Полина Дельвиг - Тупиковое звено
Судя по всему, подполковник все еще не оставлял надежды в предельно короткие сроки сплавить парочку за пределы России, но Даша, как всегда, все испортила. Проигнорировав предложение Полетаева, она продолжила, обращаясь к французу:
— Филипп, дорогой, очнитесь. Неужели вы до сих пор ничего не поняли?
— Что именно?
— Из всех наследников остался только один. Который к тому же где-то скрывается.
— И что?
— И что? — Даша не находила слов. — Это же он всех убил!
— Момент. — Черные ресницы затрепетали перепуганными бабочками. — Выдумаете, что Алексей Георгиевич Скуратов жив, и именно он убил всех этих людей?
— Да вы что, с Луны свалились? — Даша смотрела на него во все глаза. — Неужели вы до сих пор полагаете, что все они умерли по странному стечению обстоятельств?
— Ну конечно. Я был уверен…
— В чем вы были уверены?
— В том, что это проклятье.
— Филипп, — Даша понизила голос (не хватало еще, чтобы Полетаев все-таки поднял их на смех), — никакое это не проклятье. Алексей Скуратов жив. Он просто разделался с претендентами, у которых было больше шансов.
— Вы хотите сказать, что все это было задумано им заранее?! — вскричал Кервель.
— Господи, да разумеется!
— Ради денег он убил всех своих родственников?!
— Практически всех.
— О, Боже…
Кервель походил на человека, который только что заметил, что у него нет обеих рук.
— Боже, что же теперь делать? — Он был близок к истерике. — Убийца! Необходимо немедленно остановить его. Остановить любой ценой!
— Да что вы так разнервничались, месье Кервель? — обернулся Полетаев. — Я же вам с самого начала твердил, что…
— Да, но это не было… — от волнения месье Кервель стал забывать русские слова, — дифинитивно.
— Определенно. Зато теперь… — Даша подняла глаза к потолку и перекрестилась. — Хорошо хоть папа в Африке.
— К черту Африку! Он может убить маман! Теперь, когда больше никого не осталось, он убьет ее!
— Успокойтесь. — Полетаев принялся увещевать флориста, как дитя малое. — Только сумасшедший убьет девяностолетнюю старуху. А этот человек далеко не глуп. Теперь, когда устранены все конкуренты, он затаится. Сто против одного, что он сейчас ведет праведный образ жизни. Вот увидите, когда баронесса скончается своем смертью — в этом можете не сомневаться — вы еще долго будете его искать, прежде чем ничего не понимающему, совершенно растерянному, торжественно вручите титул и замок.
Филипп промокнул вспотевший лоб.
— Но он же убийца!
— Убийца. Кто спорит? Необходимо просто предупредить полицию. Этот человек убивает только ради того, чтобы получить наследство, значит, рано или поздно он придет сам. Он придет за наследством.
У Даши на лице сменилась целая гамма чувств: сомнение, радость, злорадство, снова сомнение и под конец — досада.
— А я так не думаю.
— Почему?
— Он же не дурак. Убийца должен отдавать себе отчет в том, что его заподозрят первым.
— Ну и что? По французским законам, прежде чем осудить человека, требуется доказать вину.
Даша фыркнула:
— Что-то я сомневаюсь, что французский суд без малейшего колебания отдаст несколько миллионов русскому, появившемуся неизвестно откуда. Да они нашего президента чуть без самолета не оставили. Нет, нет, Скуратов прекрасно понимает, что он под подозрением, и я уверена, что он приготовил на будущее какой-нибудь нетрадиционный ход.
— И что из этого следует?
— Из этого следует, что доказывать вину Скуратова необходимо прямо сейчас, — твердо заявила молодая женщина. — Надо раскрыть преступление по горячим следам. Если бабушка проживет, дай ей Бог здоровья, еще лет пять, то доказать нынешние убийства будет невозможно.
Полетаев задумчиво покачал головой:
— Не уверен, что и сейчас это будет сделать легко. Даю голову на отсечение, он устраняет лишних родственников не своими руками. Слишком уж безупречно и быстро действует убийца. Это работа профессионала.
Глаза Филиппа нехорошо блеснули.
— Но так делайте же что-нибудь, вы же власть!
— Я? — Полетаев удивился так, словно его попросили сыграть на гобое. — Что же я могу сделать?
— Вы полиция, разведка, вы все можете! Нет, вы обязаны найти убийцу прежде, чем он нанесет следующий удар.
— Успокойтесь, месье Кервель, вашу матушку он не тронет, а остальные и так уже мертвы!
— Как бы не так, — мрачно вмешалась Даша, — Если ты помнишь, мой батюшка еще жив.
— Но он далеко.
— Кто знает, что в голове у этого маньяка? Он не остановится ни перед чем.
— Хорошо. — Полетаев помолчал. — Что вы от меня хотите?
— Ты должен найти Алексея Георгиевича Скуратова.
— Если помнишь, я его уже искал.
— Прояви фантазию.
— Проявляй ее сама! — рассердился подполковник, — Я и так трачу на твоих родственников почти все свое рабочее время. Мне начальство голову оторвет, когда узнает, чем я тут занимаюсь.
— А разве оно еще не в курсе? — сморщилась Даша.
— Не нарывайся.
— Я просто спросила.
— А я просто ответил. — Подполковник пожал плечами, — Посему, мои дорогие, вы на меня не обидитесь, если по приезде в Москву я вас довезу куда пожелаете: в гостиницу, в аэропорт, а затем покину.
— Доносить побежишь? — Даша прищурила глаз.
— Была нужда на неприятные беседы нарываться. Если меня не арестуют за связь с вами, буду молчать. Но если меня спросят, — он усмехнулся, — вот тогда не взыщите…
Глава 21
1
Случилось то, что можно было предположить с самого начала: от постоянных переездов и переживаний бедный месье Кервель захворал. У него поднялось давление, носом пошла кровь, а главное, полностью пропал аппетит. Все освободившееся от еды время он посвятил общению со своей благоприобретенной племянницей.
Целый день Даша, как могла, пыталась быть терпимой. Она мерила обмякшему дяде давление, температуру, меняла тампоны в носу, читала в слух светскую хронику. К полуночи жалобный голос Филиппа вызвал у нее изжогу, к трем утра — несварение желудка, а к пяти она была готова придушить его манжетой тонометра. К счастью, в шесть француз наконец угомонился, и Даша упала лицом в подушку.
2
Проснулась она, как ни странно, довольно рано — не было еще и десяти. Из соседней комнаты доносились тихие постанывания.
«И почему первой не убили меня? — шевельнулась вялая мысль. — Сейчас лежала бы себе спокойно…»
— Ди-ди, дорогая, вы уже проснулись?
Поняв, что действовать следует без промедления, Даша осторожно сползла с кровати, на цыпочках прокралась в ванную, наскоро умылась, натянула счастливо забытые на сушке свитер и джинсы и, стараясь не дышать, без зазрения совести слиняла из номера.
Спустившись вниз, она передала заботу о Филиппе гостиничной службе и отправилась завтракать в ресторан.
Ела она долго, и не потому что была голодна, а просто не представляла, что ей делать дальше. По сути, работа выполнена — наследник найден, но вот удовлетворит ли он баронессу… От третьей чашки кофе заныла голова. Даша налила простой воды и медленно, глоток за глотком, принялась цедить сквозь зубы.
Конечно, для бедной Марии Андреевны это будет удар. Может даже смертельный. Однако старушка свое уже пожила, а вот что случится с ее отцом, когда карантин снимут? Не постигнет ли и его судьба всех остальных? Ведь этот человек, вне всяческого сомнения, одержим, сейчас он уже ни перед чем не остановится. Даже тюрьма его вряд ли устрашит. Сейчас Скуратов рассуждает примерно так: если полиции и удастся доказать его причастность к убийствам, то деньги тем более должны достаться ему — став обладателем огромного состояния, можно не скупиться на адвокатов. И сейчас между ним и богатством может стоять всего один человек — ее отец. Скуратов должен его убить.
Даша потянулась было за сигаретой, но в последнюю секунду остановилась. Времени на перекур не оставалось — пора действовать. Необходимо найти Скуратова, прежде чем тот найдет ее отца. Это, конечно, чистое безумие, но другого выхода все равно нет.
3
Целый день Даша выхаживала под окнами дома, в котором когда-то проживал Алексей Георгиевич Скуратов и где сейчас жила его жена. Ничего особенного на первый взгляд не происходило. Утром окна расшторили, приоткрыли форточку, и в течение дня разве что пару раз промелькнул за прозрачной паутиной тюля чей-то невнятный силуэт. Вечером окна опять зашторили. Часов до семи свет горел на кухне в полную силу и едва заметно в соседней комнате. Затем картина поменялась. На кухне оставили подсветку, а основное действие перенеслось в комнату по соседству. Около половины девятого на кухне снова вспыхнули все лампы, вероятно хозяйка решила разогреть чай или готовила ужин, а затем свет погас сразу во всех комнатах и лишь в одной продолжало помигивать голубоватое мерцание телевизора.
