Сельма Эйчлер - Убийства никого не красят
Всё-таки в низком центре тяжести есть свои преимущества. Пошатнувшись, я быстро восстановила равновесие, а затем, увидев, как убийца нагибается за оружием, двинула ногой куда следует. Один хороший удар — и убийца согнулся в три погибели.
Жильцов в коридоре прибывало с каждой секундой, и тут же поднялся немыслимый шум и гвалт: "Что происходит?"; "Так горим мы или нет?"; "Чьи это дурацкие шутки?!"
Револьвер куда-то запропастился, кругом возбуждённая толпа — альтернативы у убийцы не было. И, расталкивая людей-в прискорбно неджентльменской манере, Эрик Фостер ринулся прочь в вечернюю тьму.
Глава 36
Больше всего мне хотелось бухнуться в обморок; но и времени было в обрез, посему, выдернув носовой платок из сумки, я бухнулись на четвереньки и принялась озираться по сторонам.
Револьвер я обнаружила почти сразу, но меня отделяли от него красный шлёпанец с меховой опушкой, пара кроссовок и прелестные чёрные туфли из телячьей кожи (несомненно, итальянские). Препятствия я убрала, постучав костяшками пальцев по лодыжкам. Затем под возмущённое ойканье бережно обернула револьвер платком и сунула в сумку.
Теперь времени у меня было хоть отбавляй. И я героически рухнула замертво.
* * *Чихнув, я открыла глаза и увидела нависшую надо мной озабоченную физиономию. Молодой человек — лет тридцати, не более, — стоял на коленях, размахивая у моего носа ваткой, смоченной в какой-то вонючей дряни. Шея его была обмотана ярким полосатым шарфом, а из-под шарфа свисал фонендоскоп.
— Как вы себя чувствуете? — с тревогой спросил он.
— Нормально. — Закашлявшись, я оттолкнула смертоносную ватку от своего носа.
Пока молодой человек помогал мне принять сидячее положение, я одёрнула юбку, задравшуюся, до неприличных высот, и в смущении огляделась. Несколько зевак, оставшихся в холле, с любопытством наблюдали за нами и переговаривались приглушёнными голосами.
— Возвращайтесь к себе, пожалуйста, — обратился к ним молодой человек, — с дамой всё в порядке. — И, как только это маленькое собрание рассеялось, добавил: — Сосед сказал, что вас ограбили.
— Ну, не то чтобы ограбили. Я — частный детектив и случайно напоролась в вашем доме на вооружённого преступника. Его уже и след простыл, а когда всё закончилось, я, кажется, потеряла сознание.
— Значит, это вы орали истошным голосом "Пожар!"?
— Я.
— Отличная идея, — похвалил он. — Интересно, сообщил ли кто-нибудь в полицию?
— Полицию я беру на себя.
Я попыталась подняться, но мой благодетель остановил меня:
— Посидите здесь, пока я вернусь, только заброшу домой вещички.
Он сунул в стоявший рядом с ним саквояж фонендоскоп, затем поднял с пола пиджак, который, очевидно, подкладывал мне под голову, и бросился бегом по коридору.
Не успела я даже подумать о том, чтобы наплевать на его указания, как он уже был тут как тут:
— Где-нибудь болит?
— Угу.
— Тогда осторожнее. — Придерживая меня за руку и обхватив за талию, он помог мне встать во весь мой полутораметровый рост. — Зайдите ко мне и прилягте ненадолго, — предложил он с высоты своих ста восьмидесяти с гаком; у меня голова закружилась, когда я задрала её, чтобы взглянуть ему в лицо. — Я врач, — торопливо пояснил он.
Меня так и подмывало ляпнуть: "Кто же ещё станет разгуливать с фонендоскопом на шее!" — но ехидную реплику я оставила при себе, а вместо этого заверила:
— Спасибо, мне правда много лучше. Хотя с удовольствием воспользуюсь вашим телефоном, чтобы позвонить в полицию.
— Конечно, конечно!
Когда я с помощью доктора доплелась до квартиры, он тут же усадил меня в кресло и принёс трубку, а сам удалился на кухню.
Я набрала номер участка, но смена Филдинга уже закончилась, и я позвонила ему домой. На звонок ответила жена.
— Джо Энн, можно Тима? — попросила я. — Это Дезире Шапиро. Мне очень неловко беспокоить его, но это срочно.
— Что срочно? — Тиму понадобилось не меньше минуты, чтобы доползти до телефона. Он всегда считает, что я преувеличиваю.
Я принялась рассказывать. В подробности старалась не вдаваться, дабы побыстрее добраться до самого главного:
— …и когда все высыпали в холл, Фостер дал деру. Наверное, его надо бы поймать как можно скорее. — Я сделала паузу, чтобы перевести дыхание.
— Постой. С тобой всё в порядке? — Убедившись, что я буду жить, Филдинг заговорил так, словно хотел меня убить: — Ты полагаешь, что эта британская сволочь станет болтаться по городу, дожидаясь, пока патруль проверит у него документы? После того, как ты припёрлась в дом Бромли и вынудила его напасть на тебя при свидетелях? Жди! (Как вам это нравится? Оказывается, это я вынудила Фостера!) И зачем ты вообще туда потащилась? Даже если бы Бромли и впрямь приехала на день раньше, на кой черт она тебе так срочно понадобилась?
— Я всего лишь…
— Спасибо, уважила! Сейчас этот сукин сын уже катит неизвестно куда! Ищи-свищи!
— Но ведь он сдал паспорт… — возразила я, воспользовавшись паузой.
— А ты слыхала про Калифорнию? Или Нью-Джерси, что к нам ещё ближе? — На этом наша беседа внезапно оборвалась.
— Я включил кофеварку. Составите мне компанию? — предложил вернувшийся в гостиную доктор. Вот тут-то я впервые отметила, какая у неге приятная внешность. Очевидно, уже более или менее пришла в себя.
— Спасибо, но мне пора домой. Вы очень любезны. — Очень, очень. Я скосила глаза на «показательный» палец на левой руке — кольца не было! — Однако от стакана воды я бы не отказалась.
Несмотря на увещевания хозяина, я отправилась вместе с ним на кухню — абсолютно стерильную. Либо доктор был помешан на чистоте, либо здесь никто не готовил. На маньяка он не походил. Когда хозяин полез за водой в холодильник, я украдкой бросила взгляд на его содержимое: пакет молока, пара банок колы, упаковка пива и нечто, напоминавшее кусок сыра. Всё. Ни баночки йогурта, ни творога. В этом холодильнике сожительницей и не пахнет, обрадовалась я. Случай свёл меня с редчайшим экземпляром (на воле таких остались единицы!) — молодым одиноким мужчиной, привлекательным, располагающим к себе и к тому же врачом! Да моя золовка Маргот мне памятник поставит — независимо от того, еврей мой новый знакомый или нет!
Доктор настоятельно предлагал проводить меня до дому и, когда я отказалась, полагая, что в этом нет необходимости, вызвался посадить меня в такси. На улице я протянула ему руку:
— Хочу поблагодарить вас за всё, доктор?..
— Линтон, Майк Линтон. — Он пожал мою руку. — Простите, забыл представиться. Но когда мы встретились, — напомнил он с улыбкой, — вы пребывали в отрешённом состоянии. А потом как-то из головы вылетело.
— Ваше имя есть в телефонном справочнике?
— Да, но я пока не практикую, — неверно истолковал он мой вопрос. — У меня впереди ещё год ординатуры.
— Ничего страшного, я своим врачом довольна.
Из-за угла вывернуло такси и с диким скрежетом остановилось около нас. Майк Линтон помог мне сесть. Когда машина рванула с места, я вспомнила, что тоже забыла представиться. Высунула голову в открытое окошко и заорала во всё горло:
— А меня зовут Дезире Шапиро!
Глава 37
Шок догнал меня в такси, по дороге домой. Меня вдруг затрясло с головы до ног. У своего подъезда я кое-как выбралась из машины и на подгибающихся ногах дотащилась до лифта.
В тот вечер я легла спать, не смыв косметики, чего, никогда — почти никогда — себе не позволяю. Будучи совершенно измотанной, я надеялась немедленно погрузиться в сон, но долго лежала с открытыми глазами, слишком взвинченная, чтобы уснуть. А когда наконец под утро задремала, мне приснился жуткий кошмар…
Я была маленькой рыжей лисичкой и играла в одиночестве на зеленом лугу под ярким солнцем. И вдруг вдалеке заметила мужчину в щегольском костюме наездника: красный пиджак, чёрные брюки-галифе, чёрные сапоги и чёрный котелок на макушке. Он направился ко мне, и, когда подошёл поближе, я поняла, что это Эрик Фостер. Его размеренная поступь почему-то напугала меня, и я бросилась бежать по траве. Но и он тоже побежал. И как бы я ни напрягала силы, он неумолимо приближался.
Внезапно всё изменилось: я оказалась в Нью-Йорке. Не спрашивайте, почему я решила, что этот странный пустынный город именно Нью-Йорк. Кругом не было ни души, только я — маленькая лисичка — и еле различимый вдали силуэт — Эрик Фостер.
Теперь Фостер гонялся за мной по безлюдным городским улицам. От дикого ужаса мои лапки вспотели, а сердце билось как сумасшедшее. И когда я ощутила ледяное дыхание на холке, то поняла, что нет мне спасения.
Вдруг передо мной возникла водосточная труба, и я юркнула в неё. Спасена! Но секунду спустя я услышала громкий звук хлынувшей воды, в страхе подняла голову, и поток, бегущий по трубе, захлестнул меня и вынес на тротуар, прямо в лапы моего преследователя… но теперь у него было лицо Тима Филдинга.
