Владимир Болучевский - Немного грусти в похмельном менте
— Так точно!
— А с этой «Черной кошкой»… кончать с ней надо. Что дали результаты рейда?
— Виноват. Из-за этого теракта… не успел ознакомиться с отчетами сотрудников.
— Давай-давай, не затягивай. Все факты тщательно проанализируй и доложи.
— Есть!
— Хоть и так уже видно, что крепко мы этим рейдом ей, кошке этой поганой, на хвост наступили. Стали бы они иначе ракетами нас обстреливать, а? Только вот что мне непонятно — почему именно тебя? А впрочем… — чиновник Главка потер переносицу. — Впрочем, банкир-то этот… ну, у которого еще сына похитили… как его… Шельмокрутов, вот! Ведь именно с него… банда эта самым дерзким образом заявила о своем существовании. А ведь он на твоей земле живет. А? А может… может, и у них здесь, именно на территории твоего района, логово? Никаких, случайно, у тебя мыслей по этому поводу нет?
Что касается мыслей вообще и уж тем более по этому конкретному поводу, то с этим фактом, надо признаться, у подполковника Дубова дело обстояло далеко не лучшим образом. А сказать проще, вообще никак не обстояло. Ввиду полного их (мыслей) отсутствия. Ну вот разве что как-нибудь случайно возникнет — непонятно откуда — какая-нибудь мысль… так, впрочем, и та, как правило, совсем от служебных обязанностей далекая и не имеющая к ним совершенно никакого конкретного отношения. Например: «Почему, если ты целый день ходишь в кожаных перчатках и кожаных ботинках, то руки вечером не воняют, а ноги воняют? А?» Такие вот, разве что, мысли…
Исходя из этого обстоятельства, Дубов, чтобы не ударить перед начальством в грязь лицом, решил задать встречный вопрос.
— А что там… дело его как-то продвигается?
— Продвинулось маленько, — кивнул полковник и нахмурился. — Только одновременно и осложнилось.
— Как это?
— Да так. Мы, понимаешь, дали ему установку — если бандиты эти опять с ним на связь выйдут, идти на контакт и все их требования исполнять. Будут настаивать на своих требованиях, пусть соглашается. Мы же их хотели в момент передачи денег задержать! Как их иначе из логова-то выманишь?
— Логично, — согласился Дубов.
— Вот. Вот и мы так считали. Да только тут закавыка вышла. Они тут пару дней назад к нему не то чтобы письменно, как в прошлый раз, и даже не по телефону обратились, а через этот чертов Интернет! У него же в кабинете компьютер стоит. Вот они туда послание свое и прислали. А в нем требование — перевести ту самую сумму электронным платежом на некий банковский счет. А помер счета и конкретный банк, куда эти деньги перевести нужно, они, дескать, позже сообщат. И чтобы он к этому моменту уже готов был. Чтобы немедленно, после того как они укажут банк и помер счета, туда деньги и переслал.
— Ну?
— Что «ну»… Он, естественно, к нам — как быть? Ну, наши спецы ему и говорят, дескать, не волнуйтесь, мы к вам загодя до условленного срока подъедем, возьмем ситуацию под контроль. Вы деньги отправите, а мы их сразу же и отследим. И в банк этот сообщим. Они, бандиты эти, придут деньги получать — тут их и схватят. Он им, конечно: как же мне, дескать, не волноваться? У меня же таких денег личных нет. Придется казенными платить. Даете вы мне такую официальную санкцию? Ну… нам же главное — бандитов этих поймать. Вот мы и дали.
— И что?
— Что… Приехали наши спецы к нему в банк. Загодя, как и договаривались. Обставились аппаратурой всякой, компьютеры свои подключили. Сидят, ждут. Приходит в означенное время от бандитов послание с указанием, куда деньги перевести. Ну… откуда оно пришло — засекли, конечно. Мы туда сразу же группу захвата выслали. Только оказался это какой-то компьютерный клуб на окраине — их же сейчас, как грибов, по всему городу — а там народу… Кого задерживать? Короче, ни с чем группа вернулась. А эти, спецы наши, деньги отслеживать стали. Только… — полковник тяжело вздохнул и махнул рукой. — Платеж этот сначала куда-то в Малайзию улетел, потом сразу же в Сингапур, потом на Кипр, потом в Канаду и… ка-ак пошел по свету гулять! Короче говоря, на десятом банке они след этих денег и потеряли. До сих пор ищут. Деньги-то казенные, а выплачены вроде бы как… по нашей инициативе. Нам за них и отвечать. Ты представляешь?!
— А сын?
— Что сын… Сын его в тот же вечер домой вернулся. Отпустили его бандиты.
— Про похитителей своих ничего сказать не может?
— А что он скажет? Держали его, он говорит, на даче какой-то. Он даже и не знает где. Раз в день заходил к нему в комнату бандит в маске, еду оставлял и уходил. За все время слова не сказал. Он даже голоса его ни разу не слышал. Что он может сказать? А потом ему глаза завязали, привезли в город и в подвале каком-то оставили. Связанного. Но так, чтобы он сам развязаться смог. Но не сразу. Чтобы у них время было скрыться. А сами быстро уехали. Ну… он развязался, вылез из этого подвала, такси поймал и домой приехал. Все.
— Да. Хитры, сволочи.
— В том-то оно и дело…
Взрывотехник УФСБ аккуратно отделил «боеголовку» от корпуса ракеты, бережно положил ее на пол и бросил короткую фразу в портативную рацию. Бойцы «Града» нырнули в свой микроавтобус и, выйдя из него с двумя пластиковыми мешками в руках, скрылись за входной дверью управления.
Вскоре они появились на крыльце. Один нес мешок поменьше — с «боеголовкой» внутри, другой побольше — с корпусом ракеты. Вслед за ними, тяжело ступая в тридцатикиллограмовом защитном костюме, из дверей вышел взрывотехник. Все трое загрузились в оранжевый «Шевроле старкрафт» и немедленно уехали.
Здание РУВД было обезврежено. Сотрудники вошли внутрь, разбрелись по кабинетам и занялись каждый своим делом.
* * *Дознаватель Дядькин сидел за столом и, прихлебывая из плоской бутылочки коньяк, переворачивал листы дела. Дело касалось двойного убийства на бытовой почве, но было весьма запутанным. Оно содержало множество рапортов, протоколов допросов свидетелей и многочисленные заключения криминалистических экспертиз. Именно на этом деле, не доведя его до конца, и попал пару дней назад в психоневрологическую клинику дознаватель Карманов.
А дело было так.
В самом начале рабочего дня, крепко выпив с вечера и успев изрядно опохмелиться, Карманов вел допрос одной из свидетельниц. Слушая ее показания, он совершенно добросовестно пытался разобраться в том, что она ему говорит. Не все из того, что показывала свидетельница, было ему понятно. Но, тем не менее, он аккуратно вел протокол, время от времени переспрашивая и уточняя детали. И вдруг она, отвечая на один из его уточняющих вопросов, закинула ногу на ногу и сказала:
— Ну что же тут такого непонятного-то? Я ж вам говорю — он постоянно курил и напустил в комнате столько дыма, что я даже и не заметила, как оказалась обнаженной…
Карманов внимательно вгляделся в свидетельницу, глубоко задумался, и вдруг в голове его что-то совершенно явственно булькнуло. В этот момент ему совершенно неожиданно отрылся тайный смысл бытия. Происходящие вокруг него на свете загадочные жизненные явления и сложные взаимоотношения между людьми предстали перед его внутренним взором во всей своей простоте и незамутненности.
Взглянув на свидетельницу просветленным взглядом и кротко улыбаясь, он стал стягивать с себя одежду.
Та, имея за спиной немалый опыт общения с сотрудниками правоохранительных органов как на воле, так и в местах лишения свободы, в свою очередь, была готова ко многому и заранее на многое была согласна. Но столь резкий переход от официальной беседы к общению, как она решила, гораздо более доверительному показался ей настолько неожиданным, что она, тихонько ойкнув, поднялась со стула и стала пятиться к двери кабинета.
— Ступай себе с миром, — взмахнул в ее сторону Карманов своими несвежими трусами. — Я не держу на тебя зла.
Свидетельница тут же поспешно шмыгнула за дверь.
Абсолютно голый дознаватель вышел вслед за ней и пошел по коридору. Он открывал двери кабинетов своих коллег и, вставая на колени, со слезами на глазах умолял их отпустить всех своих подследственных на волю. Коллеги, практикующие в своей обыденной жизни основной принцип гомеопатии, который настоятельно рекомендует «лечить подобное подобным», уже успели поправить пошатнувшееся с вечера здоровье — кто портвешком, кто водочкой, каждый в меру собственного достатка — и поэтому исходящего от Карманова интенсивного специфического запаха совершенно не чувствовали. И потому вызвали санитаров.
Санитарам Карманов сопротивления оказывать не стал. Он, с любовью и кротостью глядя на окружающих, покорно дал запеленать себя в смирительную рубашку и лишь негромко твердил о том, что, дескать, не ведают они, что творят. С тем его и увезли.
Перед тем как санитары вывели Карманова из стен управления, Полузадов подошел к фельдшеру и поинтересовался, что, мол, это с их товарищем такое могло приключиться? Ведь буквально часа полтора назад он был совершенно нормальным и вел себя обыкновенно. (Дознаватель не стал уточнять тот факт, что «нормальность» и «обыкновенное поведение» его коллеги выражалось в том, что он, опохмеляясь купленной на общие деньги бутылкой водки в кабинете Полузадова и разливая напиток в два стакана, как обычно, норовил налить себе хоть чуть-чуть, но побольше. За что и чуть не был побит.) Так с чего бы, мол, такое странное его поведение?
