Дарья Калинина - Шахматы на раздевание
– Да и зациклены они исключительно на самих себе, все прочее их совершенно не заботит.
– Значит, читаем дальше. Осталось еще много пациентов.
И подруги снова погрузились в чтение бумаг. Они читали внимательно. И им даже стало казаться, что если они прочтут сочинение преступника, они обязательно определят, что его написал убийца. Может быть, за время общения со всеми этими специалистами, занимающимися гармонизацией тонких энергий, они и сами немного стали экстрасенсами?
И в ту же секунду в голове у Киры вновь появилась мысль, только на этот раз она была подобно вспышке молнии. Девушку даже в жар бросило.
– Мне кажется, я знаю, что объединяет все случившиеся убийства, – подняв голову, произнесла она.
– Да? – безразлично отозвалась Леся, погруженная в чтение. – И что же?
– Потом объясню. Мне надо еще немного подумать.
Леся пожала плечами и послушно вновь занялась чтением.
Эдик с Лисицей, задержавшиеся на кухне, тоже в конце концов присоединившиеся к подругам, занимались в это время разбором и чтением записей самой Людочки, поэтому к девушкам они обращались лишь время от времени. На их счастье, почерк у покойной был достаточно четкий, так что дело у мужчин двигалось быстро.
– Большинство клиентов бедняжки-мужики.
– Если вообще не все.
У подруг дела шли не так хорошо, потому что почерк у многих клиентов Людочки был неразборчив. И это заставляло девушек возмущаться:
– Неужели, ни у кого из этих ребят не было под рукой компа, чтобы набрать сочинения?
– Уверен, что компьютеры у них были, – отозвался Лисица. – А писать от руки Людочка их специально заставляла.
– Зачем?
– Дело в том, что есть такая наука графология, – принялся объяснять ей Лисица. – Я ее изучал в свое время, ничего особо сложного там нет. И если Людочка была хорошим психологом, стремилась к самосовершенствованию, то она тоже могла запросто освоить хотя бы азы графологии. И тогда по почерку человека она могла очень многое сказать о его внутреннем «Я».
– Прекрасно, прекрасно, – пробормотала Кира, явно не слушая обстоятельных объяснений Лисицы.
Она держала перед собой листок бумаги и недоуменно морщила лоб.
– Что у тебя там?
– Да вот фамилия какая-то знакомая, – сказала Кира. – Харитонов.
Леся тоже заглянула ей через плечо. Единственный из всех пациентов Людочки подписал сочинение на тему «Мои родители», как полагается, с именем и фамилией, не пытаясь соригинальничать. Харитонов Игнат. Честно и откровенно, без выкрутасов и прикрас. И почему-то это заставило подруг заинтересоваться написанным. И читая, они впервые получили удовольствие от прочитанного. Чувствовалось, что писал человек цельный, прямой и бескомпромиссный. Либо черное, либо белое. Либо Бог, либо дьявол. Из таких обычно получаются или святые мученики, или полоумные фанатики.
Но Киру заинтересовало не содержимое сочинения, а фамилия автора.
– Игнат Харитонов… Где-то я это уже слышала.
Это сочетание крутилось в голове у Киры, ей казалось, что она встречала его, и причем совсем недавно. Но Эдик с Лисицей ее не поняли.
– Обыкновенная фамилия, – пожал плечами Лисица. – Не понимаю, что вас в ней заинтересовало.
– Я тоже не понимаю, но вот зацепило.
– Ну, а что он хоть пишет – этот ваш Харитонов?
– Пишет, что родители жили очень дружно и праведно, за что и удостоились особого конца, оба умерли в один день. Что мать во всем слушалась отца, который был бесспорным главой семьи. И что родители очень любили друг друга и своих многочисленных отпрысков, которыми их наградил Господь.
– И как же он из такой большой и дружной семьи угодил на прием к психологу?
– Об этом он тут не пишет, – сказала Кира. – Но его почерк встречается всего один раз.
– Вероятно, для господина Харитонова это был единичный визит, – вмешался в разговор Эдик.
– Тогда не стоит ему придавать значения. Займитесь лучше теми, кто посещал Людочку многократно.
Но, несмотря на совет, данный Лисицей, Кира никак не могла выбросить из головы эту фамилию. Она пошла на кухню, чтобы заварить для всех кофе. Ночь им предстояла длинная, и Кира не хотела, чтобы усталость сморила их еще до того, как они докопаются до правды. Вода в чайнике закипела, и девушка открыла дверцу новенького кухонного шкафа.
Там на верхней полке стояла заветная жестянка, полная самого лучшего и душистого в мире кофе, идеально подходящего для заваривания в турке. Кира как-то попробовала этот кофе в гостях и с тех пор плотно «подсела» и пила только его. Хотя назывался напиток просто и очевидно «Кофе для турки», делался он из арабики и стоил совсем недорого по сравнению с другими.
Раз в месяц Кира пополняла свои запасы в магазинчике, расположенном при армянской церкви. И не считала такие поездки делом обременительным. Этот кофе, который она не могла найти на прилавках супермаркетов, сколько ни пыталась, стоил потраченных усилий. Кофейный порошок был изумительно мелким, больше похожим на пудру. Мололи его с помощью жерновов, измельчая зерна не просто в мелкую, а в мельчайшую пыль, разлетавшуюся по воздуху от малейшего дуновения. Эта кофейная масса, превращаясь вместе с кипятком во взвесь, оседала потом на дне чашки густым слоем, кофе получался не хуже шоколада.
И вот сейчас, потянувшись за заветным напитком, Кира охнула. Под банкой лежала стопка квитанций, которые остались после проведенного у них в доме ремонта. Кира все собиралась их убрать подальше, но каждый раз ей что-то мешало. И сейчас, когда она дотронулась до банки с кофе и взяла ее в руки, одна из квитанций, мягко спланировав по воздуху, упала на пол.
Кира нагнулась, чтобы поднять ее, и внезапно замерла все в той же позе. В глаза ей бросились два слова, которые заставили ее окаменеть. Потом она все же схватила квитанцию и поднесла ее дрожащими руками к лицу. Губы ее шевелились, но она не могла произнести ни слова. Конечно, не обозначенная в квитанции сумма заставила Киру онеметь. Дело было в другом, в самом низу квитанции она увидела подпись И. Харитонов.
– Игнат, – прошептала она. – Игнат Харитонов. Это же наш прораб!
Она вспомнила среднего роста прораба, у которого были непропорционально длинные и очень сильные руки. Простой и очень честный мужик, именно такой и мог написать только что прочитанное сыщиками сочинение. Описанная там семья вполне могла быть семьей Игната. Она ему очень подходила.
И жестянка с кофе, которую Кира уже взяла в руки, внезапно упала на пол, потому что пальцы у девушки совсем ослабели. Драгоценный кофе рассыпался по полу, но она даже не обратила на это внимания. Она не могла оторвать своего взгляда от маленького кусочка бумаги, который, как она понимала, полностью изменил ход их расследования. И плюхнувшись на стул, наконец разомкнула непослушные губы и закричала:
– Ребята! Сюда! Я его нашла!
Глава 16
Первым на зов прибежал Лисица, следом за ним и Эдик с Лесей. Когда Кира объяснила им свои подозрения насчет работавшего у них в доме прораба, Леся воскликнула:
– Я же тоже видела, как он подписывает квитанции левой рукой! Как я могла забыть об этом!
– Ты не виновата. Я бы тоже никогда не заподозрила этого мужика в убийствах. Мне всегда казалось, что он хороший человек.
– Да. Он такой порядочный, такой цельный дядька.
– И честный. Ни разу ни копейки у нас не взял. Всю сдачу отдавал. Ни разу не забыл накладную или товарный чек. И работы приезжал каждый день принимать. Если где недоделку видел, обязательно делал втык рабочим, и на следующий день они все переделывали.
– Но аккуратность в отчетах – это еще не значит, что он не способен на убийство, – рискнул предположить Лисица.
– Да нет, ты не понимаешь, – принялись объяснять ему подруги. – Ты его даже не видел, а мы с ним долго общались. Он такой умиротворенный, спокойный. На рабочих никогда не орал, спокойно объяснял, если человек не понимал, прощался с ним, нанимал более дельного работника.
– Если он даже на своих неумех рабочих не орал, не злился, то чего же он трех человек-то убил!
– А может, в нем этот негатив копится какое-то время, а потом требуется разрядка. И когда он чувствует, что ему нужно выпустить накопившийся пар, он идет и убивает. И снова с ним все в порядке до следующего убийства.
– Верующему человеку, а этот Харитонов, если судить по его сочинению, верит в Бога, для разрядки нужна молитва. Он молится и успокаивается в молитве.
– Да, непонятно, – пробормотал Лисица.
Он тоже просмотрел сочинение Харитонова и теперь чесал затылок:
– Писал-то явно левша. Тут не ошибешься. И прочее сходится. Костю он хорошо знал. Людочку знал. Остается Лена…
– Но заочно через Костю он мог ее или, по крайней мере, про нее многое знать.
– Пока мы не знаем, по какому принципу маньяк отбирал свои жертвы, мы будем блуждать в потемках.
И тут Кира поняла, что дальше молчать просто невозможно.
