Дарья Калинина - Когда соблазняет женщина
Да уж, дорогие подарки, съемная квартира, духи и даже машина – это явные дары богатого и влюбленного мужчины. И ведь что странно, если прежде Сергей Юльевич на своих подружек не особенно тратился, во всяком случае дорогих подарков им не делал, как они об этом ему ни намекали, то эту девицу он буквально осыпал подарками. Выходит, был влюблен?
Но как увязать, что при всем при этом дома Сергей Юльевич еще имел отношения и с Катериной?
– Странная история, – пожала плечами Мариша. – Вы не находите?
А дома их поджидала очередная драма. Как известно, сколько веревочке ни виться, а конец найдется. Вот и Гена следил за женой и выследил все-таки Симу. Застукал ее на месте преступления. Теперь Сима сидела вся зареванная, под глазом у нее наливался синяк, а Гена, потрясая сжатыми кулаками, метался по кухне и вопил:
– Не держите меня, я ее все равно прибью!
– Гена, не надо. Я ни в чем перед тобой не виновата, – плакала в ответ Сима.
– Почему ты не веришь жене? – заступилась за дочь Раиса Михайловна, да только сделала еще хуже.
Гена подскочил на месте, потом гневным жестом сшиб на пол все медные сковородки, красиво развешанные по темно-зеленому со светлыми прожилками кафелю, и дико завопил:
– Да потому что я застукал вашу дочь, мою жену, нашу общую шалаву с каким-то мужиком.
– Гена, это не то, что ты думаешь! – закричала Сима.
– А что? Что я должен думать?
– Это другое.
– Кто этот мужик?
– Я не могу тебе назвать его имя.
– Вот видите! – торжествующе закричал Гена, обращаясь почему-то к своей теще. – Она не может!
– Я тебе не изменяю, – твердила Сима.
– Кто этот мужик? Твой любовник?
– Нет.
– А чего же тогда он сразу же дал деру, когда меня увидел?
– Геночка, ты так кричал. Он испугался.
– И правильно, что испугался. А ты не должна его выгораживать. Говори, кто он?! Ну! Живо!
И Гена снова подступился к жене. На защиту Симы встали Раиса Михайловна и мать Катерины, которая прижилась в доме и явно не собиралась отсюда никуда уезжать, пока здесь имелись еще кое-какие запасы спиртного.
– Ишь, с кулаками он лезет! – кричала эта тетка. – Щас как самого-то тресну!
И в доказательство того, что она не шутит, тетка схватила швабру, которой и принялась тыкать в Гену. Раиса Михайловна, воодушевленная примером приятельницы, тоже вооружилась. Она схватила одну из упавших сковородок и начала размахивать ею, норовя огреть зятя по макушке. Перед лицом численно превосходящего противника Гена отступил в угол. Но не сдался.
– Что у тебя с этим мужиком? – кричал он жене. – Сима! Скажи мне! Умоляю! Ты стала женщиной легкого поведения?
– Я верна тебе!
– А что у тебя с этим мужчиной?
– Я помогаю ему в одном деле.
– В каком? Помогаешь ему излечиться от импотенции?!
– Гена, – снова заплакала Сима, – ну почему у тебя все мысли только об одном?
– А о чем я должен думать? Ты же мне ничего не рассказываешь! Сначала убегаешь из дома по ночам, потом врешь, что никуда не ходила, а сегодня я тебя застукал с посторонним мужчиной, который при виде меня испугался и убежал. Вывод ясен! Ты мне изменяешь. И это был твой любовник!
Вообще-то Мариша не была поклонницей рукопашных схваток между супругами. Конечно, они со Смайлом тоже дрались. Швыряли друг в друга различные предметы. Но это ведь было совсем другое. Кулаками, да еще по лицу муж ее никогда не лупил. Хотя Мариша отдавала себе отчет, что иной раз и мог бы, так она его доводила своими выходками.
Но Сима-то какова! Изменяла своему мужу! Завела любовника. Под носом у мужа шастала к нему по ночам. И зачем ей это было нужно? Ведь с мужем у них была полная идиллия.
– Погоди, Гена, – вмешалась Мариша. – Тут что-то не то. Всем в доме известно, что Сима тебя любит.
– Люблю, люблю!
– Значит, ты должен ее выслушать.
– Да я готов! Но она ведь ничего не говорит!
Мариша вопросительно посмотрела на перепуганную и заплаканную горничную:
– Сима? Ты нам скажешь? Кто этот человек? И что тебя с ним связывает?
– Я не могу. Это не моя тайна!
– А чья?
– Не моя! Но у меня с этим мужчиной ничего не было. Не верите? Погодите! Вот Игнат из больницы выйдет, он подтвердит.
Гена аж взвился.
– И твой братец тоже в этом участвует?! А-а-а! Теперь я все понял! Когда вы с ним уезжали якобы по магазинам, на самом деле Игнат возил тебя к любовнику. На квартиру. И вы там с ним трахались! Словно блудливые кошки!
Глаза у Гены налились кровью. И Мариша очень некстати снова вспомнила те продолговатые, похожие на могилы ямы, которые Гена копал по ночам в саду. А что, если это не первый случай? Что, если ревнивый Гена выслеживает и убивает любовников жены? Или тех людей, которых он считает ее любовниками? А потом что? А потом он закапывает их трупы в саду Сергея Юльевича?
Сначала убил хозяина. Потом Сергея. А Катерину? Катерину-то за что? Да нет, чушь какая-то. До сих пор Гена и Сима производили со стороны впечатление счастливой супружеской пары. Только сейчас что-то нашло на Симу. Ну а Гена уж отреагировал, как и полагается всякому порядочному мужу.
Тем временем Сима до того доревелась, что начала страшно икать, пугая бедного Апаша, заглянувшего на кухню в поисках вкусненького. Но вместо вкусненького он услышал непрерывное «Ы-к! Ы-к! Ы-к!». Апаш струсил. Прижал уши к голове и, быстро пятясь задом, постарался убраться из кухни. Раиса Михайловна и мать Катерины кинулись к Симе, окончательно отогнав Гену в сторону.
– Иди, иди! Ревнивец! Довел жену, теперь радуйся!
Гена радоваться не спешил. И даже, напротив, был очень зол и пообещал, что с Симой он еще разберется.
– Не все же время вы возле нее торчать будете! – злобно буркнул он и вышел из кухни.
Мариша с Аленой тут же кинулись к Симе, надеясь, что в отсутствие мужа она признается им, кто был тот человек, с которым ее застукал Гена. Ничуть не бывало. Сима разговорчивей не стала. И все так же упрямо трясла головой, отказываясь объяснить, с кем была этим вечером.
– Не могу! Не могу! Не могу! – твердила она. – Это не моя тайна! Не могу, не спрашивайте.
И лишь когда потерявшая всякое терпение Раиса Михайловна прикрикнула на нее, Сима не выдержала и выпалила прямо в лицо матери:
– Вот ты меня ругаешь, а потом благодарить будешь! Не для самой себя, ради всех нас стараюсь!
И все. На этом ее откровенность окончательно и бесповоротно иссякла.
Ужина в этот день дома не предвиделось. До того ли всем было, если Раиса Михайловна занималась тем, что защищала дочь от взбесившегося Гены. А тот ходил кругами возле дома и злобно рычал, так что пугал даже Апаша. Тот забился в свою будку, и наружу выглядывал только большой круглый и очень изумленный глаз. Пес недоумевал. Привычная жизнь летела в тартарары. И он решительно не понимал, как все будет дальше. И кто станет его кормить.
Ольга с матерью тоже куда-то уехали. И совершенно неожиданно для подруг их пригласил на ужин Владимир.
– Чего дома сидеть? – пожал он плечами. – Время еще только десятый час. Поехали, я знаю замечательное местечко, где нам подадут свежих лобстеров с черной икрой.
Лобстеров подруги не хотели. Но Володька обладал умением настаивать на своем.
– Вам же будет лучше! – уверял он подруг. – Вкуснейшая вещь!
– И очень дорогая, – буркнула Алена, сверившись с ресторанным меню. – Ну и цены в этом ресторане!
– Пора тебе привыкать к новой роскошной жизни.
– Один лобстер тут стоит столько, сколько зарабатывает хороший работник в месяц! – не могла успокоиться Алена.
– Зато ты получишь от еды истинное наслаждение!
– Знаешь, я тебе открою один секрет, – прищурившись, сказала ему Алена. – Любая еда покажется тебе слаще сахара, если только ты предварительно хорошенько проголодаешься. Когда я приходила домой после суток, то мне даже холодная вареная картошка казалась манной небесной.
– Б-р! – передернулся Владимир. – Не ел, не знаю.
– А ты попробуй!
– Но тебе-то, я так понимаю, теперь нет необходимости питаться одной картошкой? Ты унаследовала от нашего отца миллионы долларов. Неужели тебе жаль нескольких тысяч на еду?
– Нескольких десятков тысяч, – скрупулезно поправила его Алена, любившая во всем точность. – И кто платит за ужин? Ты?
– С какой стати? – растерялся Володька.
– Это ты нас пригласил. Кто приглашает, тот обычно и платит.
– Но у меня нет денег.
Алена скривилась.
– Нет денег, нечего шиковать. Приучайся жить по средствам.
Владимир явно был в шоке.
– Ладно тебе! – произнес он наконец. – У меня праздник. Надо же его отпраздновать как следует.
