Дарья Калинина - Неделя из семи пятниц
Но вслух она завопила:
— Нам нужна лодка. Виталию Олеговичу стало плохо с сердцем.
— А, то-то я и смотрю, что вы больно рано вернулись, — сказал Вася, отвязывая лодку и спускаясь в нее.
Он подгреб к берегу и помог залезть в нее Виталию Олеговичу, которому стало уже настолько лучше, что он мог ходить почти без посторонней помощи.
— А я только глаза сомкнул, а вы уж тут как тут, — радостно делился Вася, распространяя вокруг себя пары алкоголя, которые тут же уносил речной ветерок. — Удалось хоть погулять малость?
— Удалось, — не вдаваясь в подробности, ответил Леша.
Добравшись до катера, Виталий Олегович немедленно поковылял в свою каюту.
— Вася, мы едем домой, — скомандовала Варвара Бальзаковна. — И как можно скорее. Виталию Олеговичу совсем плохо.
— Слушаюсь, — по-военному ответил капитан.
Потом Вася завел мотор, и катер тронулся в обратный путь. Подруги остались на палубе и с грустью смотрели, как мимо них проплывают берега, тайну которых им так и не удалось узнать.
— А ведь мы были буквально в двух шагах от разгадки! — с досадой сказала Юля. — Никогда себе не прощу, если там в земле действительно остались алмазы, а мы их упустили.
А тем временем в Питере Бритый изнывал от бездействия на больничной койке. Связь с Крученым прервалась почти сутки назад. В последний раз Крученый сказал, что он находится в Мирном и, кажется, напал на след подруг. Во всяком случае, это было последнее, что услышал от своего друга Бритый. А потом пропал и сам Крученый.
Бритый звонил своему другу каждый час, но его сотовый находился вне зоны действия сети. Прокляв все на свете, Бритый отправился к врачам.
— Делайте со мной что хотите, но выпишите меня из больницы! — рявкнул он, войдя в кабинет.
— Вы еще нездоровы! — возмутился врач. — Сами подумайте, какой мне смысл насильно удерживать вас у себя в отделении, если на ваше место я могу хоть сейчас взять другого пациента. Но моя врачебная честь не позволяет мне…
Тут Бритый завернул такую тираду о том, что такое врачебная честь и тому подобная чепуха, что врач побледнел и выпрямился.
— Конечно, если вы настаиваете, то я вас отпускаю, — сказал он. — Но подпишите бумагу, что за последствия своего поступка вы будете отвечать сами.
Бритый не глядя подписал какую-то бумагу, забрал одежду и, пошатываясь, вышел из отделения.
— Давно нужно было на них рявкнуть, — ругал он себя. — Только так и понимают.
У входа Бритого встретили его парни.
— Босс, Старик куда-то намылился, — сказал один из них. — Это с ним впервые за последние полгода.
— Докладывай.
— Пять минут назад Старик вышел из своего дома, сел в машину и куда-то поехал.
— Куда? — насторожился Бритый.
— Пока не знаем.
Бритый уселся в машину к своим ребятам и принялся ждать. Наконец раздался звонок сотового.
— Босс, похоже, что Старик едет в аэропорт, — сказал парень.
— В аэропорт? — задумался Бритый. — Мы едем туда же. Быстро!
В аэропорт Старик и Бритый вошли практически одновременно. Но за Бритым оставалось преимущество. Он прекрасно изучил внешность Старика по фотографиям. И поэтому теперь первым увидел его. Старик миновал очередь оформляющихся на рейс в Якутск. И подошел прямо к стойке. Милая девушка занялась им в тот же момент.
— Якутск, — задумчиво пробормотал Бритый. — А ну-ка, Митяй, мчись к кассе и живо разузнай насчет билетов. Вот тебе мой паспорт. Плати любые деньги, но я должен вылететь тем же рейсом, что и Старик.
Митяй пулей устремился к кассам. Некоторое время он отсутствовал. Но наконец сияющий вернулся назад.
— Купил! — сообщил он боссу. — Последний билет. От чьей-то брони остался. Девчонка не хотела отдавать, пришлось двойную цену заплатить. И вовремя успел, сразу же за мной этот бедолага — владелец билета — подбежал. Вон, ругается!
И Митяй хихикнул. У кассы и в самом деле размахивал руками какой-то маленький толстячок с огромным, чуть ли в свой собственный рост чемоданом.
— Где мой билет? — вопил толстячок. — Мне необходимо улететь этим рейсом!
— Вам следовало прийти вовремя, — вежливо отвечала ему девушка. — Или хотя бы подтвердить свою бронь.
— Что за чушь? — возмущался толстячок. — Где мой билет?
— Его отдали другому пассажиру, — ответила девушка. — Всем лететь нужно.
— Но вы не понимаете, у меня совещание! Меня ждут! — кричал толстяк. — Что за порядки! Вызовите вашего начальника.
Скандал разрастался и привлекал все большее внимание. Толстяк при своей комической внешности обладал мощным, хорошо поставленным голосом, который гулко разносился под сводами здания аэропорта и многократно усиливался эхом.
Старик, который уже прошел регистрацию и теперь спокойно дожидался посадки, тоже обратил внимание на толстяка. Он долго рассматривал его, потом на его лице скользнула улыбка, словно он вспомнил этого человека. После этого Старик что-то сказал одному из сопровождающих его парней. И тот направился к месту скандала. О чем-то пошептавшись с девушкой в окошке продажи билетов, он протянул ей свой паспорт.
— Вот, радуйтесь! — внезапно высунувшись из своего окошка, сказала девушка толстяку, который в этот момент уже совсем забыл про нее, увлекшись беседой с начальником. — Есть еще добрые люди на свете. Вы так кричали, что вас пожалели. И один из пассажиров решил остаться, лишь бы дать вам возможность улететь. Сейчас я переоформлю его билет на ваше имя, и вы спокойно улетите на свое совещание.
— Где? Где мой благодетель? — воскликнул толстяк. — Покажите мне его.
— Он захотел остаться неизвестным, — ответила девушка, протягивая толстяку уже заполненный бланк билета.
— Интересно, — пробормотал про себя Бритый, наблюдавший эту сцену от начала до конца. — Что это за благотворительность такая?
В это время объявили посадку на рейс. И Бритый влился в толпу других пассажиров. Один из парней Старика, который подходил к кассе, отстал, он, по всей видимости, лететь никуда не собирался. А сам Старик направился к трапу.
— Босс, не пропадай! — это было последнее, что он услышал от своих ребят.
После этого их оттеснили идущие на посадку пассажиры, и Бритый потерял их из виду.
Крученый, который провел самую худшую ночь в своей жизни, теперь переживал один из худших за свою жизнь дней. Мало того, что он почти не видел, куда его везут, так еще и кожа лица и рук начала беспощадно чесаться. Вдобавок машину, на которой его везли в поселок, немилосердно трясло и подкидывало на ухабах.
— Ничего, еще немножко терпения, и мы будем на месте, — сказал Крученому водитель машины.
Но Крученого это обещание отнюдь не утешило. Потому что водитель повторял его уже несколько раз подряд, а проклятого поселка все еще не было видно. Наконец машина остановилась. Крученый с трудом разлепил свои опухшие глаза и увидел, что стоят они возле одинокого домика на опушке леса. На поселок это было похоже весьма мало. Правда, в глубине леса Крученому удалось рассмотреть еще несколько домиков.
— Приехали, — сказал Крученому водитель. — Тут Вадик где-то поблизости бродит.
— Ты подожди меня в машине, — сказал Крученый. — И мотор не глуши.
После этого он вошел в дом. И, к величайшему облегчению Крученого, который уже начал опасаться, как бы ему не пришлось разыскивать Вадика по всему лесу, какой-то парень все-таки оказался дома. Он спал. И был очень недоволен, когда Крученый его разбудил и начал совать под нос какие-то фотографии.
— Ты пилот? — допытывался у парня Крученый. — Вадик?
— Ну, я Вадик, а что такое? — перевернувшись на другой бок, спросил Вадик.
— Десятого июня ты самолет из Якутска пилотировал?
— Какое еще десятое июня? — спросонок бормотал Вадик. — Не помню я никаких девок. Отстань! Дайте же человеку поспать!
Но Крученый, который за время своих мытарств начисто подрастерял весь свой светский лоск, а вместе с ним и хорошие манеры, так тряхнул Вадика, что у того челюсти клацнули.
— Смотри сюда. А то я тебе башку отверну и в задницу засуну. Ну, скотина, помнишь этих девок? — спросил он у Вадика.
— Лица вроде бы знакомые, — ответил присмиревший пилот. — Но где я мог их видеть, не помню.
— А Воробьева ты помнишь? — спросил у него Крученый.
— Виталия Олеговича? — удивился пилот. — Конечно, я у него раньше работал. Черт, вспомнил!
— Что вспомнил? — спросил у него Крученый, снова встряхивая парня за шиворот и для убедительности отвешивая ему пару оплеух.
— Не могу сказать! — заныл пилот. — Виталий Олегович велел молчать.
— Слушай, ты, — вконец рассвирепел Крученый. — Выбирай, либо я сейчас из тебя всю душу вытрясу, благо место тут дикое, а я человек отчаявшийся, либо ты мне все сейчас расскажешь.
