Дарья Калинина - Свекровь для белоснежки
Леся услышала, как один из оперативников, сидящий рядом с ней, вполголоса обратился к другому:
– Неужели все-таки они девчонок шлепнули?
– Похоже на то. Мотивчик-то у них был, и нешуточный.
Видимо, Эдик с Юрой тоже уловили эту носящуюся в воздухе мысль. Потому что они свернули разговор с геями. А после того как этих двоих увели в КПЗ, Леся услышала разговор между полицейскими, которые планировали осмотр местности на всем протяжении пути от турбазы, где в последний раз видели сестер живыми, до города, куда они так и не доехали.
– Возьмем собак, прочешем местность, – распорядился Юра. – Понимаю, что шанс найти тела девчонок невелик, но мы должны его использовать.
– Дольше мы ждать не можем, – печально согласился с ним Эдик. – Если и была надежда найти девчонок живыми, то теперь ее почти не осталось.
Возвращаться домой к тете Лене и дяде Гене, которые еще ничего не знали о задержании родителей Андроника, не хотелось ни Эдику, ни Лесе. Они гуляли по городу до тех пор, пока ноги у них не превратились в две тяжелые гири. Тогда они сели в машину, в ней еще катались около часа. Они даже поехали на речку, где и искупались в прохладной воде. И лишь когда окончательно выбились из сил, решили вернуться домой.
– Как ты думаешь? Они уже спят?
– Два часа ночи. Конечно, спят!
В квартире Эдик и Леся старались не шуметь, они даже свет зажигать не стали. И все же тетя Лена услышала и тут же появилась в коридоре.
– Ну что? – тревожно спросила она. – Есть какие-нибудь новости?
– Пока нет.
– А почему вы так задержались?
– Так… Гуляли.
Но от зоркого материнского глаза тети Лены не укрылось смущение, с которым племянница ей ответила.
– Говори мне правду! – велела она Лесе. – Вы нашли… нашли девчонок?
– Нет.
– Я слышала, что в полиции уже допрашивают тех мужчин, с которыми мои девочки уехали… уехали в тот день.
Лесе оставалось лишь устало вздохнуть в ответ. Нет, настоящее проклятие маленьких городов не в том, что в них мало чего происходит. Истинное проклятие таких местечек в том, что тут просто невозможно что-либо скрыть друг от друга!
– Вам что-нибудь известно об этом?
Тетя Лена пытливо впилась глазами в лицо племянницы. А дядя Гена, вышедший следом за женой из комнаты, в свою очередь внимательно уставился на Эдика.
– Нет, мы ничего не знаем.
– И простите, но мы очень хотим спать.
Явно разочарованные, тетя Лена и ее муж были вынуждены отступить. Эдик и Леся укрылись в комнате, но успели услышать голос тети Лены:
– Никакого проку от них, да, Гена?
– И не говори, любимая. Ты уверена, что Леся и впрямь сыщица?
– Насчет нее не знаю. Но если она нам не лжет насчет своего мужа, то он у нее офицер!
– Офицер… – хмыкнул дядя Гена. – Настоящий офицер давно бы уже нашел девчонок. А этот только болтать языком умеет!
Вот и помогай после этого родственникам! Леся с трудом удержалась, чтобы не высунуться обратно в коридор и не дать тете Лене подробный отчет о проделанной ими с мужем работе. Ее удержало только одно соображение: тогда неизбежно придется сказать тете, что ее девочек, скорей всего, уже нет в живых. А затевать подобный разговор Лесе по вполне понятным причинам самой не хотелось.
Так что Леся решила оставить объяснение с родственниками до лучших времен. А пока что она забралась в кровать, где уже ждал ее Эдик, и, закрыв глаза, моментально погрузилась в сон. Чувство обиды, испытанное ею всего пару минут назад, не смогло пересилить усталость. За истекшие дни Леся столько времени провела на ногах, в стольких местах побывала, столько всего сделала, что сейчас она чувствовала себя просто совершенно вымотанной.
– О том, где могут быть девочки, я подумаю завтра.
С этим обещанием Леся и заснула. Как ни странно, спала она просто прекрасно. Ей снились хорошие сны, в которых обе сестры нашлись. И не просто нашлись, они возвращались домой, обе радостные, здоровые и вроде бы даже поправившиеся. Все шумно радовались возвращению сестричек и на разные голоса приветствовали их.
Люди целыми толпами собирались вдоль улиц, по которым шли нарядно одетые сестры, кидали в воздух цветы и шляпы и кричали:
– Вернулись! Нашлись!
От этих криков Леся и проснулась. Открыв глаза, она еще некоторое время полежала в кровати, прислушиваясь к тому, что происходило вокруг нее.
– Нашлись! Ура!
Леся вздрогнула. Крик был определенно точно такой же, как и в ее сне. Но раздавался он наяву. Охваченная неясным радостным предчувствием, еще не вполне проснувшись, она вскочила с кровати и, забыв про тапочки, выбежала из комнаты. Эдик продолжал спать. Тети Лены видно не было. Зато навстречу Лесе попался дядя Гена, который как раз входил в дверь квартиры и сиял при этом ярче солнца, которое как раз всходило за окном.
Увидев вскочившую племянницу, он воскликнул снова:
– Нашлись!
– Что? – не поняла его спросонок Леся.
– Обе наши дочки нашлись! И Таня, и Аня!
– Живые? – ахнула Леся.
– Живехоньки и здоровехоньки! – заверил ее дядя Гена. – Только раздеты обе!
– Как раздеты? – удивилась Леся. – Почему?
– Все вещи у них забрали. Телефоны, одежду, даже обувь взяли. В одних футболках девчонок отпустили.
Опустившись на стул, словно бы у него внезапно кончились силы, счастливый Гена снова улыбнулся и поднял на Лесю сияющие глаза.
– Передохну немного. Ноги не держат. Если бы ты только знала, как я измучился за эти дни!
– Я все понимаю, дядя.
– Нет, ты не понимаешь, – покачал головой Гена. – Я ведь себя корил, что не уберег Танюшу.
– Почему?
– Да я же знал, что у Таньки хахаль появился. Понимал, что надо бы проверить хорошенько, кто он таков.
– Андроник – хороший мальчик. И он очень любит Таню.
Вернее, любил. Еще до вчерашних откровений Эдика Леся знала, какие чувства питает Андроник к своей любимой девушке. Но теперь… теперь, когда он узнал, что Таня его предала…
Но в одном Леся была твердо убеждена, и она сказала:
– Андроник никогда бы не причинил Тане вреда!
– А если бы на его месте был кто-то другой? Как отец, я должен… я обязан был это знать!
– Но как ты вообще узнал, что у Тани кто-то есть? – спросила Леся. – Откуда?
– Ну, я же не Лена, – важно произнес Гена. – Я же все-таки отец, я должен хоть как-то контролировать ситуацию. Ну, из матери-то девки веревки вить могли. А со мной у них этот фокус не проходил.
Хм, кто бы говорил! Леся не могла удержаться от ехидной мысленной реплики. Впрочем, вслух она ее не озвучила, так что Гена остался при своем мнении.
И он продолжил:
– Да, я заметил, что у Танюшки кто-то появился. Молодой человек, мужчина… Я и Лене сказал, но она мигом к Тане сунулась с вопросом, а та все отрицать начала. Лена ей и поверила, дальше расспрашивать не стала. Мол, у нее с девочками полное взаимопонимание и дружба, если у Тани кто-нибудь появится, то она первым делом с матерью своим счастьем поделится.
Как же! Лесе снова захотелось скептически хмыкнуть. Но она снова удержалась.
А Гена продолжал раскрывать перед ней свою душу:
– И мне Лена тоже велела к дочерям не лезть. Мол, нечего со свиным рылом и в калашный ряд, со своей грубой мужской психологией да в чистую девичью светелку, мол, она – мать, она сама во всем разберется. Я и утих. А как Таня пропала вместе с Анюткой, что я пережил! Зачем, думаю, Ленку – глупую бабу послушался? Я же мужик, должен своим умом жить! Если считал, что надо за девками присмотреть, так надо было и сделать. Совсем меня Лена под каблук загнала.
– Лена со своей материнской любовью и впрямь иногда перебарщивает.
– Вот-вот. Ты это тоже видела?
– Все видели.
– Поэтому я себя и корил все это время, надо было власть проявить, а я не сдюжил.
Леся могла бы сказать Гене, что думать над этим вопросом надо ему было гораздо раньше. Что теперь попусту сотрясать воздух?
Леся задала Гене вопрос, который она считала действительно важным:
– Так где же все-таки были девочки и когда они вернулись?
– Только что!
– А кто?.. Где они были?
Но подробностей дядя Гена никаких не озвучил. Более того, словно бы вспомнив, что он явился домой не просто так, а по важному делу, Гена вскочил на ноги и нырнул сначала в комнату Тани, а потом, держа в руках ворох каких-то тряпок, побежал уже к Ане.
Леся, которая так и не получила ответа на самый важный вопрос, бегала за ним и канючила:
– Дядя Гена, объясни ты мне все толком! Вкратце расскажи!
Но дядя Гена ее словно бы и не слышал. Он уронил со страшным грохотом стул, рассыпал банку с пуговицами, которые запрыгали по полу, смахнул с верхней полочки шкафа все выставленные там безделушки. И все это время, как заведенный, он бормотал себе под нос:
