Дарья Донцова - Дворец со съехавшей крышей
– Мы помогаем Мышке восстановить справедливость, – повторила незнакомка.
– Мне твоя Мышка никто, – возразила Екатерина.
– Ты это делаешь для меня, – напомнила собеседница. – Но повторяю: если не хочешь, я пойму и совсем не обижусь.
– Нет, – сказала Фурсина, – Розова должна за все ответить. Она совершила ужасное преступление, у меня в голове не укладывается, что люди на такое способны.
– Ничего, – зло прошипела вторая участница диалога, – сначала ее за кражу кубка прижучат, а потом уж и другой наш подарочек подоспеет. Она точно из окна выпрыгнет или удавится.
Некоторое время было тихо, потом зажурчала вода.
– Жара сегодня эфиопская, – пробормотала незнакомка. – Слушай, у вас еще раздают в подарок покупателям белые платья? Ты мне одно приносила.
– Да, – сказала Катя.
– Можешь еще такое же достать? – спросила женщина. – Давно хотела тебя попросить, да все забывала.
– Ладно, – пообещала Екатерина, – сегодня зайду на склад. Я в хороших отношениях с кладовщицей Зиной, подписываю ей скидку на бижутерию, она мне сколько угодно сарафанчиков даст…
Бондарева вдруг закашлялась, и Роман Глебович подал ей бутылку минералки. Я молча смотрела, как пакостница откручивает пробку и начинает пить прямо из горлышка. Вот почему Екатерина очутилась на складе – пошла выполнять просьбу незнакомки. Самые таинственные события часто имеют банальное объяснение. Внезапно я почувствовала такое отвращение к Бондаревой, что не удержалась и воскликнула:
– Ты сюда пить пришла?
Светлана поперхнулась. Роман с укоризной посмотрел на меня, потом обратился к продавщице:
– Можете продолжать?
Бондарева снова заговорила…
После того как Фурсина пообещала добыть дармовую одежду, она неожиданно встревожилась.
– Постой! А Степаниде не нагорит? Она же принесет коробку Илье, а там пусто!
– Сто раз тебе объясняла, – укорила ее собеседница, – Степанида будет вне подозрений. Она возьмет в офисе картонный ящик и пойдет к главному секьюрити. И что получится? О чем Степанида расскажет, когда ее расспрашивать начнут? Проверила приз, закрыла упаковку, на пару минут отлучилась к служебному лифту, вернулась и отправилась к Ларину. Кроме Иры, в офисе никого не было. Ну и на кого подумают? Кто кубок спер? Тот, кто с ним один на один остался!
– Ну да, – протянула Катя, – звучит складно. А вдруг Степа меня упомянет?
Но незнакомка снова не увидела проблемы.
– И что? Честно ответишь: «Да, я заглядывала в офис к Козловой». Разве запрещено туда заходить?
– Нет, – признала Екатерина. – Но Степанида может вспомнить, как я упала.
– И что? – повторила женщина. – Ты подвернула ногу, сломала каблук. Покажешь «убитые» туфли. Зря ты дергаешься. Поверь, после пропажи приза у Козловой начисто вылетит из головы всякая ерунда вроде твоего падения. Когда у человека случается крупная неприятность, он зацикливается исключительно на ней, остальное ему по барабану. И вообще хватит болтать. Чем больше треплемся, тем сильнее ты мандражируешь. Скажи прямо: «Даю задний ход, отказываюсь помогать Мышке».
– Нет! – воскликнула Катя. – Уже говорила, я не дезертир, просто…
– Просто ты волнуешься, – перебила ее собеседница. – Это естественно. Смотри мне в глаза. Я все предусмотрела, разработала отличный план, учла все мелочи. Все пройдет супер. Точка. Твоя роль маленькая и легкая, тебя никто ни в чем не заподозрит. И твоей Степаниде ничего не грозит. Да, пожалуйста, не забудь разбросать у лифта кисти…
Кисти! Я перестала слышать голос Светланы. В памяти ожили события того дня. Вот к нам в офис заглядывает Катя и говорит: «Степа, там у служебного подъемника валяются кисти и спонжи. Случайно не твой босс потерял?»
Я, прекрасно знающая о том, какой Арни растеряха и как он злится, если лишается любимых орудий труда, бросилась в коридорчик. Мне даже в голову не пришло удивиться и спросить, что Фурсина делала около нашего офиса. Она поспешила за мной. Я обнаружила на полу новые кисти и подумала, что их выронили, когда выносили из кабины лифта товар. Ирина же, как и рассчитывали заговорщицы, некоторое время оставалась с кубком одна.
Мы собрали разбросанные вещи, вернулись в офис, минут пять поболтали с Розовой, я схватила коробку, дошла до пустого стенда, где делают макияж. Вдруг шагавшая рядом со мной Катерина ойкнула, неловко взмахнула руками и рухнула на пол. И как бы вы поступили на моем месте? Я поставила ношу на полированную доску прилавка и кинулась Фурсиной на помощь. Катя начала хныкать, показала сломанный каблук. Мне стало жаль ее, и я начисто забыла про кисти и спонжи. Спутница о них тоже более не вспоминала, сказала: «Пойду в раздевалку, у меня там запасная пара обуви есть».
Я взяла упаковку с призом, и мы вместе очутились в торговом зале. Екатерина и ее неизвестная сообщница с блеском осуществили задуманное, до завершения их «проекта» оставалась сущая ерунда: мне следовало дойти до кабинета Лапина, и там бы обнаружилась пропажа кубка.
Меня заподозрить в краже будет трудно. Екатерина вошла в наш офис как раз в тот момент, когда я держала в руках приз. Фурсина не могла знать, что мы с Ирой будем рассматривать награду, просто так удачно совпало. Когда начнется разбирательство, Катя скажет: «Степанида при мне поместила кубок в упаковку, оставила его в кабинете на попечении Ирины, и мы пошли собирать разбросанный товар. Потом Козлова взяла закрытую коробку, и мы, опять сообща, пошли в торговый зал». Ну, кто попадет под подозрение? Кто оставался некоторое время один с дорогим призом? Ирина.
И самая трудная часть операции, подмена приза, прошла без сучка и задоринки. Но потом в ситуацию вмешалась толстая тетка в оранжевом платье, которая, как мне сейчас ясно, никакого отношения ни к кубку, ни к Кате и К° не имеет. Она была обычной обалдевшей покупательницей, мчавшейся к корзинкам с товаром со скидкой. Женщина наступила мне на ногу, толкнула, я упала, выпустила из рук коробку, та, скользя по мраморному полу, отлетела достаточно далеко. И именно этот момент я прекрасно запомнила. Понятно, почему конфуз запечатлелся в памяти: мне было больно и обидно – разорваны колготки, испорчены дорогие лодочки.
И вот тут весь тщательно разработанный воровками план пошел насмарку. Потому что я, так и не доставив кубок Лапину, вернулась в свой офис, чтобы переодеться. Заговорщицам повезло лишь в одном – я начисто забыла о том, как на мгновение оставила приз на стенде макияжа. И на вопрос Розовой: «Степа, где ты могла бросить приз без внимания?», уверенно ответила: «Я не выпускала его из рук, пока не столкнулась с сумасшедшей бабой».
У французов есть выражение «лестничное остроумие». Похоже, я в полном объеме обладаю этим даром, слишком поздно соображаю, как надо реагировать на события. Когда Ирину обвиняли в краже, я не сказала: «Но послушайте! Когда после падения я приплелась в кабинет, Розова бросилась мне на помощь, взяла коробку и удивилась, что у той другой вес. Я-то ничего не почувствовала, а вот Ирина сразу поняла – дело нечисто. Поэтому мы снова открыли упаковку. Если бы она сперла дорогой кубок, зачем ей акцентировать внимание на изменившемся весе коробки?»
Значит, Катерина все же преступница… Она не имеет никакого отношения к краже колье и кольца, но активно участвовала в похищении кубка стоимостью двадцать тысяч евро.
Я вскочила.
– Роман Глебович, Розова ни в чем не виновата, ее подставили! Наверное, Фурсина и неизвестная девушка пришли в ярость, поняв, что их план накрылся медным тазом, но решили не сдаваться. Они очень хотели, чтобы имя Ирины покрылось позором, и им повезло. Думаю, Катерина следила за Розовой, ломала голову, как обвинить ее в краже кубка, и вдруг – о радость! – та пошла в отдел подарков и купила хрустальные подсвечники. Катя догадалась, что придумала Светлана, которая подменила пакетик с колье, и решила использовать ее наработку.
– Сядь, Степа! – велел Звягин.
Я обвалилась на стул.
– Ты платье испачкала, – прошептал мне на ухо Антон, – на животе серое пятно.
Я машинально взглянула на пятно, хотела отчитать Тошу, которого в серьезный момент волнуют глупости, зачем-то потрогала отметину, увидела на пальцах серебристый, словно перламутровый, налет и застыла. Сегодня меня в шесть утра разбудила Белка. Бабушка не каждый день выходит замуж, я занервничала и, думая о ее предстоящем бракосочетании, машинально схватила со спинки кресла платье, повешенное туда вчера перед сном. Не разволнуйся я из-за телефонного звонка бабуси, мигом бы вспомнила, что у платья порван рукав, и вынула бы из шкафа иной наряд. Но моя голова оказалась занята совсем другими мыслями, и я не обратила внимание на закатанные рукавчики. День сегодня получился богатым на события, поэтому только сейчас, глядя на пятно, я сообразила, что хожу в, мягко говоря, несвежем платье. Но еще мне вдруг стало понятно…
