Дарья Донцова - Лунатик исчезает в полночь
Как-то раз Юлия привычно влезла ночью в квартиру, где жила немолодая, одинокая обеспеченная женщина. Воровка начала рыться в секретере, где хозяйка хранила свои драгоценности, и вдруг вспыхнул свет, а злой мужской голос рявкнул:
— Ложись на пол мордой вниз!
Юля обернулась и увидела направленное на нее дуло пистолета. Позже выяснилось, что хозяйка апартаментов, которую собралась ограбить домушница, была тяжело больна. Незадолго до ограбления она вернулась из больницы и попросила своего брата, бывшего десантника, временно пожить у нее. А тот встал ночью в туалет, решил посмотреть, спокойно ли спит сестра, и застукал дочь Берты Борисовны на месте преступления.
Воровка, застигнутая врасплох, принялась умолять отпустить ее, обещала заплатить за свою свободу, и мужчина заколебался. Но тут до него дошло, что больная, несмотря на шум в ее комнате, не просыпается, подошел к постели и понял: сестра мертва. Юлия очутилась в полиции.
Услышав, что ее могут обвинить в несовершенном убийстве, девушка стала уговаривать следователя связаться с Лялиным. Но Федор, узнав об аресте лучшей артистки, сразу исчез. Ну просто как сквозь землю провалился вместе со своим цирком. Юлечке стало ясно: ей придется самой себя спасать.
— Я не убивала! — уверяла она следователя Игоря Ивановича. — Небось тетка умерла еще до моего появления!
— Верно, — мирно согласился полицейский, — эксперт говорит, что у нее случился сердечный приступ.
— Ага! — обрадовалась воровка. — Значит, меня надо отпустить.
Игорь Иванович развеселился:
— А докажи, что хозяйка квартиры скончалась не в тот момент, когда увидела, что к ней залезла грабительница. И не забудь про незаконное проникновение в чужое жилище. Может, ты и не убийца, но точно домушница. Слышала фразу: «Вор должен сидеть в тюрьме»? Как раз про тебя сказано.
И вот тогда-то Юля и вспомнила о матери.
— Верните мне сотовый, позвоню маме. Она вам сколько хотите денег даст за то, что меня отпустите.
Любовь снова победила жадность, старшая Нечаева опять выкупила дочь. Берта Борисовна привезла Юлию в «Уютный уголок» и отвела к очередному психологу. Но обратилась к не особо знающему специалисту, подыскала такого, который брал минимальную плату за услуги, а недостаток образования компенсировал красноречием. Психотерапевт поведал Берте, что Юля страдает адреналиновым голоданием, болезнью сродни наркомании. Зависимые от героина люди не могут жить без уколов, а таким, как Нечаева-младшая, нужны острые ощущения, без них они мучаются. Воровство для Юли источник получения необходимой ей дозы адреналина.
— Значит, дочь никогда не перестанет красть? — ужаснулась Берта Борисовна.
Душевед почесал затылок.
— Можно, конечно, попытаться переключить ее на прыжки с парашютом, на экстремальный туризм… Главное, подобрать такое хобби, которое перебьет желание воровать. В общем, работа предстоит долгая, года на два, не меньше.
— Спасибо, я уже слышала подобное, — заявила владелица пансионата и опять решила действовать самостоятельно.
Она запретила дочери выходить из дома, велела ей помогать по хозяйству в «Уютном уголке», хлопотать на кухне, но не заходить в номера, пригрозила:
— Если у жильцов что-то пропадет, тебе несдобровать.
Юлечка поклялась, что глубоко раскаивается в содеянном…
Рассказ Нечаевой прервался. Она закрыла лицо руками и отчаянно зарыдала.
Глава 35
Я покосилась на все еще стоявшую возле окна «летучую мышь».
— Ты грабила квартиры! Ночью отправлялась разбойничать!
Юля не дала мне договорить.
— А сама-то в молодости ошибок не совершала? — вскинулась она. Затем заговорила спокойнее: — Нет, сейчас — все. Я завязала, не первый год помогаю маме, воровством не занимаюсь. Поступила в институт, учусь на втором курсе.
Я остановила девушку.
— Не о том речь. Я о твоем прошлом. Ты по ночам влезала в квартиры, где спали хозяева. Почему не опасалась, что они проснутся?
— Не люди, а один человек, — уточнила Юлия. — Я всегда выбирала жилье, где обитает одинокий хозяин. А кроме того, вечером перед ограблением я, надев курточку с надписью «Конфеты мечты», звонила в выбранную дверь и говорила: «Здрассти. Наша фирма проводит опрос, стоит ли запускать в производство новый вид конфет. Вот, попробуйте и скажите свое мнение. Если согласитесь поговорить, вам в подарок полагается шоколадный набор весом один килограмм». В конфете, которую я давала в качестве теста, было снотворное. Когда человек съедал ее, я ему пару вопросиков задавала, дарила коробку, купленную в супермаркете, и уходила. Через два часа влезала в квартиру. Если б кто отказался пробовать конфету, я бы в апартаменты не сунулась. Но ни один человек мне не отказал. Все хотели получить дармовой набор.
— Оригинальная задумка, — хмыкнула я.
Девушка вскинула подбородок.
— Я вообще креативная. Но теперь с этими делами покончено навсегда.
— Думаю, конфету на тумбочку в четвертом номере клала не Берта, а ты, — продолжила я. — Ты хотела, чтобы я ее слопала и крепко заснула. Моя комната единственная, чье окно выходит на маленькую узенькую улочку с офисным зданием. Уж не знаю, каким образом работает воровское оснащение, но ты дожидаешься, пока постоялица заснет, входишь в номер, натягиваешь проволоку и отправляешься по ней воровать. Берта на ночь запирает пансион, ключ уносит, тебе не выйти.
— Нет! — подскочила Юлия. — Честное слово, я больше этим не занимаюсь.
Я покачала головой.
— Я видела, как ты вылезла из моего окна. В первые два дня своего пребывания в пансионе я съедала на ночь конфету, сразу засыпала и в пять утра просыпалась. У меня такая реакция на снотворное — быстро улетаю, а через пять-шесть часов снова бодра. Но мне невдомек было, что я глотаю лекарство, решила, что сонливость у меня началась из-за переезда на новое место. Вот на третьи сутки мне полакомиться шоколадкой не удалось, ее съела Светлана и попала в больницу — для нее количество снотворного оказалось слишком велико. Ты чуть не отравила Кузнецову!
— Доза совсем маленькая, — начала оправдываться Юлия, — от такой никакого вреда быть не может. В интернете я прочитала и…
Тут до мерзавки дошло, что она себя выдала, девушка прикусила язык, но поздно.
— Юля! — взвизгнула ее мать. — Зачем ты подкладывала в комнату конфету с таблеткой?
— Это раствор, — пробормотала дочь, — я впрыскивала его шприцем.
— Отличный вопрос, Берта Борисовна, — сказала я. — И я знаю на него ответ. Юлечка опять грабит людей, тащит что ни попадя из их квартир. На вашей кухне есть тайная кладовая, там хранятся вещи: соболий полушубок, обувь, вечерние платья разных размеров, дорогая сумка. Похоже, вы теперь орудуете на пару, дочурка тырит чужую собственность, мать ее продает, а на вырученный барыш приобретает деликатесы, которые хранит там же, где и награбленное.
— Чулан? — совершенно искренне удивилась Юлия. — Разве на кухне он есть?
Владелица «Уютного уголка» опустила взгляд.
— Когда я переделывала свой дом под пансион, подумала: жильцы будут везде шастать, полезут в холодильник, съедят мои продукты. Поэтому пришлось отделить небольшую… э… комнату. Неразумно выставлять скудную провизию, которую купила на копейки, на всеобщее обозрение.
Мне стало еще веселей.
— Скудной провизией вы называете банки с крабами, окорок хамона, икру, пирожные из самой дорогой кондитерской? Похоже, ваши копейки не медные, а золотые.
— У нас в доме есть такая еда? — заморгала Юлия. — Мама, мы же утром, днем и вечером давимся геркулесом или макаронами, даже кетчуп к пасте бывает только по праздникам! Я не знаю ни про чулан, ни про жратву, ни про шмотки!
Берта Борисовна закатила глаза:
— Я страдаю малокровием, поэтому вынуждена, подчеркиваю, вынуждена покупать некоторые продукты. Икра и крабы повышают гемоглобин. Я бы никогда не тратила деньги, да у меня их и нет, но для здоровья приходится облегчать кошелек.
— С ума сойти! — всплеснула руками Юля. — Мама, ты потихоньку ночью жрешь деликатесы? И откуда в твоем тайнике вещи? Я ведь в самом деле больше не ворую. Да, признаюсь, я хожу по ночам по проволоке между пансионом и офисным зданием. Так ведь только ради адреналина!
— Вот уж идиотское занятие, — не удержалась я. — Отчего бы тебе, если ты так любишь высоту, не пойти работать промышленным альпинистом? И страсть свою утолишь, и неплохо заработаешь. Или наймись в приличное шапито, там, где работают нормальные артисты, а не воры.
Юля усмехнулась:
— Тебе этого не понять. Висеть на внешней стене небоскреба неинтересно. Это разрешено, нет тайны, драйва, просто такая работа. И ходить под куполом цирка по проволоке меня не впечатляет. Ну, поаплодируют зрители, и все. А где риск? Я хочу острых ощущений, когда желудок трясется, будто под током. Поэтому и выхожу по ночам из окна четвертого номера. Вдруг постоялица проснется? Застукает меня? На улице может оказаться прохожий, задерет голову, а там я иду между домами. В тот день, когда ты впервые меня заметила, крюк плохо за подоконник чердака офиса зацепился, я пошла, а он стал сползать. Это было супер! Проволока под ногами потеряла упругость, я поняла: сейчас упаду. Да, у меня есть плащ-крылья, но вдруг он не раскроется? Невероятное ощущение! Полный кайф! Вот это мне и надо. А что у альпинистов и профессиональных циркачей? Там сто раз страховку проверят, все карабины-костыли перещупают, риск к минимуму сведут.
