Дарья Донцова - Муха в самолете
– Вы, мадам, похоже, никогда не видели керосинки? – вдруг спросил дедуля, обернувшись.
– Нет, – ответила я, – у нас дома всегда был газ.
– Прекрасная вещь! – воскликнул старичок. – Знаете, иногда я вспоминаю прежние восхитительные бытовые условия: горячая вода, например! Ей-богу, чудесно иметь ее в доме, хотя вроде летом и не очень нужно. Впрочем, водичку легко вскипятить. Прошу, мадам. Увы, ничем, кроме заварки, порадовать вас не могу. Мои продуктовые запасы подошли к концу. Хотел к станции пройти, там еды раздобыть, но сперва решил личный магазин проверить, и тут смотрю, вы, мадам, валяетесь!
– У меня есть булочка! – воскликнула я и расстегнула сумочку.
– С корицей! – восхитился старичок. – Моя самая любимая.
– Угощайтесь!
– Право, неудобно. Я, мадам, человек старой закваски и считаю, что мужчина должен предложить девушке ужин, а не она ему.
– Ну до вечера еще далеко! – воскликнула я. – И потом, все по-честному, ваша заварка – моя булка. Впрочем, вы обмолвились, что здесь неподалеку есть ваш личный магазин? Если разрешите сходить в этих замечательных валенках, то я мигом сношусь в лавку и куплю нечто более существенное!
Дедушка засмеялся:
– Мадам, мой магазин – это тот мусорный бачок, возле которого я имел честь вас подобрать. Туда строители возводимого на месте Веревкина капища сбрасывают остатки харчей. Коли в контейнере пусто, я иду к станции и там запасаюсь. Сейчас люди стали очень хорошо жить, порой вышвыривают истинные деликатесы. Кстати, как вам чаек?
Сообразив, в каком «супермаркете» дедуся отрыл заварку, я испытала огромное желание выплюнуть напиток, но отчего-то машинально проглотила его и заявила:
– Восхитительно горячий!
Дедуля ласково улыбнулся:
– Разрешите представиться, мадам, Андрей Архипович Кутякин, актер Московского Художественного академического театра.
Я подавилась новым глотком чая, закашлялась, затем уточнила:
– МХАТа? Которого?
– Что значит «которого», мадам? – возмутился Кутякин. – МХАТ, как и Советский Союз, один!
Я приоткрыла рот и осторожно сказала:
– Понимаете, МХАТа теперь два, а Советский Союз, он того, развалился, причем довольно давно!
– Действительно, – хлопнул себя по лбу Андрей Архипович, – запамятовал. Ну да не важно, когда я выступал на прославленной сцене, она была единой! Да-с!
– Как же вы тут оказались! – изумилась я.
Андрей Архипович старательно пригладил бороду.
– Заболел! Мучился долго, а когда в себя пришел, из храма Мельпомены меня выгнали, пришлось сначала Христа ради по знакомым побираться. А потом господь послал мне Нюшу… Кстати, вы торопитесь?
– Нет, – покачала я головой, – приехала сюда, чтобы отыскать Ирину Малову с дочерью, но, похоже, зря проделала путь.
– И кем вы Ирочке приходитесь? – заинтересовался Андрей Архипович.
– Вы знали Малову? – обрадовалась я.
– Как же, – кивнул старичок, – через забор жили! В Веревкине все друг у друга как на ладони были! А что за печаль привела вас, мадам, сюда? И вы так и не назвали своего имени?
– Зовут меня Виолой, а фамилия слегка смешная – Тараканова, – ответила я.
– Замечательная фамилия, – кивнул дедуля. – Так по какой причине вы направили свои легкие стопы в Веревкино?
Голубые глаза Андрея Архиповича были полны нежнейшего участия, мне неожиданно стало жарко, уютно и очень хорошо.
– Я занимаюсь написанием детективных романов, – вдруг призналась я.
– Восхитительно, – прошуршал старичок.
Я одним залпом допила чай и стала рассказывать приветливому старику о своих злоключениях. Давно никому не жаловалась с таким восторгом и честностью.
Андрей Архипович, не перебивая, выслушал меня, потом спокойно сказал:
– Мадам, вы были со мной откровенны, теперь черед моего рассказа. Думается, он может вам оказаться полезен. Наберитесь терпения, повествование долгое, но торопиться вам некуда, вечерняя лошадь поедет к станции лишь в шесть часов. Я имею в виду рейсовый автобус. Так я начну?
– Сделайте одолжение, – кивнула я и чихнула.
Глава 26
Уж не знаю, правду ли говорил Андрей Архипович, когда утверждал, что в свое время успешно закончил театральное училище и был распределен не куда-нибудь, а во МХАТ. Может, он и был одним из тех не известных никому актеров, которые появляются во время действия словно тени. Авторы любят делать ремарки, типа: «Слуга вносит стул». Кто-то же должен притащить его на сцену! А еще во многих классических пьесах есть роли лакеев с канонической фразой: «Кушать подано».
Скорей всего, Андрей Архипович был из этой когорты артистов, хотя сейчас он уверял меня, что играл Гамлета, короля Лира, Чичикова, Отелло и другие заглавные роли. Но, в конце концов, рассказ о сценической карьере Кутякина интересовал меня меньше всего, внимание привлекла другая часть повествования, та, в которой Андрей Архипович объяснил причины своего появления в Веревкине.
Не секрет, что многие деятели сцены любят крепко выпить. Дружбой с зеленым змием могли похвастаться актеры и прежних, и нынешних лет. Кого-то главные режиссеры, не вынеся скандалов, увольняют, кого-то, наиболее талантливого, терпят, сцепив зубы. Выкинешь пьяного обормота на улицу, и сборов не будет, народ идет на «фамилию», и зрителю, в общем, все равно, что блистающего сейчас на сцене премьера за полчаса до начала спектакля приводили в чувство все помощники режиссера. Кстати, абсолютное большинство нетвердо стоящих на ногах звезд, оказавшись на сцене перед переполненным залом, концентрируются и играют просто замечательно. Это одна из загадок профессии, заика на подмостках начинает говорить гладко и плавно, горбатый выпрямляется, а алкоголик трезвеет.
Но, видно, Андрей Архипович не представлял особого интереса для постановщиков, потому что его за дружбу с бутылкой выгнали сначала из МХАТа, а потом еще из парочки не столь известных коллективов.
Наступило голодное время. Ни родственников, ни жены Андрей Архипович не имел, кормить его было некому. Одно время актер ходил по знакомым, у одних обедал, у других ужинал, но очень скоро его перестали пускать в приличные дома. Единственным богатством Андрея Архиповича была хорошая, с двумя окнами, комната в коммунальной квартире. Оставшаяся часть апартаментов принадлежала полковнику Епифанову и его семье.
Как-то раз жена военного, Нинель Михайловна, пришла к актеру и с участием сказала:
– Вижу, плохо тебе.
– Ничего, мадам, выживу, – бодро ответил Кутякин.
– Чего на работу устраиваться не идешь? – протянула полковница.
– Я, мадам, трамваи водить не обучен, – улыбнулся лицедей, – токмо способен сцене служить, вот, жду-с предложений.
– Кто ж тебе, ханурику запойному, чего предложит? – прищурилась Нинель.
– Вы, мадам, желаете оскорбить творческую личность? – без всякой злобы отреагировал Кутякин.
– Помочь дураку хочу, – вздохнула полковница, – слушай вот лучшее предложение. Тебе жрать нечего, и за комнату, между прочим, платить надо. Где деньги взять, а? То-то и оно. А я мечтаю пожить спокойно, одной хозяйкой в квартире, надоело твой пьяный храп слышать, усек?
– Вы, мадам, предлагаете мне удавиться и тем самым решить проблему? – хмыкнул Кутякин.
– Да не перебивай, идиот, – обозлилась Нинель, – у моей домработницы Верки сестра есть, Нюра. Хорошая баба, спокойная, не пьет, хозяйствует, живет в деревне Веревкино, работает уборщицей в клубе.
– И что? – насторожился Андрей Архипович.
– Замуж она хочет! Распишешься с Нюрой, уедешь в Веревкино.
– Упаси бог, мадам!
– Какая тебе разница, где квасить!
– Нет, нет.
– Там клуб есть, будешь спектакли ставить!
– Ни за что!
– Деньги платить станут!
– О боже!
– И я в кошелек насыплю, – гудела полковница.
Но Андрей Архипович лишь тряс головой.
– Какая деревня, мадам, помилуйте, я актер МХАТа!
Нинель плюнула и ушла. В субботу она снова заглянула к соседу:
– Хочешь пять рублей?
– Спасибо, мадам, – отозвался Кутякин, – храни вас господь за милостыню.
– За так ничего не получишь, – прищурилась дама, – помоги Верке домой всякую лабуду отвезти.
Денег не было совсем, и Андрей Архипович согласился. Обвешанный узлами, он прибыл в Веревкино, где познакомился с Нюрой, сестрой Веры, хихикающей бабой, по самые брови замотанной в серый платок. Нюра быстро вытащила картошечку с укропом, соленые огурчики и выставила на стол четверть, в которой плескалась прозрачная, как слеза младенца, самогонка.
Андрей Архипович потер руки, сел к столу и принялся за угощение. Дальнейшее вспоминалось туманно, ночь сменяла день, в избу приходили какие-то люди, потом актер подписывал бумаги, его куда-то везли на телеге под ноющую игру гармошки.
Протрезвел Кутякин внезапно, проснулся от непривычной жары, сел на кровати и обалдел. Где он? Отчего находится на постели, под тяжелой красной периной, и что за баба храпит рядом?
