Татьяна Луганцева - Белые тапочки от Версаче
– Вы-то тут при чем? Вас и на месте преступления не было, – фыркнул Герман.
– Двое-то преступников не пойманы! Может, один из них я! По версии Матео, я был настолько удручен игрой фаворитки продюсера, что пошел на крайние меры, чтобы избавить свой фильм от ее участия. Как тебе?
– Бред, конечно, – ответил Герман, – так может думать только человек с извращенным умом, кто тебя не знает.
– Мне-то от твоей лестной оценки не легче.
Они вышли из здания больницы на аллею, ведущую на улицы города. Катя остановилась.
– Вы идите, а я присоединюсь к вам попозже, у меня еще здесь дела.
– Тебе помочь? Наверное, надо забрать и отнести вещи? – встрепенулся Герман. Так как при этом его самого держали под руку и выглядел он очень бледно, то его предложение помочь звучало как насмешка. Какие вещи мог нести Гера, раз его самого почти несли?
«Просто ходячий труп, зачем его забирают из больницы?» – подумала Катя и ответила:
– Я сама приду, а вещей у меня мало, и они легкие. А вот версию комиссара полиции насчет того, что вы, Сергей Сергеевич, можете оказаться маньяком, я бы рассмотрела поподробнее. Вы сейчас так тянете раненого Германа, что действительно можно подумать, что вы печетесь только о своем фильме, а люди и все несчастья, что с ними случаются, для вас – ничто.
Увидев вытянутое лицо Сергея Сергеевича, Катя добавила:
– Шучу! – И, развернувшись, исчезла в здании больницы.
Сергей Сергеевич потащил Германа в отель, где их уже ждал прилетевший продюсер, которому сразу сообщили обо всех несчастьях, постигших съемочную группу. Герман был «приятно удивлен», когда понял, что в его апартаментах развернулся настоящий штаб по спасению эротического триллера режиссера Толстого.
Герман думал, что продюсер Юрий Владимирович Рыжов будет очень переживать по поводу гибели Стефании, так как они в последнее время были любовниками. Но почти сразу Герман понял, что продюсера волнуют только его вложения в денежном эквиваленте.
– Гера, – кинулся он к нему, – ты-то хоть сможешь продолжать сниматься?
– Он сможет, он обещал, – быстро ответил за Германа режиссер, который каждый раз при виде продюсера покрывался липким потом.
– А главную героиню кто будет играть?! Столько дней простоя! – взорвался Юрий Владимирович.
– Мы срочно выпишем кого-нибудь из Москвы, – сказал Сергей Сергеевич.
– Без проб? Без согласований? Вы хотите завалить фильм?
– А у вас уже кто-то есть на примете? Кто греет вам постель сейчас?! – взорвался Герман. – Ни слова сочувствия о Стефании. Да плевать я хотел на ваши деньги и на этот дерьмовый фильм, в котором все надо переделывать, начиная со сценария!
Сергей Сергеевич метнулся к Герману:
– Гера, успокойся!
Продюсер побагровел, что очень не шло к его обесцвеченным волосам, но сдержался. Германа он уважал, и его терять было никак нельзя.
– Никого выписывать из Москвы не надо, я нашел актрису, – подал голос Илья.
– Ты о ком говоришь? – режиссер уцепился за его реплику как за спасительную соломинку.
– Вот посмотрите, я тут поснимал…
Илья поднялся и, достав толстую пачку фотографий, раздал всем по нескольку штук. На всех снимках, цветных и черно-белых, была стройная, даже худая девушка с темными волосами, бледным лицом и очень выразительными глазами. На лице у девушки были наивность и сексуальность, восторг и изумление.
– Кто это? – спросил Юрий Владимирович, позабыв про свою обиду. – Почему не знаю? Какие глаза!
– Что, тоже заметили?! – обрадовался Илья, и на его щеках мелькнули симпатичные ямочки.
– Я все время снимал ее, а она этого не знала. Я как фотограф сразу же оценил ее лицо. Более фотогеничного я в жизни не видел. Ее лицо словно создано для киносъемочной камеры. Эти чудные глаза, а это разнообразие эмоций на ее лице…
– Что это за актриса? – прервал его Юрий Владимирович, возбужденно глядя на фотографии.
– Так это же, Гера, твоя художница по костюмам. Как ее? Кристина! – воскликнул режиссер. – Надо же… не думал, что ее лицо так шикарно смотрится на пленке! Молодец, Илья! Ну надо же! Как это я не разглядел ее…
– Так она не актриса? – поймал единственную мысль из всего разговора Юрий Владимирович.
– Она прирожденная актриса! – заверил его Илья.
– Нет, ну если она не актриса, она не сможет играть. Начнет зажиматься, стесняться камеры… – предположил продюсер.
– Кто?! Тина? Она стесняться не будет! – уверенно сказал Сергей Сергеевич. – Молодец, Илья! Надо ее попробовать. Где она, Герман?
– Я не знаю, вернее, она последнее время была с Катей.
– Это с хромой девушкой? – уточнил Сергей Сергеевич. – Что же ты сразу не сказал? Надо было брать ее с собой.
В это время в апартаменты Германа впорхнула Тина в одежде, которая явно ей не шла, так как это была одежда Кати. Какая-то серая блузка, которую не спасал даже глубоко расстегнутый ворот, и черная юбка, закрывающая колени. За ней вошла Катя в такой же почти юбке и кофточке легкомысленного розового цвета. Что примечательно, свою третью страшную, черную трость она оставила у подзорной трубы Франческо, когда побежала на помощь друзьям. Поэтому теперь она была без палки.
– Вот, на ловца и зверь бежит! – поприветствовал их Илья.
– Гера, вот и мы! – присела в реверансе Кристина. – Надеюсь, ты не откажешь в ночлеге моей любимой и храброй подружке? Тем более что она спасла нам жизнь. Ой, я вижу новые лица. Здравствуйте, – покосилась на Юрия Владимировича Тина.
– Тина, вот тут наш оператор Илья уверяет нас, что вы сможете заменить покойную Стефанию, чтобы не прервался кинематографический процесс, – высказался Сергей Сергеевич, сразу беря быка за рога.
– Я? – удивилась Тина. – Ну я же не актриса.
– Твои снимки убеждают в обратном!
– Какие снимки? – продолжала удивляться Кристина, разглядывая фотографии. – Но я не позировала.
– Это все наш оператор, наблюдал и снимал.
– Да ты маньяк, Илья, – прокомментировала Кристина, понимая, что он профессионал своего дела. Все фотографии были отличного качества, все ракурсы удачными, и было абсолютно не к чему придраться.
– Ты же не будешь стесняться камеры? – спросил Сергей Сергеевич.
– А чего ее стесняться? Она же не живая, – рассмеялась Тина, – так вы что, серьезно?
Выслушав очередную порцию дифирамбов по поводу своей необычной внешности, Кристина задумалась.
– Попробуй, Тина! Это же твой шанс! – подбодрила ее подруга, поддержав съемочную группу.
Внезапно в памяти Кристины всплыло благородное лицо Казимира Натановича и его слова: «Ты еще сама себя не знаешь. Будет у тебя в жизни большой шанс, и жизнь твоя изменится». Причем он пророчил ей быть актрисой, может, для этого она и прилетела в Италию, раз уж мужчина-мечта сорвался?
«Может, это и есть мой шанс?» – подумала Кристина и дала согласие.
Съемочная группа обрадовалась и быстренько притащила в апартаменты Германа ящик шампанского, чтобы обмыть это дело. Только продюсер оставался каменным изваянием. Не видел он в Тине сексуальную монахиню, из-за которой и начался весь сыр-бор, хоть убей. Худющая дылда в юбке пионервожатой и с лицом без косметики не прельщала его, и Юрий Владимирович с сожалением думал о провале с треском фильма и о своих выброшенных на ветер деньгах. Сергей Сергеевич, веселый и радостный, подошел к Кристине и прошептал ей на ухо:
– Я бы хотел устроить вам экзамен, как в театральном вузе: смогли бы вы очаровать этого хмурого джентльмена или нет.
Кристина с минуту молча смотрела на продюсера, а затем процедила сквозь зубы:
– Поняла…
Она уединилась в ванной, а когда вышла оттуда в облегающем ярко-красном платье, в котором, по ее словам, собиралась подрабатывать на старости лет на панели, в туфлях на шпильках и с макияжем на лице, то прямиком направилась к продюсеру и присела рядом с ним.
– Угостите даму шампанским.
– Вы? Как-то вы выглядите по-иному, что-то в вас изменилось, – заблестели глаза у Юрия Владимировича.
– Надеюсь, изменилось в лучшую сторону? – прищурила глаза Тина, придвигаясь к нему.
– Думаю, что да, – заискрился Юрий Владимирович, наливая Тине шампанского.
Катя, особо не принимавшая участие во всеобщем ликовании, с интересом наблюдала за подругой, находясь в компании Германа.
– Классический вариант обольщения, – шепнул ей на ухо Герман, – и похоже, Юрий на него ведется.
– Зная свою подругу, могу предположить, что все ваши финансовые проблемы будут решены в скором времени, – ответила Катя.
Герман рассмеялся и схватился за бок.
– Болит? – сразу же отреагировала Катя.
– Ничего…
– Где же ваш врач?
– Врач?
– Ну, то светило, к которому ты сбежал от Франческо. Ваш врач, присутствующий на съемочной площадке, – пояснила она.
– А… Раймонд… он, наверное, в баре, – ответил Герман.
– Его так зовут? – спросила Катя.
– У него мама из Прибалтики, – пояснил Гера. – У Раймонда есть одна небольшая проблема, а так он врач гениальный.
