Галина Куликова - Синдром бодливой коровы
Домой нельзя. Мама за границей, Люся в Сочи. Идти к Шишкину? Лучше застрелиться. Поскольку у нее в сумочке лежало двести долларов, она решила вообще ни к кому из знакомых не соваться, а снять номер в гостинице. Можно даже уехать в ближайшее Подмосковье, в Химки, например, и поискать гостиницу там.
Даже если типы из «КЛС» начнут проверять постояльцев, делать они это будут, конечно, в Москве.
Настя зашла в Сбербанк, отыскала глазами обменный пункт и встала в очередь. Ей было здорово не по себе. Каждый раз, когда кто-то входил с улицы, она втягивала голову в плечи и зажмуривалась, как ребенок, который от всех ужасов прячется под одеяло. Молодой парень в вельветовом костюме бросил на нее один заинтересованный взгляд, второй, потом не выдержал и подошел.
— Простите, — тихо сказал он, — вы доллары продаете?
— Да, — растерянно кивнула Настя.
— А мне надо купить. Поможем друг другу? У вас сколько?
— Две бумажки по сто.
— Можно посмотреть?
Настя оглянулась по сторонам. Народу было полно, и у двери стоял охранник с кобурой под мышкой. Она отдала двести долларов, парень посмотрел купюры на просвет и сказал:
— Только у меня вся сумма будет десятками. Ничего?
— Как это — десятками? — рассердилась Настя. — По десять рублей? — Тот кивнул. — Вы что, с ума сошли? Двести долларов десятками! Отдайте мои деньги.
Она выхватила у него из рук свои двести долларов и прижала их к груди, бормоча:
— Совсем народ ополоумел. Ходят, ищут дурочек из переулочка.
Когда подошла ее очередь, она сунула в окошко деньги и паспорт. Девушка приняла поданное, подняла голову и внимательно посмотрела на нее через стекло.
Настя ответила сердитым взглядом. Девушка опустила глаза, немножко повозилась и выдала обратно документ и шестьдесят два рубля с копейками.
— Это что такое? — не поняла Настя, держа веером паспорт, синенькую пятидесятирублевку и заклеенную скотчем десятку.
— Как что? — рассердилась девушка. — Вы мне дали два доллара, я вам русский эквивалент.
— Не два, а двести долларов! — закричала Настя. — Двести!
— Какие двести? Два доллара! Вот они, у меня в руках, я их еще не убирала. — На лице девушки поверх очаровательного румянца выступили свекольные пятна. — Пожалуйста, не надо так шутить!
Настя быстро повернулась и обежала глазами помещение. Парень в вельветовом костюме исчез. Она выскочила на улицу, но его не было и там. Она метнулась в одну сторону, в другую и только тут поняла, каким образом ее надули. Одно движение — и мошенник подменял купюры. А поскольку цвет один что у доллара, что у сотни, Настя ничего не заметила. Зачем она дала ему свои деньги в руки? Что на нее нашло?
На шестьдесят два рубля не снимешь гостиничный номер не то что в Химках, а даже и в каком-нибудь Урюпинске. На шестьдесят два рубля не поужинаешь.
На шестьдесят два рубля можно съесть мороженое, покататься на метро и купить газету, чтобы постелить ее на облезлой лавке.
Настя довольно долго горевала и рвала на себе волосы. Потом решила что, раз она такая дура, придется обращаться за помощью к знакомым.
Первым ей на ум пришел Купцов. Конечно, он потерял из-за нее свою винтовку, но почему-то Насте казалось, что он не откажет ей в приюте. В конце концов, он ведь был в ней так заинтересован! Сам набивался помогать, опекать и даже обещал ухаживать. Да что там — жениться обещал!
Без машины передвижения по городу превратились в настоящий кошмар. В метро было нечем дышать, а троллейбусы, ползавшие по улицам, напоминали раскаленные консервные банки. Тратиться на маршрутку было жалко. И то сказать, поездка стоила столько, сколько целая булочка! Вдруг ей придется голодать? На самом деле Настя в это, конечно, не верила. Уж как-нибудь она выкрутится.
Очутившись в знакомом подъезде, она взлетела вверх по лестнице и остановилась перед дверью.
— Что ж, попытка номер три, — пробормотала она себе под нос и поднесла указательный палец к звонку Однако позвонить не успела. За дверью неожиданно зазвучали голоса — оба мужские, и оба знакомые.
Один, без вопросов, принадлежал Купцову. А второй…
Второй был голосом Мистера Вселенная.
Иван! Да быть того не может. Настя припала к двери правым ухом, вслушиваясь изо всех сил.
— Если она появится, ты мне сразу звонишь, понял?
И сделай это незаметно, понял? — настаивал Иван.
— Да понял, понял, — буркнул Купцов. — Только она не появится. Не нравлюсь я ей совсем.
— Я ей тоже не нравлюсь, — успокоил его Иван, — так что не комплексуй.
— Я не комплексую, — промямлил тот.
— Игорь, она нам нужна, — с нажимом сказал Иван. — Я понимаю: тебе не нравится то, что мы собираемся с ней сделать, поэтому ты виляешь. Но возьми себя в руки.
— Взял.
— Она вышла из офиса Медведовского и просто растворилась в воздухе. Не понимаю, как ей это удалось!
Настя белкой взлетела на следующий этаж и замерла, едва осмеливаясь дышать. Значит, Купцов — из компании врагов?! А она верила ему! Верила, что он незнаком с Иваном! Почему, почему она такая доверчивая? Господи, но как оперативно действует эта «КЛС».
И что такое с ней собираются сделать, что пугает даже странного Купцова?
В его подъезде она провела больше часа, боясь высунуть нос на улицу. Вдруг он увидит ее из окна? Она бы и дольше стояла, держась руками за подоконник, если бы с работы не пошли жильцы. Пришлось пересилить себя и выйти.
Радуясь, что у нее есть телефонная карточка, она позвонила маминой подруге Жанне и напросилась ночевать. Но когда приехала на Каширку и приблизилась к дому, сердце глухо забилось о ребра. Возле подъезда дежурила машина, внутри которой сидели два типа.
Один был ей хорошо знаком — шофер! Такие же неприметные машины стояли возле дома Шишкина и подруги из банка — не слишком близкой, но все-таки подруги.
К двенадцати часам ночи у Насти не осталось ни знакомых, ни денег, чтобы ездить и проверять адреса.
В мрачной круглосуточной забегаловке она выпила стакан чаю с печеньем и отдала последние десять кореек нищему, скрючившемуся у входа. Все. Финита ля комедия.
Застегнув блузку под горло, Настя побрела по улице, прижимая к боку сумку с пустым кошельком. Ей казалось, что хуже уже не будет. Она ошиблась. Возле нее начали останавливаться машины, оттуда выходили пьяные или просто дикие мужики и пытались увезти ее с собой, вопя и сквернословя. Потом на Настю напали две гарные проститутки и драли ей волосы, пока она не вырвалась и не убежала.
Обливаясь слезами, она вышла на хорошо освещенный бульвар, от души надеясь, что здесь на нее не кинутся бомжи или просто бандиты и не пырнут ножом просто за то, что у нее плохая походка. Вместо бомжей на бульваре она увидела довольно много гуляющих и вдобавок ко всему встретила наряд милиции. Первым ее порывом было броситься навстречу милиционерам, расплакаться и попросить защиты. Но потом она сдержалась. Ночью, в рядовом отделении, одна, без денег и покровителей…
Сжав зубы, Настя прошла мимо с видом деловой девушки, спешащей домой после напряженного трудового дня. И тут услышала, как кто-то из ментов сказал:
— Смотри, девица пошла. Похожа на ту, из ориентировки. Ну, ту, которая из сумасшедшего дома сбежала.
Серая юбка, белая блузка. Волосы короткие, очки.
— Очков на ней не было.
Желудок заворочался у Насти внутри, словно живое существо. Совершенно ясно — он задумал вывернуться наизнанку. Это происки Ясюкевича! Он выдает ее за сумасшедшую, ее ищет милиция! Нырнув в кусты, она почувствовала себя совсем плохо. Ее кидало то в жар, то в холод, голова кружилась, руки дрожали. Настя опустилась сначала на колени, потом встала на четвереньки. Желудок отчего-то медлил.
Тут за ее спиной послышалось глухое ворчание.
Настя даже не успела испугаться, когда чей-то четвероногий друг, отпущенный с поводка, бросился на нее и вцепился в то самое место, которое оказалось у него прямо перед носом.
* * *Олег Самойлов засунул кассету в автомагнитолу и нажал на кнопку. Салон автомобиля наполнился мощным голосом Фредди Меркьюри. В глубокой темноте таинственно светились огоньки приборной панели.
Было два часа ночи. Самойлов пощелкал зажигалкой и с удовольствием затянулся. Правая его рука свободно лежала на руле. Сделав еще пару затяжек, он потянулся левой рукой к окну, чтобы стряхнуть пепел, как вдруг…
Что-то светлое выпрыгнуло с тротуара прямо ему под колеса! Самойлов вывернул руль, ударил по тормозам, но это ничего не изменило. Он почувствовал удар так, словно сам был автомобилем, и, оглянувшись, увидел тело, лежащее на асфальте. Тело, похожее на тряпичную куклу Очень большую куклу. Улица в центре Москвы была узкой и безлюдной. В окнах окрестных домов не горел свет. Никто не высунулся, чтобы узнать, что случилось.
Самойлов рывком распахнул дверцу, выскочил из машины на чернильный асфальт и несколькими прыжками приблизился к сбитой женщине. Она лежала на боку, подогнув одну ногу. Рука с тонким серебряным кольцом на пальце безжизненно повисла. Самойлов упал на колени и подсунул ладонь под коротко стриженную голову. Женщина застонала и открыла глаза.
