Дарья Донцова - Бутик ежовых рукавиц
Вагон шатало. Есть такие машинисты, которые ведут состав, не задумываясь о пассажирах, – то гонят во весь опор, то тормозят с такой силой, что несчастные люди падают или бьются головами о двери. Очевидно, сейчас поездом управлял именно такой лихач. Бедная пьяная девочка из последних сил цеплялась за никелированную палку, прикрепленную под потолком бешено скачущего по рельсам вагона.
– М-мужчина, – жалобно ныла она, – ик… ик… место… мне… пжлста…
Один из моих соседей хмыкнул и с язвительностью сказал:
– Видите надпись: «места для пассажиров с детьми и инвалидов»?
Я опустила глаза. Некоторые люди начисто лишены умения посмотреть на себя со стороны. Занудливый тип сейчас пытается поставить на место хлебнувшую лишка девушку, объясняет ей про детей и инвалидов. А сам? Вроде без костылей и младенцев. Если пьянчужка не имеет права на диванчик, то и дядька не должен им пользоваться.
– Вы инвалид? Или молодая мать? – продолжал ерничать мужчина. – По какой причине я должен освободить для вас сиденье?
– По состоянию зздоровья, – прошептала бедолага.
Другой мой сосед крякнул и поднялся.
– Садитесь, девушка.
– Мерс-с-си, – выдавила девчонка и обрушилась на диванчик.
– Алкогольная зависимость у женщин практически неизлечима, – не успокаивался зануда.
– У меня не зависимость, – не открывая глаз, ответила девица, – а привязанность.
Пассажиры захихикали, но скандальный дядька не утих.
– Кто тебя замуж возьмет? Я точно не соглашусь!
– И слава богу, – пробормотала пьянчужка. – С таким жить, лучше удавиться. Граждане, горе у меня!
– Какое, деточка? – мгновенно залюбопытствовала очень аккуратная бабушка в светло-сером плаще.
– Я вчера у Димки ночевала, – охотно пояснила девушка, – а утром он говорит: «Как мне надоело тебя провожать, по ресторанам водить, на такси катать…»
– Вот мерзавец! – живо отреагировала старушка. – Сперва попользовался, а потом оскорблять начал.
– Мужики – козлы! – вступила в разговор потная тетка, обвешанная пакетами. – Им только одно подавай – жрачку.
– Нет, – протянула женщина помоложе, сидевшая наискосок от меня, – сначала потрахаться!
– У моего по возрасту одна радость осталась – картошка с салом, – вздохнула тетка.
– И чего дальше было? – затормошила девушку бабуля.
– «Цветы покупать, – говорит, – в лом, подарки носить, вечно тебе улыбаться и матерью твоей восхищаться осточертело. Все! Конец!»
Из глаз девушки потоком полились слезы, пассажиры начали ее утешать.
– Не плачь!
– Мужики, как автобус, один ушел, второй появился.
– Ну их в задницу!
Пьяница вытерла лицо рукавом кофты и довершила рассказ:
– «Все, конец! – говорит. – Давай немедленно поженимся, охота спокойно жить, а то все деньги на тебя потрачу!»
В вагоне воцарилось молчание.
– Замуж так звал? – с удивлением спросил зануда.
– Прикинь, а? – повернулась к нему девушка.
– Козел, – ответил дядька, – ваще без понятия.
Присутствующие вновь стали жалеть несчастную.
– Найдешь другого.
– Наплюй!
– Попадется богатый!
– Не жадный лучше.
– Митька нормальный, – оскорбилась девица, – во, че подарил!
Она вытянула вперед руку – на безымянном пальце сверкало кольцо со здоровенным бриллиантом.
– Настоящий? – выдохнула тетка с сумками.
– Да, – подтвердила соседка, – очень дорогая вещь, не надо ее людям показывать, опасно.
– А еще квартиру, – добавила девушка и вытащила из сумки ключи. – Во, звенят!
– Так чего ревешь? – всплеснула руками старушка. – Радоваться надо!
– Горе у меня, – топнула ногой девушка, – большое.
– Какое? – гневно спросила тетка. – Что за беда может быть у молодой бабы с брюликами и новой жилплощадью?
– Счастья нет, – грустно ответила девушка, – замуж не хочу, свобода милей… ик… Прощайте, приехала…
Продолжая икать, девица вскочила и ринулась в открывшиеся двери. В вагоне наступила напряженная тишина. Баба с сумками глянула на старуху, та лишь махнула рукой.
– Нет, скажите, чего ей для счастья не хватает? – не выдержала молодая женщина. – Мы вшестером в одной комнате!
– Это ерунда, – вздохнула старушка, – кабы дуре мой артрит…
– Или начальника-гада, – вклинился в беседу зануда.
Я встала и двинулась к выходу. У каждого своя радость. Лично мне для полного счастья сейчас необходимо отыскать Амалию. И очень надеюсь, что у нас дома никого не будет.
Распахнув дверь, я хотела крикнуть: «Есть кто живой?» – но фраза застряла в горле.
Весь пол в прихожей был усеян ботинками, сапогами, тапками… Кто-то из наших искал обувь в галошнице и, найдя необходимое, умчался по делам, оставив жуткий кавардак. Решив не убирать безобразие до возвращения негодника, я пробралась на кухню и остолбенела. Шкафчики открыты, пакеты с крупой разорваны, по плитке разбросаны сухофрукты, фантики от конфет, остатки губки для мытья посуды…
Ноги подкосились, я села на табуретку. Можно было бы предположить, что в отсутствие хозяев в квартире повеселились собаки, но наши псы никогда не позволяют себе подобных асоциальных действий. И потом, я же отправила всю стаю на второй этаж, к Вите. Пока по дому ползает эфа, мопсам, стаффихе и двортерьеру лучше не оставаться одним в квартире. Надеюсь, мангусту… Ларри!
Я начала бегать по комнатам в поисках зверька, выкрикивая на разные лады его имя, и чем дольше искала животное, тем больше ужасалась. У Кирюши в спальне перевернуто постельное белье, подушка сгрызена, по полу мотаются белые перья. У Лизаветы открыт шкаф, на ковре лежали джинсы, футболки, белье, косметика.
К Юлечке и Сережке я даже побоялась заглянуть, хватило вида Катиной спальни, в которой на полу громоздились не только вещи и занавески, но даже многочисленные медицинские справочники. У меня опустились руки. Нет, очень хорошо знаю, что сдаваться нельзя никогда, ни при каких обстоятельствах, но как успеть убрать квартиру до возвращения домашних?
– Господи, – донесся из коридора вопль Юли, – Сережа! Ты только глянь!
Я втянула голову в плечи. Ну, началось…
– Офигеть, – подхватил Сережка, – вау! А в ванной!
Я вздрогнула, в санузел зайти не успела. Значит, пронырливый Ларри добрался и туда. Интересно, куда подевался мангуст? Не успела я подумать о зверьке, как что-то теплое, нежное, шелковистое коснулось руки. В кресле около меня мирно сидел невесть откуда взявшийся Ларри.
– Шампунь, – голосила Юля, – весь вылился в ванну, бутылочки разрезаны…
– Нет, – возразил Сережка, – разгрызены.
– Полотенца в лохмотья!
– Мой халат! И пена для бритья!
– Слышишь? – шепотом спросила я у Ларри. – Ладно, в шкафах ты орудовал в поисках змеи. Но шампунь зачем испортил?
Ларри скромно опустил глаза.
– Безобразник! – возмутилась я. – А кухня… Сильно подозреваю, что ты съел все конфеты!
Мангуст шумно вздохнул, потом поскреб меня лапой.
Я удивилась.
– Это как понять?
Ларри сунул мне под блузку сначала голову, а потом быстро улегся на животе.
– Ну ты наглец! – восхитилась я. – Сначала напакостничал, а теперь прячешься. Неужели сообразил, что не выдам тебя? Мне не с руки рассказывать про эфу.
Дверь в комнату распахнулась, на пороге возникла красная от гнева Юля.
– Лампа, – закричала она, – сию секунду объясни, кто испортил все средства в ванной!
– Это не я! – вырвалось из моего рта.
– Никто и не утверждает, что ты грызла пластиковые упаковки и жрала мыло, – пошла в разнос Юлечка.
– Матерь божья! – загремело из комнаты супругов. – Мой архив!
Я постаралась сделаться незаметной.
– Юля, – орал Сергей, – беги сюда!
– Сейчас мы с Лампой придем, – ответила жена.
– Меня не звали, – напомнила я. – Кстати, сама только-только пришла и поражена не меньше вашего.
– Где собаки? – взвизгнула Юля. – Может, они взбесились?
– Стая ни при чем, – бросилась я защищать псов, – их дома нет!
– Куда же подевались? – поинтересовался Сережка, появляясь за спиной жены. – На танцы отправились?
– Нет, в гости.
Сергей вытаращил глаза.
– К кому?
– Отвела их к Вите. Ему скучно, целый день один, – затараторила я, – вот, подумала, пусть собакам порадуется.
Юля и Сережка переглянулись, и из них посыпалось:
– Лампа, колись!
– С чего мы все заснули посередине дня?
– А теперь везде разгром…
– Немедленно отвечай!
И тут, в самый неподходящий момент, Ларри ожил под кофтой. Я попыталась прижать юркого мангуста, но тот довольно больно оцарапал мне кожу.
– Ой! – вылетело из горла.
– Ты чего корчишься? – нахмурился Сережка.
– Живот болит, похоже, съела несвежую сосиску, – соврала я.
– Ой, гляди, – протянула Юля, – он у нее ходуном ходит.
Юлечкин указательный палец ткнул в мою сторону.
