь? Кому это ты по трубке звонить собираешься? А тут женщина и говорит…
– Постойте! – перебила его Мариша. – Какая еще женщина?
– А разве я не сказал? – удивился продавец. – Вместе с Ефимовной она зашла. Не из наших. Городская. Разодета так, что бог ты мой.
– А как она выглядела?
– Роскошная женщина! – одобрительно покивал продавец. – В самом соку!
Так как продавцу было на вид лет шестьдесят, то женщина лет пятидесяти должна была быть для него именно в самом соку.
– Блондинка или брюнетка? – все же уточнила Мариша.
– Брюнетка! – вроде бы даже обиделся продавец. – Волосы как смоль. И вьются. А уж сама какая статная! Персик!
И продавец даже причмокнул от восторга.
– Так самое интересное, что этой дамочке телефон и потребовался, – сказал он. – Вроде как неприятность с ней приключилась. Свою сумочку где-то оставила. А в ней и телефон с деньгами и паспортом.
– А может быть, украли?
– Нет, это вряд ли, – усомнился продавец. – Это у нас никто не рискнул бы. А вот найденное себе присвоить – это запросто. Тем более что отдавать все равно некому. Женщина эта сумочку свою толком и не искала. И автобус она дожидаться у нас в поселке тоже не стала.
– Как же она уехала?
– Да с одним нашим малым сговорилась. Он ее до Архангельска на своем грузовичке и довез. Ему все равно.
Попрощавшись с явно скучающим в отсутствие посетителей продавцом, подруги направились на холм. Но им пришлось высидеть в приемной довольно долго. И лишь к вечеру Николай Степанович появился в дверях. Он оказался невысоким, но крепким, кряжистым мужчиной с румяным от мороза лицом. Глаза у него были небольшие, но цепкие. Взгляд не злой.
– Вы ко мне? – бросил он, увидев подруг на стульях у дверей своего кабинета. – Давно небось ждете? Успели уже весь наш поселок осмотреть?
Подруги покивали и потрусили следом за Степанычем в его кабинет.
– Ну, к кому вы приехали? – спросил у них Степаныч, скинув с себя тулуп.
– К вам, – ответила Мариша.
– Ко мне? – изумился Степаныч. – Хм, приятно изумлен. Но разве мы знакомы?
– Так это никогда не поздно, – задорно ответила Мариша.
– Это верно, – согласился тот.
– Только моя подруга не совсем правильно выразилась, – произнесла Инна, когда церемония знакомства была завершена. – Мы приехали по поводу одного заключенного, который провел у вас пять лет.
– Это кто же такой?
– Голубев Марк Семенович.
– Голубев? – еще больше изумился Николай Степанович. – Это зачем же вам всем этот человек понадобился?
– А кто еще его спрашивал?
– Да приезжала тут до вас одна женщина, – ответил Николай Степанович. – Видная такая из себя. Только она значительно постарше вас будет.
– Маргарита?
– Точно, так она представилась, – кивнул Степаныч. – Только она сказала, что вроде бы она бывшая гражданская жена Голубева. У нее от него даже сын имелся.
– А что ей было нужно?
– Не поверите, хотела своими глазами взглянуть на его дело, – ответил Степаныч, хмыкнув в густые усы. – Сказала, что никогда не поверит, что ее Марк сидел, пока своими глазами не увидит его дело.
– И вы его показали?
– Показал, – ответил Степаныч. – А чего секретничать. Дело давно в архив было сдано. Но ничего, нашли! Она его при мне прочитала – и хлоп! В обморок! Насилу ее в чувство привели. А потом она к той бабе помчалась.
– К какой бабе? – спросила у него Мариша.
– У которой Голубев после освобождения жить остался. Ясное дело, что тогда она вовсе не баба была, а женщина очень даже еще ничего. Около тридцати ей тогда было.
– И долго он у нее жил? – спросила Мариша.
– Да не очень, – нахмурился Степаныч. – А если точно, то не знаю. У нас в то время пренеприятный случай произошел. Так что мне в дела поселковые было недосуг вмешиваться.
– А что случилось?
– Дело-то давнее, – сказал Степаныч. – Так что, думаю, могу вам рассказать. В общем, по этапу прибыл к нам один особо опасный преступник.
– Душегуб? Маньяк? – наперебой бросились спрашивать подруги.
– Расхититель государственной собственности, – многозначительно подняв вверх палец, к величайшему разочарованию подруг ответил Николай Степанович. – В особо крупных размерах!
– И что же он расхитил? – уже значительно спокойней спросила Мариша.
– Брильянты, – ответил Николай Степанович.
– Что? – мигом вскочили со своих мест подруги. – А где? Неужели прямо из магазина?
Степаныч помотал головой.
– Берите выше, – сказал он. – Из самого Гохрана спер!
– Не может быть! – ахнули подруги. – Это просто невозможно!
– Ну, не из самого Гохрана, но камни-то эти направлялись именно туда. Это были лучшие камни из Якутии. И цена им на тот момент равнялась нескольким миллионам рублей. В общем, целое состояние.
– И как же ему это удалось?
– Об этом я вам рассказать точно уже не могу, потому что в подробности и тогда не был посвящен, – ответил Степаныч. – Только могу сказать, что этому типу удалось украсть камни, и запрятал он их так ловко, что из КГБ никак не могли от него добиться, куда же он их дел.
– Ни за что не поверю, чтобы такое могло быть! – фыркнула Мариша. – Несколько миллионов государственных денег, и чтобы их не нашли! Да за такую сумму от него мокрого места не должно было остаться!
