Инесса Ципоркина - Ужасно роковое проклятье
— Ну? — хором ответили ребята.
До чего же мужики недогадливый народ!
— Гну! Антилопа такая! А почему он побочный, если его папа, то есть папа его и Винченцо сочетался с его мамой, Джулией Кавалла, законным браком? А? То-то и оно! — и я торжествующе щелкнула пальцами.
— Может, он потом развелся? — предположил Иосиф.
— Какое! — махнула я рукой, — В Италии, в XIX веке? Да ни за что!
— Или он овдовел? — снова не по делу влез Данька.
Не, ну им хоть кол на голове теши!
— Вы на дату, на дату посмотрите, — стала я тыкать свидетельством в их неумные физиономии, — Брак с крестьянкой Джулией Коровой, то есть Кобылой, Алессандро Кавальери заключил задолго до брака с матерью Винченцо. Наверняка венчались тайно — судя по дате, Алессандро лет семнадцать было, не больше. Поженились и стали ждать удачного момента, когда можно сообщить родителям Алессандро насчет пополнения семьи. И супружница Кавальери дожила до неприятного момента, когда папа с мамой решили оженить вошедшего в возраст сынка на подходящей по состоянию и положению дворянской дочке. А малый, как у них в роду водится, струсил — заплатил жене за молчание, да и женился вторично. Получается, и брак его был незаконный, и детки от него незаконные, и я — не я, и кавалла — не моя.
— Получается, — радостно заголосил Ося, — что это Винченцо был незаконный и побочный! А Антонио — что ни на есть настоящий!
— И семейству Кавалла полагается носить имя Кавальери и распоряжаться всем имуществом рода, — подытожил Данила.
— Они и сейчас могут претендовать на имущество и титул! — заметила я, — И Кавальери это знают! Иначе не стали бы они платить этому Кавалле…
— А ты уверена, что мнимый Федюня — на самом деле Кавалла? — осведомился Даня.
— Нет, — пожала я плечами, — Но попробовать-то можно! В крайнем случае, пошлет он меня вдоль по Питерской, по Тверской-Ямской, и все. А попаду в десятку — приедет и будет переговоры переговаривать…
И опять началась бодяга насчет того, что один Кубытькин с пулеметом лучше, чем два новобранца-молодца — один с миксером, а другой с пластиковым совочком.
Хуже всего было то, о чем нам битый час толковал Даня: улик против убийцы нет! Ни у нас, ни у милиции. Не зря специалисты советуют будущим потерпевшим: если показалось, что за вами ходят по пятам, заявите куда следует! Жалобу бережно положат на пыльную полочку, и когда богатыри из органов обнаружат ваш хладный труп в пригородном лесу, папочка для "дела о находке тела" будет уже приготовлена. И все вздохнут: "Он это предчувствовал…" А я не захотела связываться с милицией в надежде на скорую поездку во Флоренцию. И как теперь убедить Кубытькина, что все происходящее — одна дурно пахнущая история, а не куча совпадений? Так ни до чего и не договорившись, мы поехали к Франческо: надо было всерьез поговорить не столько о прошлом, сколько о будущем его славного рода.
У Кавальери была гостья — посвежевшая и приободрившаяся Элеонора. Похоже, ей удалось что-то сделать для своего любимого свинтуса, и он не проведет остаток жизни, хлебая баланду и вспоминая вкус какой-нибудь лазаньи, как вкус свободы — а я, похоже, так никогда и не узнаю, что это такое! Я про лазанью — свободы у меня хоть отбавляй. Вот сейчас я свободно могу откинуть копыта прямо в номере отеля — зайдет сзади толмач с канделябром — и ау! Где вы, синьорина Сонья, ответьте вашему котику Франческо! Так что там трещит неугомонная Элеонорка?
— Адвокат, которого мне нашли — очень, очень хороший! Он заставил их прислушаться к свидетельству, что Микки был у меня в номере. Представляете, горничную нашли, которая приносила нам в номер заказанное шампанское и видела Микеле через открытую дверь — он пробегал в ванну… Хи-хи, в костюме Адама… хи-хи-хи… И это так ее поразило, что бедная девушка ушла в отпуск! Но, на наше счастье, еще не успела никуда уехать. Она подтвердила мои показания. К тому же и полицейские эксперты говорят: Микеле невиновен — убитая девушка такая высокая, да еще каблуки носила — она же была почти на голову выше Микки!
— Значит, он Вере глотку перерезать не мог? — осведомился Даня, услышав перевод.
— О да, — в свою очередь, вдохновилась Лео, — следов крови на его костюме не нашли — только внутри кармашка, где был спрятан платок. Тщательно сложенный платок, заметьте!
— Разумеется, намоченный в крови жертвы платок либо выбрасывают сразу, либо в шоке, скомкав, суют в карман. Если тряпица сложена, значит, ее подложил кто-то другой и этот кто-то не хотел, чтобы "сюрприз" прощупал и обнаружил хозяин костюма… — затянул Гершанок, упиваясь своими умозаключениями.
А то мы не поняли без его разъяснений! Ну до чего же мужики самодовольный народ! Щас я ему!
— А ты что, сомневался в невиновности Чингьяле? — невинным голоском, с нежнейшей улыбкой, — Ты его все-таки подозревал? А зачем мы тогда полдня мусолим эту тему?
— Сонь… — неловко отводя глаза, забормотал пойманный с поличным Оська, — Ты же понимаешь… Улики против Чингьяле…
— Сонья, — услышала я голос Кавальери, — Я заметил: когда твой друг делает такое лицо, надо ожидать неожиданных поворотов событий! Может быть, вам стоит посоветоваться со мной заранее? Я ведь тоже участник вашей вечеринки, не так ли?
— Какой вечеринки? — подскочила на стуле глупая Брилла, — В честь освобождения Микки?
— Нет, в честь убийцы, вора и взломщика! — без задней мысли ляпнула я.
Сразу после моего ответа Лео побледнела, стушевалась и как-то очень быстро ушла. Да ее никто и не задерживал.
Мы искренне были рады за обаяшку Чингьяле, но в свете последних новостей мое положение становилось все более и более интересным — в психологическом отношении, разумеется. Чингьяле вот-вот "отвалит с кичи", Алессандро тоже скоро оправится после оригинального "снотворного", которое ему без рецепта впарил преступник — и примутся за старое, за поиски брачного свидетельства Кавальери. Переводчику надо поторапливаться, чтобы, убив меня, заполучить драгоценную бумагу или ничего не заполучить, но, имитируя обладание, спокойно продолжать шантаж. А мне оставалось только подставить шейку под нож. Но меня, все-таки, не Исааком звать!
В тот день у нас не было ни минуты спокойной. Мы поехали навещать болящего папу Франческо, и я втайне надеялась, что удастся прояснить ситуацию: я покажу папочке брачное свидетельство и попрошу разрешения поймать убийцу на эту бумаженцию, как на живца, и чтобы впредь — никаких сюрпризов с раскроенными черепами и перерезанными глотками! Он согласится, он дядя разумный, а потом я отдам Кавальери злосчастный документ — пусть делает с ним, что хочет. Заодно спрошу, почему папа ловеласа Винченцо, сам изрядная пройда по женской части, не отписал в завещании всего "движимого и недвижимого" сынуле Винченцо, от своего второго, недействительного брака? Почему он не проигнорировал всех предыдущих жен и детей из семьи Кавалла? Тогда Антонио мог претендовать, в лучшем случае, на титул — а кому он нужен, титул без денег — что сегодня, что в 30-е годы ХХ века? Дело заглохло бы само по себе! Пока я, точно журналист, переодетый исповедником, придумывала все новые и новые пикантные вопросы, мы прибыли в больницу.
В таких местах, по моему разумению, даже здоровый бугай зачахнет. У больниц есть своя особая атмосфера, которой здесь дышит все. Большая часть этих "миазмов" — нестерпимая, выматывающая душу… скука. Нечем заняться, не на чем остановить взгляд, нечем отвлечься от боли и дурноты. А вокруг медсестры и нянечки, больше похожие на больных, чем сами больные. Надо Алессандро вытаскивать отсюда, как только станет транспортабелен. Пусть в гостинице отлеживается.
Наши неприятные впечатления окупила плодотворная беседа с Кавальери. Мы быстро договорились, что проклятое свидетельство должно напоследок поработать, избавляя и Кавальери, и Хряпуновых от новых выходок придурка Каваллы. А то, чего доброго, встанет на тропу священной мести — то-то будет весело, то-то хорошо! С нашими предположениями, что переводчик — сам из семьи незаконно обделенных Кавалла, Алессандро согласился, но лишь частично.
— Я нанял этого малого через посредническую фирму — так, для мелких поручений и скорее для проформы, чем для серьезной работы. Мне казалось, что достаточно найти Хранителя, и цель будет достигнута… — он с трудом откашлялся, помолчал от слабости и продолжил, — Тем более, что письма в Италию из России приходили на хорошем итальянском — и я предполагал, что мне для разговора с Хранителем переводчик не понадобится. А договор с галереей… Это для отвода глаз, чтобы познакомиться с вами. Никого из предложенных нам… э-э-э…
— Гуманоидов! — давясь смехом, брякнул Франческо.
— Именно! — подтвердил папаша, — Мы, естественно, выставить их не можем. Если вашей карьере нанесен ущерб, компенсация, конечно…
