Лоуренс Блок - Шпион в тигровой шкуре
— Послушайте, мистер… — обратился я к Отважному Авиатору. — Черт побери, как вас все-таки зовут?
— Джеймс, — ответил он, немного помявшись.
— Вот что, мистер Джеймс… Или лучше капитан Джеймс?
— Джеймс — это мое имя.
— А дальше?
Вздох.
— Джеймс Ф. К. Корриган.
— Ф. К. — это Фрэнсис Ксавье?
— И никак иначе. Пятьдесят процентов ирландской крови по отцовской линии. Округ Кейвен.
— Ага, ну тогда ты должен… — Он отвел взгляд. — Теперь мне все ясно! Вот почему ты так тщательно скрывал свое имя. Корриган... Готов поспорить: тебе просто обрыдли все эти подколки, да? Ведь наверняка все кому не лень называют тебя Путаник-Корриган27…
— Это тут ни при чем! — огрызнулся он.
— Путаник-Корриган, — повторил я, чувствуя, что сейчас лопну от смеха. — Ну, не удивлюсь, если мы с тобой попадем не в Ирландию, а в Лос-Анджелес!
Глава девятнадцатая
Я ошибся. В Лос-Анджелес мы не попали. Полет продолжался не восемь, а десять часов, и мы чуть было не пролетели мимо цели, но в конце концов в семь утра по ирландскому времени Джеймс Ф. К. Корриган произвел посадку в аэропорту Шэннона.
Несомненно, это был наихудший полет за всю историю мировой гражданской авиации. Мы пересчитали все воздушные ямы и зоны турбулентности между Монреалем и Шэнноном и могли безошибочно определить момент, когда наш очередной пассажир выходил из своего наркотического ступора. Возвращение этих зомби в нормальное человеческое состояние сопровождалось приступом рвоты. Все пассажиры сблевали минимум по одному разу, а одна несчастная на протяжении целого часа содрогалась в сухих конвульсиях. В общем, всех нас потрепало изрядно.
Всех, кроме Корригана. Ох уж этот Корриган! Виски на борту не оказалось, зато у одного из охранников нашлась пинта кубинского рома, а саквояже у медсестры — склянка спирта, и во время трансатлантического перелета наш Отважный Авиатор то и дело прикладывался то к рому, то к спирту. Ох уж этот Корриган! Мало того, что он сам впервые в жизни сел за штурвал реактивного самолета, так он еще настоял, чтобы Сет и Рэнди поуправляли авиалайнером. Ему бы хватило ума посадить в кресло пилота даже Минну, если бы я ему это позволил.
Ох уж этот Корриган! Хоть он и устроил нам десятичасовую болтанку, после того, как самолет приземлился, мы устроили ему овацию стоя. Мы спели ему песню: «Ко-ко-ри-ри-га-ганчик, умнейший Корриган!» Мы окрестили его Умником-Корриганом и наградили двухлитровой бутылкой «Джеймисон» восемнадцатилетней выдержки. Мы уверяли друг друга, что его славное имя будет жить, покуда птицы не разучатся летать. Мы объявили Умника-Корригана почетным членом Авиационного Зала Славы, куда до него вступили братья Райт, Чарльз Линдберг и Валерий Чкалов.
Никто и никогда еще не удостаивался стольких похвал за то, что несколько десятков людей по его милости заблевали целый самолет.
Пока пассажиры предавались веселью и разгулу по поводу того, что оказались живы, да еще стояли на твердой земле, да еще распрощались с жутким самолетом, в общем, пока все радовались и поздравляли друг друга, я лихорадочно гадал, как с нами поступят ирландские власти. Оркестра и цветов не будет, решил я, это уж точно. Многочасовой допрос, потом тягостные дни и ночи в КПЗ, пока идет торопливый обмен дипломатическими нотами между Дублином, Оттавой, Вашингтоном и Гаваной...
Но я напрочь забыл, что такое Ирландия.
Ничего подобного не произошло. Чиновник в щеголеватом зеленом кителе отвел меня в сторонку и поинтересовался, по какой причине мы совершили незапланированную посадку. Я вкратце ему поведал, чем занимались кубинцы на всемирной вставке «Экспо» в Монреале и как мы разрулили эту ситуацию. Он счел кубинский заговор верхом цинизма и коварства, наше поведение выше всяких похвал, поступок Корригана героическим, Арлетту — очаровательной, а Минну — пусечкой. Потом он переговорил с кем-то из вышестоящего начальства, удостоверил верность моих показаний и самолично заполнил бланки особых виз, позволявших всем нам находиться на территории Ирландии неограниченное время. Наверное, ему надо было составить еще и официальный рапорт о случившемся, но, по-моему, у него до этого просто не дошли руки.
Вот и все.
Нет, честное слово. Ирландцы спустили все на тормозах. Дублину, очевидно, пришлось бы реагировать на официальные запросы из мировых столиц, но никаких запросов не поступило. Гавана явно не хотела баламутить воду. Они хоть и лишились двух охранников, одного пилота, одной медсестры и одного авиалайнера, всегда могли в отместку угнать любой другой авиалайнер. Кастро, наверное, как всегда надеялся, что никто не станет трезвонить о новом угоне.
Оттава тоже осталась в неведении. У них там, естественно, чесались руки прижать хвост американцу Ивену М. Таннеру и канадке Арлетте Сазерак, но они ведь понятия не имели, что мы в Ирландии, и наверняка бы запрыгали от радости, узнав, что мы покинули территорию Канады.
В Вашингтоне тоже, скорее всего, были не в курсе. Уж они-то стал бы что-то предпринимать только в случае вынужденной необходимости. Лондон вообще не участвовал в этой игре. Там даже и не подозревали о коварных планах сделать принца Филипа вдовцом. Ведь в прессу просочилось только сообщение о том, что кучка сбрендивших квебекских фанатиков осуществила подрыв катамарана с установкой для праздничного фейерверка. А Лондон подобное происшествие заботило не больше, чем положение в Мордоноленде.
Вы, наверное, теряетесь в догадках, зачем это кубинцам понадобилось коллекционировать американских негров, как они умудрились похитить Минну, ну и вообще... Я тоже. Пока мы летели над Атлантикой, я мысленно восстановил полную картину событий, о которых мне, наверное, как-нибудь придется давать объяснения Шефу. Но боюсь, он решит, что я просто вешаю ему лапшу на уши.
Итак, слушайте! Кубинцы планировали подготовить из всех этих негров революционных бойцов спецназа грядущей «революции чернокожих» в Штатах. Наверное, недавние волнения в негритянских гетто создали у них иллюзию, что их план вполне осуществим. По их разумению, массированная промывка мозгов вкупе с интенсивной наркотерапией могла превратить любого негра, невзирая на его прежние политические убеждения, в верного борца за бессмертное дело Фиделя Кастро.
Вряд ли конечно у них бы это получилось, но, с другой стороны, кто знает? Методика академика Павлова по выработке условных рефлексов — равно как и технология производства психотропных средств — в последнее время заметно прогрессировали. Возможно, кубинцы и не рассчитывали на успех этой операции, но решили на всякий случай попробовать ее осуществить хотя бы в целях научного эксперимента.
В любом случае они использовали свой павильон на выставке в Монреале для похищения чернокожих посетителей. Они выбирали из толпы свою жертву, подводили ее к крышке люка в полу и нажимали на кнопку. Жертва падала в подземелье, где ее поджидал дюжий охранник и зажимал нос платком, смоченным в хлороформе. Еще на стадии постройки павильона они вмуровали в стены подвала цепи с наручниками, которыми впоследствии так ни разу и не воспользовались…
Далее. Накачав пленников психотропными веществами, они их допрашивали и выясняли, кого можно задержать, а с кем лучше не связываться. Если у пленника была семья, которая могла забить тревогу в связи с его таинственным исчезновением, от него тут же избавлялись. Если по причине слабого здоровья пленник не представлял для похитителей ценности, его также отпускали на все четыре стороны. И лишь небольшую часть похищенных вывозили в лес и прятали в бетонном пакгаузе. Остальных освобождали в тот же день. Поскольку все пленники находились в состоянии глубокого ступора, в их мозгу не оставалось никаких воспоминаний ни о кратком периоде заточения, ни даже о предшествующих событиях. Кратковременная амнезия, мало отличающаяся от потери памяти при алкогольном опьянении, разумеется, не могла стать причиной для беспокойства.
Но как туда попала Минна? Бедняжке просто не повезло: она встала на крышку люка как раз в тот момент, когда люк разверзся, чтобы поглотить очередную чернокожую жертву. Минна была не единственной случайной добычей кубинцев. Таким же точно манером они захватили несколько белых, продержали их в бессознательном состоянии несколько часов и отпустили, не причинив никакого вреда. Точно так же они отпустили бы и Минну, если бы канадская конная полиция не додумалась сделать из меня героя уголовной хроники. Когда о моих похождениях раструбили все монреальские газеты, кубинцы попали в сложное положение. Минна теперь оказалась очень важным свидетелем: отпусти они девочку сразу же, у многих бы в Монреале возникло желание узнать, где это она пропадала. Кроме того «барбудос» было известно, что я являюсь членом нескольких антикастровских организаций кубинских беженцев и они решили использовать ее в качестве инструмента морального давления на меня. Словом, какими бы соображениями заговорщики ни руководствовались, они посчитали более выгодным для себя одурманить девочку наркотиками, чем отпустить. И уже потом, когда Арлетта навела шороху со своей фальшивой ксивой, кубинцы решили вывезти Минну из страны вместе с остальными пленниками.
