Дарья Донцова - Вулкан страстей наивной незабудки
– Выбирайте, Ватрушечка, – предложила Ананаска. – Хотите совет? Вот это супер. Эксклюзив.
Я уже видела сию одежонку, старшая продавщица Марианна тоже уверяла меня, что шмотки эксклюзив, но только для ВИП-клиентов.
Толстушка вытащила одну вешалку, я попятилась. Надеть это? Да ни за что!
– Померяйте, – предложила толстушка.
– Где? – уточнила я.
– Здесь, конечно, – удивилась Ананаска. – Вашему мужу сейчас фартук найду. Что вы застыли? В первый раз у нас?
– Да, – кивнула я, – не разобрались еще в правилах.
Женщина кивнула.
– Письмо от клуба не прочитали. Не вы первые, и не вы последние. Никто текст не изучает. Новички все так себя ведут. Объясню в двух словах. Вы находитесь в Клубе любителей лучшей музыки, первые три визита дама может быть в красном платье. А мужчина в переднике. Потом надо ходить, как все. В члены клуба принимают только семейные пары. Людей до восемнадцати здесь нет. Прикосновения к гостям без их разрешения запрещены. У вас, наверное, пригласительный визит?
– Угу, – кивнула я, – Орел позвал.
– Сам Орел! – восхитилась Ананаска. – Это большая честь. Вы по сторонам смотрите, изучайте, что другие делают, и быстро во все въедете. О’кей? Ну, Ватрушка, как вам прикид?
Я начала восхищаться:
– Роскошное платье.
– Почему тогда не надеваете? Вы же не хотите весь вечер тут прокуковать? – поторопила меня Ананаска. – Скоро Львица выступать будет.
Делать нечего. Я быстро стащила джинсы, пуловер, схватила платье…
– Ватрушечка, а трусики? И лифчик? – остановила меня Ананаска. – Платье-то надевают на голое тело.
Я повернулась спиной к Валерию, полностью обнажилась и натянула красную тряпку. Как хорошо, что я люблю красивое дорогое нижнее белье и могу себе позволить его купить. А еще здорово, что в среду я ездила к Танечке Красновой, которая ради любимой клиентки готова остаться до полуночи в салоне. И теперь у меня роскошный педикюр-маникюр плюс свежая эпиляция. Не стыдно раздеться в приличном обществе.
– Ооо! Вы шикарны, такая аппетитная фигура, – выдохнула Ананаска. – А у вашего мужа роскошная татуировка.
Я обернулась и увидела голого Валеру, который прикрыл свою главную мужскую гордость крохотным красным передником. Всю грудь Крапивина занимала картина. Я изо всех сил постаралась сохранить невозмутимое выражение лица. Сколько пистолетов-револьверов выбито на мощном торсе Крапивина?! Да он просто энциклопедия оружия. Тут «наган», «маузер», «парабеллум», «браунинг», «беретта», «смит-вессон», «вальтер», «кольт»… Остальные не знаю. Ну и ну!
– Ватрушечка, зеркало здесь, – подсказала Ананаска.
Я посмотрела налево. Слов нет. Платье слегка прикрывает мою филейную часть, но короткая юбка нарезана на полоски, и когда я начну двигаться, моя нижняя половина будет выглядеть голой, а в глубоком декольте видны перси, коими меня щедро наградила природа. Дела службы забрасывали меня в разные места, порой опасные, но еще никогда я не работала, прикрывшись рваным носовым платком.
– Шикарно выглядишь, – шепнул Крапивин, когда Ананаска повела нас по коридору.
– Роскошная энциклопедия оружия, – тихо похвалила я.
– Нравится? – обрадовался Крапивин. – Жена дураком меня обозвала, когда ее увидела.
– Опоздали! – с сожалением воскликнула Ананаска. – Львица уже поет. Слышите?
До моих ушей долетели звуки музыки и чарующий женский голос, выводивший какую-то песню на итальянском языке.
– Сюда, сюда, – зашептала Ананаска, отдергивая бархатную занавеску, – садитесь на свободные места.
Я сделала пару шагов и очутилась в просторном зале с рядами кресел, в которых сидели люди. Дамы были красиво причесаны, с вечерним макияжем, в драгоценностях, у мужчин на запястьях сверкали часы, в воздухе витал аромат дорогой парфюмерии.
Впереди находилась сцена, слева на ней сидел оркестр. Все музыканты мужчины щеголяли в черных бабочках и такого же цвета фартуках, а у женщин на шее были кокетливо повязаны белые платочки, и все одеты в экстремально открытые короткие белые платья. Справа на подмостках отплясывали восемь голых танцовщиц, на голове у них покачивались разноцветные перья, в центре стояла стройная женщина в красном, на мой взгляд, совершенно неприличном платье. Она пела, закрыв глаза. Между рядами кресел скользили с подносами в руках официантки, облаченные в белое, и тоже с платочками на шее. Одна из них неслышно приблизилась к нам и шепнула:
– Шампанское? Коньяк? Коктейль «Морская пена»?
Я покачала головой и снова окинула взглядом зал. В принципе, ничего необычного, мы с Крапивиным попали в клуб, где идет концерт. Была лишь одна странность: все зрители оказались совершенно голыми. Только пара девушек прикрывалась красными платьями. Хотя глагол «прикрывалась» не очень-то подходит к ситуации, одежда зрительниц почти не маскировала их фигуры, мое платьишко оказалось самым скромным.
– Вон там два свободных местечка, – зашептала Ананаска, – можно пройти сбоку.
Мы с Валерием на цыпочках двинулись вдоль стены, добрались до нужного ряда и сели. Крапивин наклонился ко мне.
– Узнала певицу?
– Ага, – ответила я, – это Гортензия, только она в парике, прикидывается брюнеткой. Похоже, на ней то самое красное платье и прозрачные туфли, наряд, который шокировал Галину Сергеевну. Для наивной незабудки весьма смело. Теперь я понимаю, почему в «Ласке» нет охраны, здесь устраивают специфические вечеринки. Нельзя, чтобы о них узнали посторонние, камеры отсутствуют по той же причине. Иначе никто не станет принимать участие в шабаше. Каждому новичку присылают ключи от «Ласки» и от внутренних дверей. У постоянных клиентов они собственные, разовым гостям выдают карточку на вечер. Кому захочется идти на гулянку под прицелом объективов или под взором секьюрити? Магазин – прикрытие для клуба, последний приносит куда больший доход, чем торговля шмотками. А красные платья на кронштейнах, которые я видела, приготовлены для посетителей.
Глава 37
Концерт завершился через час, публика бурно аплодировала, потом все отправились в соседнее помещение на банкет.
– Когда все голые, почему-то не стесняешься ходить без брюк и рубашки, – сказал Крапивин.
– В толпе обнаженных неудобно чувствовать себя одетой, – согласилась я. – Надо найти гримерку Горти.
– Интересный она себе ник взяла: Львица, – отметил Крапивин. – Кара и Галина Сергеевна в два голоса уверяли, что Гортензия молчаливая, скромная, любит дома сидеть.
– За несколько дней до исчезновения мать застала ее за примеркой красного платья и прозрачных туфель, – напомнила я. – Горти готовилась появиться здесь. Ни мать, ни подруга не упомянули о прекрасном голосе девушки.
– Может, они о нем не знали? – предположил Валерий. – Талант открылся после побега из дома? Смотри, здесь многие женщины пьют коктейль «Морская пена».
– У Пашкиной на шее был белый платочек, – пробормотала я, – их носят официантки, музыканты, короче, все особы женского пола, если они не гости. По косынке и галстуку-бабочке узнают, что перед тобой кто-то из служащих. Куда мы попали?
– Клуб нудистов-меломанов, – серьезно ответил Крапивин, – и думаю…
Валерий замолчал, я толкнула его в бок.
– Эй! О чем ты так мучительно размышляешь?
Мой спутник показал глазами влево.
– Видишь красивую брюнетку с короткой стрижкой? У нее на спине виден шрам, между лопатками.
– Да, – ответила я. – И что? Похоже, это ожог был, его шлифовали.
– Готов спорить, там след от сведенной татуировки, – протянул Валера. – Но этого просто не может быть…
– Ты ее знаешь? – удивилась я.
– Когда мы были знакомы, у нее были светлые длинные волосы, – пробормотал Крапивин, – редкий ныне тип, настоящая натуральная блондинка. Можешь кое-что для меня сделать?
– Смотря что, – осторожно ответила я.
– Заговори с красоткой.
– Зачем? – не поняла я.
– Посмотри, не кривит ли она рот влево, – объяснил Крапивин, – что-то вроде тика, но не тик. Быстрое движение, как подергивание.
– А почему ты сам не хочешь к ней подойти? – спросила я.
– Она меня может узнать, – пробормотал мой спутник. – Но этого просто не может быть! Или у бабы есть двойник. Лицо не ее. Совсем не ее. Но фигура! И шрам на спине.
– Немедленно объясни, что происходит, – потребовала я, – нам надо искать гримерку Гортензии.
– Пожалуйста, сделай, что я прошу, – взмолился Валерий. – Я специально так встал, чтобы она меня не заметила. По всем расчетам эта очаровашка должна находиться сейчас на зоне, ей там сидеть еще много лет за убийство своего любовника. Красотуля – дочь очень богатого человека, с детства ни в чем не знавшая отказа. Ее все звали Заинька, но, видно, когда завтракаешь на золотой тарелке, в обед летишь на собственном самолете в Париж, чтобы побегать по бутикам, которые ради тебя одной до полуночи открыты, то к двадцати пяти годам тебе становится скучно. Кисонька наша связалась с плохими парнями, ей казалось романтично грабить и убивать. Я тогда работал в полиции, мы стали искать преступников. В конце концов вышли на квартиру, где Заинька пряталась, я в наблюдении много дней сидел. В доме напротив расположился. Мы смотрели, кто к ней приезжал, и таким образом все руководство преступной группировки выявили. Долго я на нее через аппаратуру любовался. Она по дому исключительно голая ходила, поэтому я знаю ее тело лучше своего. Ничего не скажешь, красавица, между лопатками у нее татуировка была: змея держит в пасти крысу. Очень женственно. Короче, всех поймали, бабенку отправили в далекие холодные края, большие деньги отца и его адвокаты не помогли. Заинька на суде нагло себя вела, говорила: «Да, это я их убивала, и что?» А теперь вижу тут экземпляр со шрамом на спине, лицо другое, но фигура-то плохой богатой девочки один в один. Как так получилось? Заинька во время разговора рот кривила, на секунду, не дольше. Избавиться от подергивания сложно. Пойди, завяжи с ней разговор. Если минут пять поговорите и угол рта у нее вверх не дернется, значит, не она, хотя фигура точно ее! Стопудово!
