Валентина Андреева - Химчистка для невидимок
– Да, но не до такой же степени! Представляешь, притащила ей фрукты, а она дверь слегка приоткрыла, пакет взяла, а меня – нет. Я имею в виду, в квартиру не пустила.
– Ага. Вот как ты меня сейчас.
– Ой, проходи, пожалуйста, раздевайся. Видишь, дурной пример и вправду заразителен! Спасибо, говорит, родная, приходи еще, извини, у меня не прибрано. И дверь перед носом хло-о-бысть! Тлетворное влияние бразильских сериалов.
– Так ты, наверное, заявилась не во время рекламной паузы. Сейчас позвоним и все выясним.
На мой вопрос о самочувствии свекровь ответила мудро: в таком возрасте приятно уже от того, что есть возможность ощущать это самочувствие. Не до хорошего. Хвост не ломит, лапы не отваливаются, и это радует. Мое предложение забежать к ней на минуточку с ужасом отвергла, сославшись на то, что собиралась полежать и почитать. И вообще, в ближайшее время ее лучше не навещать. Говорят, какой-то грипп активизировался, не хочется, чтобы он стал последним значимым событием ее жизни. Я согласилась. Вслух – со свекровью, мысленно – с дочерью. Что-то с нашей бабулей не то. Неужели начинается старческий маразм? Наталья рассказывала, как мучается Галина с пятого этажа. Мало того, что ее престарелый отец постоянно жалуется, что ему по ночам не дают спать таджики – хрюкают перед кроватью, и он их, естественно, гоняет. Само собой, с большим шумом. А последнее время у него в сознании возникло стойкое убеждение в том, что он по-прежнему находится на даче. Все бы ничего, да только в туалет дедушка все время порывается сходить на улицу – удобства на даче во дворе. И никакие доводы о том, что идти ему туда без малого пятьдесят километров, не могут деда остановить. Сколько случаев, когда на улице находят людей в полном беспамятстве! Галина вынуждена была купить надувной матрас и спит теперь у входной двери. Вместе с собакой. Нет, вру! Собака спит рядом с мужем Галины, на ее половине кровати. А на днях дедушка на полном серьезе уверял, что на балконе поселился хряк. Внук специально таскал его туда убедиться в отсутствии хряка и делано переживал, что тот удрал.
– Ничего страшного. Бабуля просто опасается инфекции и…
Мобильник в кармане снова ожил, и я показала себя невесткой, достойной свекрови. Ткнула пальцем в направлении своего пальто на вешалке и шепотом попросила дочь достать мобильник. Аленка похлопала глазами, но просьбу выполнила и протянула аппарат мне.
– Тот же номер, – по-прежнему шепотом пояснила я. – Скажи этому козлу, что твоя мама два дня безвылазно сидит у постели больной бабушки. Просьба ее не тревожить. Еще дня три. Или четыре.
Алена послушно отбарабанила в трубку задание и, несмотря на мою бурную жестикуляцию, выражающую протест, разговор не прекратила:
– Мама? Да-да. Болеет…
Я воздела руки к небу, потом постучала себя по голове и, оскалившись, в знак протеста отчаянно погрозила дочери пальцем. Лицо у нее стало испуганным, и она, кивнув мне в знак полного понимания, добавила:
– Болеет в хорошем смысле – душой, за бабушку. Душевнобольная, так сказать. А так здорова как лошадь. Бегает. В смысле, у постели бабули. И ее лучше пока не беспокоить. Побегает дня три, недельку и перестанет…
Я одобрительно кивала головой и посылала дочери воздушные поцелуи. Все правильно. Не вылезая из дома, не могла же звонить этому типу с телефона-автомата. Уж это-то он должен сообразить.
Алена смотрела на меня в полной растерянности.
– По-моему, сумасшествие заразно. И наша бабуля боится заразиться именно этим видом инфекции. Хотя вам обоим уже нечего опасаться. Теперь уже не поймешь, кто из вас первый сбрендил. Вопрос – кто следующий? Ответ – наверное, я. Ничего не понимаю. Кому я так врала?
– Одному из поставщиков, – отмахнулась я. – Достал своими безумными замыслами. Не знала, куда от него деваться. Спасибо тебе большое, выручила.
– Не проще было заблокировать номер?
– О! Замечательная идея. Заинька, сделай это сама. Если я возьмусь за такое дело, запросто заблокируюсь от всех и на всю оставшуюся жизнь. Заодно введи мне обещанный платеж, кажется, у меня вот-вот кончатся деньги на счету.
Мельком посмотрев на часы, отметила, что через два часа Наталья будет дома. Не стоит тормошить ее лишний раз на работе, а вот Димке позвонить необходимо. Пусть знает, как хорошо я о нем забочусь – не успела заявиться домой, сразу докладываю.
Муж звонку не обрадовался. Отделывался общими словами, да и то невпопад. Было слышно, как он еще с кем-то общается. Терпеть не могу высокие женские голоса. Визг чуть ниже уровня ультразвука. На всякий случай напомнила, что люблю его. «Да-да, разумеется…» Фига себе, ответ на мое чистосердечное признание!
– Ириша, я тебе позднее перезвоню. Ты уже дома?
Димка явно тяготился разговором со мной.
– Не стоит утруждать себя лишними звонками, жду твоего возвращения в родной дом.
Надо же, как мне удалось выдать это без обиды. Обида пришла позднее. Димка все-таки перезвонил и попросил собрать его вещи. Разговаривал с Аленкой. Я из принципа торчала в ванной.
– Кажется, папик решил нас покинуть, – неуверенно проронила Алена. – Только я плохо поняла, куда он собрался. Так сухо разговаривал…
– Так мне еще больше непонятно. Никто его не выгонял… Нет, что-то не то говорю. А может, это он нас бросает? Алена, а какие именно вещи нужно собрать?
– Сказал, что возьмет только смену белья и зубную щетку.
– Это в его духе…
Мои неоднократные звонки Димке остались без ответа. А названивала я ему с маниакальным упорством очень долго. Даже тогда, когда он вошел в прихожую, не догадалась положить трубку.
– Ну, где моя сумка? – бодро спросил он, ловко и вопреки собственным правилам забрасывая куртку на кресло в холле. Мы с дочерью молча следили за ним глазами. – Что, еще не собрана?! Меня машина у подъезда ждет, нельзя же быть такими безответственными! – с ходу меняя настроение, разорался он. Я молча встала и ушла в комнату, демонстративно закрыв за собой дверь. Но неплотно, хотелось быть в курсе развития событий. С ними не заржавело. Почти сразу получила дверью в лоб. И это за все хорошее!
– Иришка… – Муж сразу растерял весь апломб. – Алена! Тащи что-нибудь из морозилки, я, кажется, маму дверью прибил! Больно, моя маленькая? Как это тебя угораздило? Живо ложись на диван.
Я мужественно отбивалась, пытаясь доказать полную самостоятельность.
– За что ты ее так! – сердито вопрошала отца Алена, пытаясь пристроить на мой лоб пластиковый мешок со льдом.
– Да ни за что! Так просто. Случайно получилось.
– Не обманывай! За то, что она твои вещи не собрала!
– Подумаешь какое дело! Сейчас быстренько все сам соберу. Девочки, у меня машина у подъезда и поезд в восемь вечера, а до Ленинградского вокзала добираться минимум час.
В голосе Димки набирали силу жалостные нотки.
– Я с тобой! – вырвалось у меня непроизвольно.
– И куда вы, собственно говоря, собираетесь оба? – окончательно рассердилась дочь. – Мама может не отвечать, ей, судя по всему, все равно куда ехать! После общения с дверью.
– В Питер. Разве я не говорил? В порт пришло диагностическое оборудование для хирургии. Прооперированный меценат постарался. Теперь надо груз растаможить и организовать доставку в Москву на машине.
– А почему ты?
– А потому, что у заместителя директора девяностодвухлетняя теща при смерти и из вредности умрет именно в момент его отсутствия. А так еще не один год протянет. Игнатьев один ехать боится. Все решилось буквально в последние часы. Ира, тебе никуда не надо срываться, скорее всего я уже послезавтра буду дома.
Я и не думала возражать:
– Ты, как всегда, прав. Рог умственного изобилия на лбу будет замечательно смотреться с моим носом. Но не стоит показывать такую жену Игнатьеву. Димочка, я здесь спокойненько отсижусь, а ты катись, катись за своим оборудованием. Алена, помоги папе собраться. Я только все испорчу.
Димка благодарно поцеловал меня в щеку, погладил по мешку с кубиками льда и вылетел из комнаты. И как только мне могла прийти в голову такая чушь! Да куда он от нас денется? Потому что кто ж его, любимого, отпустит? Да ни за что! Если только в краткосрочную командировку, чтобы немного от него отдохнуть.
Через полчаса в квартире наступила благодатная тишина – Димка только первые пять минут старался собираться бесшумно, остальное время критиковал меня за недостаточно четкую организацию домашнего хозяйства и давал наставления, как нам следует жить в его отсутствие. Это смягчило боль расставания.
2
– Что это у вас дверь закрыта? – пару часов спустя спросила Наталья, отпирая ее нашими запасными ключами. Подруга хорошо знает убойную силу звонка, поэтому им и не пользуется. – Дмитрий Николаевич от меня бережется?
– Нет, – не отрываясь от телеэкрана, пояснила дочь, – это он нас законсервировал, а сам аж в Питер сбежал.
– Во, блин, дает! Это из-за того, что ты ко мне флюорографию приезжала делать? Вроде как. Совсем очумел от ревности. А почему в Питер?
