Наталья Александрова - Не злите джинна из бутылки
А один из будущих коков, на котором, кстати, не было никакой кепки, быстро отошел за колонну, где его поджидал Леня Маркиз, и отдал тому черный кожаный чемоданчик в обмен на деньги за выполненную работу.
* * *Час спустя мрачный мужчина кавказской наружности со сросшимися на переносице бровями вошел в конспиративную квартиру.
Его там уже ждали.
— Ну что, Ахмет, принес? — спросил, шагнув ему навстречу, высокий седой мужчина с лицом, изуродованным кривым шрамом.
Ахмет вместо ответа поставил на стол черный кожаный чемоданчик.
Из соседней комнаты быстрыми шагами вышла молодая женщина, до самых глаз закутанная в черный платок.
— Покажите мне это! — проговорила она, нервно потирая руки. — Я имею право! Ведь именно мне предстоит пойти на дело…
— Сейчас, сестра! — Мужчина со шрамом попытался открыть чемоданчик, но замок не поддавался. Мужчина тихо выругался, достал длинный узкий нож, отжал замок, откинул крышку чемоданчика и замер.
— Это что за дерьмо шакала?! — воскликнул он, увидев содержимое чемодана. — Ахмет, что ты принес?
Женщина заглянула через плечо брата и увидела кучу чулок, лифчиков и прочего женского белья.
Она схватила чемодан, вытряхнула его на пол. У ее ног выросла груда разноцветных невесомых тряпок.
— Что ты принес?! — грозно проговорил человек со шрамом, повернувшись к Ахмету.
— Я принес то, что мне передали! — мрачно проговорил тот. — Я пришел в назначенное время, человек был в кепке, мы обменялись чемоданами… или ты думаешь, что я продался федералам? Ты знаешь меня много лет! Мы вместе с тобой были в Буйнакске и Хасавьюрте… Я вытащил тебя из-под пуль, когда мы попали в засаду на дороге номер шесть… если ты меня подозреваешь…
— Нет, Ахмет! — Человек со шрамом обнял его. — Ты мне как брат, я тебя не подозреваю. Это старик… он решил нас кинуть, старый шакал! Мы ему верили, потому что с ним работал Магомед, с ним работал Муса, но теперь он решил, что он самый умный! Он решил нас перехитрить, да еще и издевается над нами! Подсунул нам это дерьмо… Шайтан! Ну, ничего, мы еще посмотрим, кто будет смеяться последним!
* * *Скромная женщина лет сорока поздоровалась с соседями по купе, поставила свой чемодан на верхнюю полку и села к окну.
Ее ожидала долгая дорога через всю страну, до самого Владивостока, а там — новое задание…
Во всяком случае, пока можно было расслабиться.
Но не тут-то было.
Ее мобильник издал тревожный сигнал, извещая о поступлении эсэмэс.
Женщина достала мобильник, прочла полученный текст.
Поездка на Дальний Восток отменялась. Вместо этого ей экстренным кодом предписывалось выполнить еще один срочный заказ здесь, в Петербурге.
К счастью, до отправления поезда оставалось еще четыре минуты.
— Ох, соседи сообщили, что у меня потоп, надо мной прорвало краны! — выпалила она, оглядев несостоявшихся попутчиков, подхватила чемодан и бросилась к выходу из вагона.
* * *Когда человек лишается одного из органов чувств, как бы в компенсацию другие его чувства чрезвычайно обостряются.
Марта Петровна, глухонемая домработница шефа, обладала чрезвычайно развитой интуицией. Точнее — развитым чувством приближающейся опасности.
Она чувствовала опасность заранее, как лягушки, которых содержат при японских храмах, заранее чувствуют приближающееся землетрясение.
С самого утра Марта Петровна чувствовала приближение опасности.
К середине дня это ощущение настолько обострилось, что она не могла больше ему противиться. Да, собственно, и не видела причин.
Она посмотрела на кота Феликса, который отирался на кухне и умильно заглядывал ей в глаза, и неожиданно для себя самой приняла решение. Достала из кладовки сумку-переноску, в которой несколько раз возила Феликса к ветеринару, и довольно ловко запихнула кота внутрь.
Должно быть, решающую роль в решении Марты сыграло то, что накануне она спасла кота, когда тот выпал из окна. Ведь мы всегда привязываемся к тем, кому сделали добро.
Удивительно, что кот почти не сопротивлялся и не подал голоса — он только испуганно сжался в сумке и вздыбил угольно-черную шерсть. Видимо, он тоже что-то чувствовал.
Затем Марта Петровна достала из холодильника несколько тушек форели, завернула их в герметичную пленку и сложила в кошелку.
Кот был на некоторое время обеспечен пропитанием.
После этого она подумала о себе самой и совершила деяние, несомненно, уголовно наказуемое: выгребла из ящика стола хозяйские серебряные ложечки, завернула их в льняную салфетку и положила в ту же кошелку, под бок к форели.
Марта Петровна рассудила, что может таким образом вознаградить себя за безупречную службу. Тем более что хозяин задолжал ей за два последних месяца.
Закончив эти приготовления, она надела скромное темное пальто, подхватила сумки и тихонько покинула хозяйскую квартиру.
Она спешила на вокзал, собираясь какое-то время пожить у своей племянницы в Торжке.
* * *Старый толстый человек сидел в кресле с высокой спинкой и просматривал деловую прессу.
Он вкладывал кое-какие деньги в акции и поэтому следил за состоянием фондового рынка.
Однако его тоже начало мучить какое-то неосознанное беспокойство.
Он не обладал такой обостренной интуицией, как Марта Петровна, и не мог понять, что его, собственно, беспокоит. Сначала он решил, что нужно просто выпить ромашкового чая, и нажал кнопку вызова домработницы.
От нажатия этой кнопки в комнате Марты Петровны и на кухне загорались красные лампочки, и глухонемая домработница тут же бесшумно возникала на пороге.
Но сегодня она не спешила на вызов.
Старик снова нажал на кнопку, потом громко окликнул Марту, хотя знал, что это бесполезно.
Она не появилась.
Может быть, ушла в магазин?
Но в таких случаях она его всегда предупреждала…
И почему нет Феликса?
Старик позвал кота, но тот тоже не появился.
Это уже не лезло ни в какие ворота. Уж кот-то всегда приходил на голос хозяина.
Старик по-настоящему испугался.
Опираясь на палку, он выбрался из кресла и двинулся к двери.
Но тут дверь сама медленно открылась с негромким и чрезвычайно неприятным скрипом.
— Марта Петровна? — проговорил старик дрожащим голосом.
Он понимал всю бессмысленность этого вопроса. Глухонемая домработница не могла бы услышать его, не могла бы она и ответить. А если это не Марта…
Об этом не хотелось даже думать.
Дверь широко открылась.
Это была не Марта Петровна.
На пороге полутемной комнаты стояла неприметная, скромно одетая женщина лет сорока.
— Кто вы? — спросил старик севшим, едва слышным голосом.
Ответ ему не требовался.
Он понял, что именно так должна выглядеть смерть — скромно, неприметно, буднично. Никаких дешевых театральных эффектов вроде черного балахона с прорезями для глаз или косы — смерть пришла к нему в облике невзрачном и заурядном. И это убеждало в ее абсолютной неотвратимости.
Перед внутренним взором старика за считаные секунды пробежала не его жизнь, как это, говорят, случается (хотя кто, интересно, мог об этом рассказать), нет, перед его взором пробежали файлы и досье, фотографии и анкетные данные известных ему киллеров. И он вспомнил фотографию этой женщины.
Старик потянулся к пистолету, который держал в боковом кармане домашней куртки, хотя понимал, что не сможет опередить профессионала.
И не смог.
Женщина подняла правую руку, словно хотела помахать старику, проститься с ним. В ее руке непостижимым образом возник плоский черный пистолет с компактной насадкой глушителя. Раздался негромкий хлопок, и могущественный старик беззвучно осел на пол.
Женщина спокойно повернулась, вышла из комнаты, вышла из квартиры, закрыла за собой дверь…
И тут к ней подошли трое мужчин лет тридцати, чем-то удивительно похожих друг на друга. Один был одет в черный костюм, другой — в темно-серый, третий — в синий в полоску. Этот-то третий и сказал:
— Анна Ливанова? Она же Маргарита Прохорчук, она же Варвара Подколодная, она же Элла Поплавская, она же Земфира Нигматулина… в общем, вы все арестованы.
— Вы меня с кем-то путаете, — робко проговорила женщина. — Я иду в магазин… мне нужно продукты купить для хозяина…
— Никуда вы не идете, и ни с кем мы вас не путаем! — И на запястьях женщины защелкнулись стальные браслеты.
* * *В детском театре была премьера «Трех поросят». Принимали очень хорошо, режиссер был доволен. Дети смеялись и хлопали, особенно оживился зал, когда появился волк, целый и невредимый. Волк имел самый большой успех. Известно, что отрицательные персонажи всегда обаятельнее.
Людмила Ирискина была сегодня на высоте, потому что на третьем ряду с краю, чтобы не загораживать детям обзор, сидел капитан полиции Семен Гудронов с большим букетом гвоздик розово-поросячьего цвета. Он хотел купить розы, но дело с загадочным убийством неизвестного бомжа, переодетого женщиной, которое пресса окрестила «делом мертвого трансвестита», никак не могло сдвинуться с места, полковник Хохленко был очень недоволен и лишил нерадивых сотрудников очередной премии.
