Татьяна Луганцева - Табу на женатых мужчин
– И что? – спросил Виталий.
– Это доказывает, что кто-то еще услышал ее признание и, что характерно, воспринял его очень серьезно. А еще любой здравомыслящий человек поймет, что прослушать это не мог просто человек с улицы. Вот эксперты и нашли в гостинице специально оборудованную комнату, куда приходили аудио– и даже видеосигналы. В эту комнату был доступ только у боссов гостиницы. Интересная информация? – спросила Муза, но ей никто не ответил.
И она, вздохнув, продолжила:
– Интересно, наверное, было этим трем товарищам еще и наблюдать за сексом проживающих парочек? Такое реалити. Если бы они только знали! В социальные сети видео они не выкладывали, чтобы самим не светиться. Извращенцы и отморозки, одним словом, что говорить! А вот наблюдать в душе за одинокими и симпатичными девушками было совсем другое дело. По пьяни возникали разные мысли, и почему-то казалось, что она, одинокая, должна очень радоваться, что на нее обратили внимание, да еще такие крутые ребята – владельцы гостиницы! Это же класс! Они и в ресторан свой же отведут, и напоят бесплатно, да и сексом обеспечат, а то и деньгами. Что в этом плохого? Может, много раз и прокатывало. Думаю, что развлекались они по полной, но хочется-то большего. Но всегда найдутся женщины, которые откажут? Так ведь? Не все же на все согласны, – вздохнула Муза, – этим они и подписывали себе приговор. Дурехи, наверное, думали, что не случится ничего плохого, ведь все же не бандиты пристают, а бизнесмены.
– А почему ты при этом все время смотришь на меня? – забеспокоился Виталий.
– Да нужен ты мне! Я чисто теоретически. Рассказ интересный? – спросила Муза.
– Из области фантастики, – буркнул в ответ Виталий, и Муза не стала с ним спорить, она пребывала в каком-то особом настроении, если не сказать, на своей волне.
– Именно о таких случаях и проговорилась Людмила, о случаях не совсем хорошего обращения с девушками. Может, она стала безмолвным свидетелем и корила себя за то, что не помогла, – не знаю. Но ее этот вопрос явно волновал. Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке – не зря в народе говорят, – сказала Муза. – Может, ей заплатили за молчание, и деньги эти были давно пропиты, и воспоминания теребили ее сердце и мысли? И она захотела немного облегчить свою ношу и поделиться со мной – незнакомым человеком. Иногда легче довериться чужому человеку, чем близкому.
– Конечно! А над тобой-то люди вообще нимб видят в последнее время, поэтому и доверяют, мы уже говорили об этом, – съехидничала Алиса, но Муза и на нее не обратила внимания.
– Может, к рассказу следует присоединить правоохранительные органы? – стрельнул глазами в ее сторону Валерий Алексеевич.
– Пока обойдемся своими силами. А там всегда успеем привлечь кого и куда следует, – туманно заметила Муза, вставая и начиная прохаживаться по кабинету туда-сюда. – То, что Людмила сказала правду о творящихся преступлениях, доказывает ее убийство. За фантазии не убивают, это факт. И, видимо, все было очень серьезно, раз пошли на такое преступление. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы предположить, что могли сделать с одинокими постоялицами. Правильно – изнасилование! И кто из мужчин хочет попасть в тюрьму по этой статье? Да, не смертная казнь! Но во что тебя там могут превратить? Для некоторых – лучше смерть! То есть измываться над кем-то слабым – это пожалуйста, но если такое же может произойти с тобой, то сразу же – пас! Одно дело – быть известным быком в городе с деньгами и авторитетом. И совсем другое – пойти в тюрьму за изнасилование, потерять сразу весь боевой пыл и уважуху. Братва точно бы не поняла. Жертв оставили жить, ясно, что при условии полного молчания. Девушек запугали, подкупили или пригрозили, что такие сведения принесут только позор и дурную славу. Да и доказать, мол, ничего не сможешь. Много свидетелей, что сама сидела и пила с мужчинами. Никто не принуждал, вместе ушли по доброй воле. А вот свидетелей, что в номер к ней ворвались силой, уже нет. Мол, ничего тебе не доказать, девка. Сиди и молчи! Они и молчали. А вот Людмиле веры уже не было, раз проговорилась незнакомому человеку. Оставалось что? – сама себя спросила Муза и ответила, потому что, судя по напряженным лицам собравшихся, никто из них ей отвечать не собирался: – Оставалось одно: узнать, будет ли действовать человек, которому рассказали о бывших преступлениях? Проследить осталось только за ним, так как рассказчик уже никому ничего не расскажет. Как это сделать? А присмотреть непосредственно за этим человеком, подружиться с ним. И сразу же ко мне в номер пришла молодая, симпатичная и испуганная женщина и сказала, что к ней пристают, тем самым подливая масла в огонь и зондируя, вникла ли я в слова Людмилы. Как это было элегантно сделано! – закатила глаза Муза. – Хотя ты же профессионалка! Нет, Валерий Алексеевич, не подумайте ничего плохого. Я тут навела справки и узнала об Алисе много интересного: что девочка в семнадцать лет поехала в Москву и сразу, без блата, без денег, без подготовки, поступила во все театральные вузы, куда пыталась. Ничего так? Талантище! И это странно, Алиса, не так ли, что мне почему-то была рассказана слезливая история об отчислении из медицинского вуза.
– Если бы я сказала, что из театральных, ты ко мне бы отнеслась с недоверием и не помогла бы, – сказала Алиса.
– Конечно! Я помогла тебе только из-за того, что ты бедная отчисленная студентка. Если бы я узнала, что ты актриса, я закрыла бы перед тобой дверь. А имя свое тоже с испугу забыла? А, Антонина? То есть девушке Алисе я скорее помогу, чем Тоне? Ты заигралась, девочка, вот что я тебе скажу. Тем более что, несмотря на свои потрясающие успехи в учебе, ты ушла с третьего курса по собственному желанию, чем ввергла преподавателей в шоковое состояние. Ты же была звездой потока!
– Ты и с ними поговорила? – прищурилась Алиса-Антонина.
– А как же! До сих пор помнят такой талантище! Мне же легко это было сделать, я из Москвы. Только талант стал больше криминальный, и это их сильно огорчило.
Лицо девушки покраснело, а глаза налились кровью.
– Двойка тебе за управление эмоциями, – сказала ей Муза, совсем не выходя из себя.
Она вытащила на стол из своей папки компромат на Антонину.
Нотариус вытер пот со лба и заодно – выступившую испарину со стекол очков. Весь его вид выдавал мучения – «За что мне это?», но, как человек интеллигентный, он держался.
– Я еще и с твоими сокурсниками пообщалась, ну, с кем смогла. Подружка у тебя была Светлана Решетова, сейчас – известная сериальная актриса. Но мне помогли организовать встречу с твоей подружкой. Ну, как с подружкой? В мире искусства и жесткой конкуренции такие бывают? Она, кстати, очень рада, что ты свалила, иначе это ты сейчас играла бы во всех этих сериалах, потому что однозначно была талантливее и красивее. Приятно тебе сейчас как женщине? Жаль, не пригодится тебе красота в тюрьме-то. Так вот, Светочка и сказала, что бросила ты институт по глупости, конечно, но из-за большой любви. Что остался у тебя в родном городе парень, с которым ты крутила с четырнадцати лет, который был много старше тебя и богат. И звали его Петр, и был он из бандюг. Но ты была от него без ума. Что делать? Любовь! Парень не одобрил твоего поступка, того, что ты решила учиться на актрису, что уехала от него, и сказал, что найдет себе другую. Ты сначала попсиховала, затем решила найти себе кого-нибудь в Москве, но узнала, что Петр женится, и это известие просто сорвало тебе крышу. Ты бросила институт и уехала домой, и больше тебя в Москве не видели. А здесь я навела справки.
– Да ты просто справочное бюро, – усмехнулась Антонина.
– Пусть выговорится, – остановил ее Виталик.
– А вы хорошая пара, – посмотрела на них Муза. – И никому не показалось странным, что любимого человека Антонины звали Петр, он был богат и он был бандитом. И один из учредителей тоже был Петром. Интрига? Да уже нет! Проверка в Верхневолжском все вскрыла. Ты уже давно живешь с этим самым Петром, являясь его законной женой и матерью его двоих детей. На фоне этой информации становится очень странным твое появление у меня в номере с просьбой спрятать тебя от родного мужа и рассказом, что он пристает к тебе. Интересно, да?
В кабинете снова повисла пауза, прерываемая только стуком каблуков Музы.
– Так ты и втерлась ко мне в доверие. А тут я возьми и подкинь вам новую тему, рассказав о цели своей поездки. Еще бы! Такой случай! Огромные деньги, одни квартиры в Москве чего стоят. А с другой стороны – всего лишь инвалид. Нет, такой куш вы не могли пропустить! Очень уж надолго я заснула, как раз чтобы ты успела все рассказать своему парню! А я ведь именно с тобой пила, прежде чем отрубилась.
– Да ты просто сказочница, Андерсен переворачивается в гробу, – фыркнула Антонина.
– Дальше интереснее будет! Все идет по сюжету, сейчас подходим к кульминации. Я же не знала, как выглядит Виталик, поэтому мне можно было предъявить любого. Но артистическое прошлое Антонины не дремало. Она загримировала человека под Виталика, добившись если и не стопроцентного, то очень большого сходства. Мало ли на кого натолкнемся случайно? Вдруг соседка за солью зайдет или вдруг я все-таки видела фотографию? Вот и подменили мальчика. От него требовалось войти в роль и чуть-чуть посопротивляться, чтобы не вызвать подозрений, а затем принять в дар наследство отца. Да, посопротивляться надо было еще и для того, чтобы успели для лже-Виталика сделать фальшивые документы. Я думаю, что экспертиза быстро докажет, что документы у этого парня ненастоящие, – сказала Муза.
