Татьяна Полякова - Неопознанный ходячий объект
— Откуда мне знать.
— О господи… Идем быстрее за участковым.
— Кто-то должен остаться.
— Я не могу, — торопливо заверила Женька, — и одна в деревню тоже идти не могу, и не надо на меня так смотреть…
— Я смотрю в другую сторону.
Если честно, оставаться мне очень не хотелось, а вдруг убийцу вовсе не испугает мое присутствие, а даже наоборот?
— Давай заорем погромче, — предложила Женька. — Может, кто услышит? — И приготовилась орать, но вдруг издала какой-то булькающий звук и схватила меня за локоть. — Там кто-то есть.
— Прекрати… — начала я, но Женька, выхватив у меня фонарь, направила его луч в темноту, и я на мгновение увидела две темные тени, они мелькнули и исчезли за деревьями, только тени вовсе не были бесплотны, я отчетливо слышала шаги.
И тут мы с Женькой заорали. А потом бросились бежать, крик наш постепенно перешел в повизгивание, а мы наконец-то ворвались в деревню. К чести участкового, спал он чутко. Когда мы подлетели к его дому, он стоял на крыльце одетый и вглядывался в темноту ночи.
— Василий Иванович, — задыхаясь от счастья, крикнула Женька, — мы труп нашли. Безголовый. Идемте скорее, в лесу кто-то есть, боимся, как бы труп в болоте не утопили.
Василий Иванович лишних вопросов задавать не стал, бросился в огород и вскоре вернулся с собакой, довольно крупной для дворняжки. Я порадовалась его сообразительности, собака не помешает.
Мы ходко заспешили к лесу, по дороге растолковав, откуда узнали про труп, как нашли его, главное, про подозрительные тени, мелькнувши в луче фонаря.
— На болото труп вряд ли потащут, — поде лился своими соображениями участковый. — К реке ближе… — Честно говоря, я вздохнула с облегчением, слова эти свидетельствовали о том что Василий Иванович нам верит, а я, признаться, сама себе верила с трудом.
Мы достигли леса и сразу пошли медленнее, чем ближе подходили к двойной березе, тем беспокойнее мне становилось. Собака глухо зарычала, участковый расстегнул кобуру и достал оружие, а Женька схватила палку, отчаянно выстукивая зубами дробь. Я подумала и тоже взяла пал покрепче, благо, что недостатка в них не было.
Вот кусты, яма… совершенно пустая, что меня не удивило.
— Ну-ка, посвети мне, Анфиса, — попросил Василий Иванович, присел и стал изучать траву под ногами. — Волоком тащили, труп, он ведь тяжелый, особливо если затвердеть успел. Дружок, давай, не подведи… нюхай.
Если честно, в Дружка я не очень верила, не похоже, чтобы пес заслужил благодарность уголовного розыска. Одно хорошо — несмотря на отсутствие трупа, Василий Иванович не сомневается, что он был. Тут я подумала, что милицию наш рассказ вряд ли убедит, даже если участковый с нами согласится. Им либо подавай улики, либо… Додумать я не успела, Дружок заспешил в направлении реки, и мы бросились за ним. Время от времени Василий Иванович останавливался и обследовал землю. След на траве был отчетливо заметен, но это ночью, а утром, когда роса высохнет, трава поднимется… «Ни черта мы не докажем», — в сердцах решила я.
Собака вывела нас на высокий берег реки и отчаянно залаяла.
— Так и есть, — пробормотал сильно запыхавшийся Василий Иванович. — В воду сбросили… Завтра вызовем водолазов и найдем. Говорите, злоумышленников двое было?
— Утверждать не берусь, — ответила я раньше, чем Женька принялась фантазировать. — Мы здорово испугались. Мелькнуло что-то вроде теней, а потом шаги… — Тут в голову мне пришла одна мысль: если предположить, что преступников двое и явились они из пансионата (а с того места, где мы стояли, до него подать рукой), на ум приходит только одна пара: писатель с женой.
Неужто они? А если все-таки Николай? Привез с собой сообщника… тому даже необязательно в деревне появляться. Нет, лучше мне о своих догадках помалкивать, навру с три короба, а людям неприятности, пусть в милиции сами разбираются.
— Идемте-ка в пансионат, — заявил Василий Иванович, как видно, имея свои мысли насчет преступников.
Через пятнадцать минут мы уже входили в холл, сонная дежурная сообщила, что все давно спят, но на нас данное утверждение впечатления не произвело.
— Василий Иванович, — зашептала я ему на ухо, — вы всех в холле соберите, а я пройдусь по комнатам, если кто-то из них сейчас выходил, обувь должна быть мокрой…
— Молодец, Анфиса, — кивнул он. Женька перестала дрожать и с видимым облегчением устроилась в кресле.
Через несколько минут в холл спустился Валера, затем Владислав Петрович, сонно щурясь, последней появилась Лидия Артуровна, выглядела она очень недовольной.
— Что за шум? — спросила она капризно.
— Произошло ЧП, — заявил участковый. — Я хотел бы знать, кто из вас покидал дом в течение последнего часа.
— Шутите? — поднял брови Валера. — Кому придет охота гулять в эту пору?
— Тут взгляд его остановился на нас с Женькой, надо сказать, выглядели мы занятно, как, впрочем, и Василий Иванович. Джинсы мокрые до самых коленей, на них налипла какая-то трава, собачник и просто грязь. — Да что случилось-то? — испуганно спросил Валера.
— До прибытия милиции вынужден умолчать. Анфиса, у вас есть телефон? — обратился он ко мне, достал бумажку из кармана и протянул со словами:
— Вот, позвоните срочно.
Позвонить я не могла, так как из-за местоположения дома связи не было и приходилось подниматься на гору, о чем я Василию Ивановичу рассказывала, вряд ли он это забыл, значит, имел в виду другое.
— Хорошо, — кивнула я, направляясь к лестнице. Писатель проводил меня настороженным взглядом, его жена откровенно враждебным.
Обе комнаты, и Валеры, и писателя, были открыты. Впрочем, если бы они позаботились запереть их, отправляясь по тревоге в холл, это само по себе выглядело бы подозрительным. Я вошла в комнату писателя и быстро все осмотрела.
У мадам обуви немного: босоножки, туфли на высоченном каблуке и кроссовки (сухие), у самого писателя ботинки и резиновые сапоги, на первый взгляд в них сегодня не выходили, однако. рифленая подошва говорила об обратном, она была влажной. Скорее всего сапоги заботливо вытерли сухой тряпкой, проделать такое с подошвой затруднительно. Значит, либо Владислав Петрович не так давно выходил в этих самых сапогах, либо решил их вымыть на ночь глядя. Я перебралась в комнату Валеры, но здесь меня постигло разочарование: ничего такого, что позволило бы уличить его в том, что он тайно покидал комнату.
Я вернулась в холл и услышала, как писатель раздраженно говорит:
— Да, я выходил ночью. Мне не спалось, и я немного прогулялся в саду, это что, запрещено?
— Нет, — торопливо заверил Василий Иванович. — Я просто хотел узнать, не заметили вы чего-нибудь подозрительного или, возможно, что-то слышали?
— Я ничего не видел и не слышал, — отрезал писатель.
Дальнейший разговор никаких результатов не дал. Обычная вещь: никто ничего не видел и не слышал, завтра прибудет милиция, и как бы нам с подружкой при таком раскладе в дураках не остаться. Труп видели только мы и голову тоже… Чего доброго — менты решат, что мы и есть преступницы, а воду мутим, чтоб отвести от себя подозрение.
От этой мысли мне сделалось так нехорошо, что продолжение разговора я даже не слышала, а в себя пришла, только когда Женька ткнула меня локтем в бок, и я сообразила, что в холле остались мы вчетвером: участковый, дежурная и мы с подругой. Девушка подтвердила, что Владислав Петрович действительно выходил в парк и гулял минут пятнадцать, она лично за ним дверь запирала.
— Это ничего не значит, — заметила Женька. — Он мог выйти на пятнадцать минут, вернуться, затем выбраться через окно и преспокойно стащить труп.
Я поведала ей о своих исследованиях и горестно вздохнула:
— В лесу как будто были двое. Но мадам и Валера, похоже, комнат не покидали.
— А если кто-то из них не стал рисковать и свою обувь просто выбросил?
— Тогда мы должны ее найти, — недовольно заметила я.
— Обувь? — вытаращила глаза Женька. — И где ее искать?
— Не знаю.
Все это время Василий Иванович стоял рядом и взирал на нас с интересом.
— Насчет обуви — это хорошо, надо бы ее найти. Еще предложения есть?
— Есть предложение выпить чаю, — вздохнула Женька, и мы пошли на кухню.
Пока закипала вода, я с потерянным видом таращилась в окно и вдруг глухо простонала от неожиданной догадки.
— Ты чего? — испугалась подружка.
— Женя, я дура…
— Ну, что ж теперь…
— Да заткнись ты и послушай. Нам Иван Бородин что сказал?
— Он много чего говорил.
— Про Зеленого охотника. Напрягись. Он сказал, что тот из логова не выйдет, если быть точной, он выразился так: ходить не будет. А почему?
— Почему?
— Вспомни легенду, то есть страшилку эту дурацкую.
Женька сначала поморщилась, злясь на то, что я заставляю ее шевелить мозгами в два часа ночи, затем вытаращила глаза и даже схватилась за сердце.
