Элизабет Питерс - Неугомонная мумия
– Этот папирус, случаем, не трофей Хозяина? Именно так называли это мифическое существо Абдель с Хамидом...
Глаза Критикаса сверкнули.
– Прошу прощения, миссис Эмерсон?
– Вам не хуже меня знаком этот жаргон, – сказала я. – Ничего страшного, мистер Критикас. У вас есть все основания хранить молчание, но помните, мы с Эмерсоном – ваши друзья. Если вам когда-нибудь понадобится наша помощь, достаточно только попросить.
Гордый грек поджал губы:
– Абделю вы говорили то же самое?
4
Я пообедала в гостинице. Эмерсон наверняка счел бы это пустой тратой времени, но мой дорогой супруг заблуждается. Гостиница – средоточие каирской светской жизни, и я надеялась услышать последние новости. Так оно и оказалось. Герр Бехлер угостил меня аперитивом и поведал местные сплетни.
Кофе я решила выпить на террасе, и не ошиблась. Именно там мне на глаза попалось знакомое лицо. Лицо сделало вид, что меня не замечает, но я встала и помахала зонтиком.
– Князь Каленищефф! Ваша светлость!
Завидев меня, русский изобразил удивление и дал себя уговорить составить мне компанию.
– Я думал, вы никогда не расстаетесь со своим выдающимся супругом.
– А вы что делаете в Каире? Надеюсь, в Дахшуре ничего не случилось?
Этот диалог, я полагаю, дает достаточное представление о бессодержательности нашего разговора. Каленищефф без умолку трещал, а я поджидала, когда можно будет вставить неприметный, но коварный вопрос. Озабоченная своими далеко идущими планами, я не замечала, что Каленищефф придвигается ко мне все ближе и ближе. Внезапно моей ноги что-то коснулось.
– Сегодня утром я была в квартале древностей, – сказала я, хладнокровно убирая ногу.
– Какое совпадение! – промурлыкал Каленищефф. – Я тоже. Жаль, что мы не встретились раньше. С удовольствием пригласил бы вас на обед, дорогая...
Рука его скользнула под скатерть и, проворно ощупав материю моей юбки, вольготно устроилась на коленке. Я отодвинулась, но стул князя Каленищеффа, казалось, был привязан к моему.
– У меня в Каире есть очаровательная маленькая квартирка, – продолжал ворковать его светлость, с вожделением глядя на меня в монокль, и придвинулся совсем вплотную.
В поисках истины и справедливости я готова пойти на многое, но всему есть пределы. Свой пояс с прилагающимися к нему инструментами я оставила в лагере, однако верный зонтик находился при мне. Стальное острие вонзилось в ногу князя.
Каленищефф выронил монокль, широко разинул рот, потом захлопнул его, потом снова разинул – и так несколько раз. И совершенно беззвучно. Я с интересом наблюдала за его гримасами.
– Счастливо оставаться, ваша светлость. Если у я еще немного задержусь, то опоздаю на поезд.
Как бы то ни было, день я провела с большой пользой и не могла дождаться, когда расскажу Эмерсону о своих открытиях. Правда, свидание с князем придется опустить, не то Эмерсон тотчас помчится в Дахшур и от бедного ловеласа останется лишь мокрое место.
Самое важное открытие заключалось в том, что человек, которого мы считали Хамидом, на самом деле был непутевым сыном Абделя. Но виновен ли Хамид в подлом грехе отцеубийства? Поначалу эта мысль мне понравилась, но чем больше я размышляла, тем больше остывал мой энтузиазм. Я могла представить ссору, даже удар, нанесенный сгоряча. Но вряд ли худосочный и ленивый Хамид стал бы пыхтеть, подвешивая отца на крюк. Уж, наверное, Абдель не смог бы терпеливо наблюдать, как родное чадо пытается его вздернуть, а самоубийством там явно и не пахло.
Всю обратную дорогу я развлекалась подобными умозаключениями. До дома я добралась еще засветло и рассчитывала, что Эмерсон будет на раскопках. Представьте себе мое удивление, когда я обнаружила его в гостиной. С Рамсесом на коленях. Все мое существо пронзила дрожь недоброго предчувствия, но я не смогла удержаться от того, чтобы не выпалить новость:
– Эмерсон! Я выяснила, кем на самом деле является Хамид!
– Являлся, – отозвался Эмерсон.
– Что?..
– Являлся. Рамсес только что нашел его останки, истерзанные шакалами.
5
Увы, теперь нам никогда не удастся расспросить Хамида!.. Я села и сорвала с рук перчатки.
– Удивляюсь тебе, Рамсес. И почему ты вечно натыкаешься на всякую гадость?
– На самом деле это не я, а Бастет наткнулась на эту гадость, – спокойно ответствовал Рамсес. – Я дрессировал ее по своей методе и научил выкапывать всякие вещи. Теперь Бастет тоже археолог. Особый интерес она проявляет к костям, что не удивительно, но наша Бастет – кошка редкого ума, поскольку сумела преодолеть свои инстинкты и...
– Достаточно, мой мальчик, достаточно! – воскликнул Эмерсон. – Амелия, как ты можешь обсуждать с ребенком столь ужасные темы! Такая находка испугает и взрослого!
– И вовсе я не испугался, – недовольно сообщил Рамсес, извиваясь в нежных объятиях родителя. – Ученый-физиолог должен относиться к исследуемым объектам хладнокровно. Я хотел объяснить это папе, но не шмог.
Так всегда: только я решу, что наш сын навсегда избавился от шепелявости, как он непременно вернет меня с небес на землю.
Эмерсон чуть разжал руки, и Рамсес выскользнул на волю.
– Я сразу понял по внешнему виду останков, что они принадлежат человеку, умершему совсем недавно. Бастет вывела меня к месту, где лежали другие части...
– Хватит, Рамсес! – взмолилась я. – Эмерсон, а где эти... останки?
– Я принес их сюда.
– Сюда?! Я бы предпочла осмотреть их на месте.
– Ты бы предпочла их вовсе не осматривать, – слабо усмехнулся Эмерсон. – Слово «останки» полностью отражает суть, Амелия.
– Я их внимательно осмотрел, мамочка, – успокоил нас Рамсес. – Одежды на теле не было.
Смерть наступила несколько дней назад. На шее отметина от веревки, но, по моему мнению, его задушили руками.
Я во все глаза смотрела на юного патологоанатома.
– Хорошо, Рамсес, хорошо. Что будем делать, Эмерсон?
– Я послал за начальником местной полиции.
– Ладно. С вашего позволения, я переоденусь.
Направляясь к внутреннему дворику, я слышала бубнящий голос Рамсеса:
– Позволь мне отметить, папочка, что хотя твоя забота обо мне излишня, но это не значит, что я не ценю твои побуждения.
6
От полицейского, разумеется, не было никакого толку, но я не особо расстроилась, поскольку и не рассчитывала встретить полисмена семи пядей во лбу. Осмотрев останки – а должна признаться, Эмерсон оказался совершенно прав, слово это было самым подходящим, – полицейский ласково погладил свою шелковистую бороду и пробормотал:
– И что еще сотворят эти неверные?
– А что они уже сотворили? – вежливо спросил Эмерсон.
– О, великий Отец Проклятий, этот неверный повесился.
– А затем прогулялся по пустыне и закопался в песок?
– Отец Проклятий изволит шутить, – серьезно сказал египтянин. – Видимо, эту обязанность исполнил его друг. Только друг очень плохо сделал свою работу.
– Чушь! – не выдержала я. – Этого человека убили!
– Возможно, возможно. Если госпожа желает, я допрошу других неверных.
Полисмен явно недоумевал, с какой стати мы так интересуемся ничтожным трупом. Сам он не стал бы волноваться, даже если неверные решили поубивать друг друга. А мы почему-то подняли суету из-за безвестного крестьянина, который даже не был нашим слугой.
Поскольку я не желала видеть, как всех местных жителей построят и изобьют, что в представлении здешних полицейских и называется допросом, то отклонила это любезное предложение. Тем более что Хамид не был ни коптом, ни жителем соседней деревни и эти обстоятельства лишь еще больше смутят напыщенного старого каирца.
Поэтому мы попрощались с ним, и он отправился восвояси в сопровождении целой свиты оборванных и босых подчиненных. Я уже собиралась вернуться в дом, когда Эмерсон, скрестив руки на груди, преградил мне путь.
– Лучше подождем здесь, Амелия. Следующая делегация прибудет с минуты на минуту.
– Ты кого-то еще ждешь?
– Этого прощелыгу Джонса, кого же еще! Как его там... брата Иезекию. Он наверняка узнал о смерти брата Хамида. Я отпустил работников, солнце все равно уже почти село, и вот-вот стемнеет. Да и работу они побросали, как только услышали о находке Рамсеса.
И точно, вдалеке уже показалась знакомая процессия: впереди тряслись на ослах мужчины, на приличном расстоянии от них ехала наездница.
– Господи! – воскликнула я. – Они и Черити притащили! Эмерсон, неужели этот ужасный человек полагает, будто она...
– Похоронит останки? Мне кажется, даже брат Иезекия вряд ли додумается до такого. Просто он любит, чтобы девушка всюду таскалась за ним, словно послушная собачонка.
