Дарья Калинина - В погоне за бурным сексом
— Посмотрим, — почему-то затаив дыхание, предложила Леся.
Кира молча кивнула. Ей тоже до смерти было любопытно взглянуть на машину психа-убийцы. Зачем? Да просто так. Чувство гадливости, когда они приближались к ней, соседствовало в двух душах с острым любопытством. Сами толком не понимая, что они хотят тут найти, подруги все же приблизились к машине. И принялись ее разглядывать.
В общем и целом машина была самая обычная. Пятен крови других жертв Игната на внутренней светлой обивке видно не было. Ошметков мозгов или клочков кожи бедных девушек тоже. Да и с чего подруги взяли, что они, эти жертвы, были? Даже менты всего лишь выдвинули подобное предположение. Но твердо ведь они ничего не утверждали.
— Смотри, — внезапно протянув руку, прошептала Леся.
Кира вздрогнула, ожидая, что подруга увидела нечто ужасное. Но Леся всего лишь показывала на лобовое стекло машины. Там на зеркале висело множество брелоков, игрушек и прочего барахла, какое некоторые водители любят развешивать в своих авто.
— Игнат любил игрушки, — пожала плечами Кира. — Ну и что с того? А Гитлер обожал животных. Кошечек там, собачек. Многие жестокие убийцы в обычной жизни сентиментальны на удивление.
— Да нет же! — произнесла Леся. — Я совсем о другом. Видишь лошадку?
Кира присмотрелась повнимательней. И в самом деле различила среди вороха игрушек маленькую серую лошадку с какими-то буквами на боку.
— Ну и что?
Вместо ответа Леся сунула руку в карман и вытащила оттуда ключи от своей квартиры. К ним в качестве брелока была прицеплена точно такая же лошадка. Только она была пегая. Но буквы на ее боку были те же самые. И складывались они в надпись: «Конный спорт для любителей и начинающих». Там же стоял адрес, который принадлежал Машиной конюшне.
— Этот брелок мне подарила Манька. Когда мы были у нее в гостях на конюшне.
Некоторое время Кира молча переводила взгляд с одного брелока на другой. С того, что в руке ее подруги, на другой, в окне машины Игната.
— Выходит, они были знакомы? — произнесла она. — Маня и Игнат?
— Или, во всяком случае, Игнат хотя бы раз побывал на конюшне у Маньки.
— Так в этом нет ничего странного! — воскликнула Кира. — Наверное, его Ниночка туда возила.
Лесино лицо просияло.
— Ну, конечно! — воскликнула она с заметным облегчением. — А я уже напридумывала себе разной чепухи.
— Ну и зря!
— Конечно, зря! А ты правильно догадалась, откуда тут брелок.
— Ниночка ведь не скрывала, что некоторое время она с Игнатом тесно общалась.
— Конечно, она просто не могла не показать ему любимое детище своей ближайшей подруги.
— Ему конюшню показать, а самого Игната — Мане.
И придя к такому заключению, подруги радостно поспешили к Машке. Та открыла им не сразу.
— Сижу, трясусь от страха, — призналась она подругам. — Наверное, скоро не выдержу. Плюну на всех убийц и начну жить обычной жизнью.
— Подожди немного!
— Не стоит тебе пока высовываться.
— Почему?
— Игнат вот у тебя на конюшне был, — туманно пояснила Кира.
— Димин убийца тоже там был, — добавила Леся.
— Кто знает, кто еще побывал у тебя там или еще побывает, — закончила свою мысль Кира.
Маша при этих словах здорово побледнела. Да что там, она буквально позеленела. Подруги даже пожалели, что так напугали девушку.
— Нет, не стоит тебе никуда выходить, — продолжала Леся, с сочувствием глядя на несчастную Машку. — Ты еще не в безопасности.
— Вот поймаем преступника, тогда и гуляй себе на здоровье.
К Маше медленно возвращался природный цвет лица. Но до нормального состояния было все еще очень и очень далеко.
— В с-сам-мом д-деле, — пролязгала она зубами. — Ведь поймаете же вы его когда-нибудь! Лучше подождать!
Подруги хотели уходить. Но Маша задержала их. Ей, видите ли, было скучно в изоляции и к тому же хотелось знать, как движется расследование.
— А то сижу тут, словно сова в дупле. Никого не вижу, ничего не знаю. Есть какие-нибудь зацепки?
Кира с Лесей переглянулись. Говорить или не говорить, что сейчас они собираются искать любовницу Димы? Нет, даже не так. Говорить или не говорить, что эта любовница у Димы вообще существовала? Обычно жены очень негативно реагируют на подобную информацию. Даже если мужья давно умерли. И правильно, ведь покойнику скандал не устроишь, претензий не предъявишь и не выскажешь ему, подлюке, всего, что накопилось на сердце обманутой женщины!
И все же подруги рассказали Мане. Они всегда считали, что самая неприятная правда лучше, чем самая сладкая ложь. Ведь ложь рано или поздно обязательно выплывет. И тогда обманутому человеку будет в десятки раз горше. Ведь столько времени он прожил, наивно полагая, что розовые очки — это и есть его настоящий мир.
Но все равно девушкам было приятно убедиться, что их позиция правильна. Маня, услышав, что затевают подруги с поиском любовницы Димы, как-то сразу повеселела. И, слушая подруг, кивала головой с заметным облегчением.
— Вот это я понимаю, — говорила она. — Хотя следователь и утверждает, что убийцей Димы был человек физически очень здоровый, мужчина или женщина непонятно, но точно не я. Все равно я думаю, что Димкина подружка может знать что-то такое о нем, чего я — его законная жена — не знала.
— Хочешь поехать с нами, чтобы взглянуть на нее?
— В смысле, когда вы ее найдете?
— Да.
Манин ответ изумил подруг. Девушка проявила недюжинную выдержку. И, не изменившись в лице, даже как-то равнодушно ответила:
— Не стоит, я думаю.
— Ты не хочешь ее увидеть?! — поразилась Кира. — Свою соперницу?
— Не хочу, — подтвердила Маня. — Не хочу из-за нее рисковать и высовываться из убежища. Спасибо, что навестили. Спасибо за книжки. Пока.
Что оставалось делать подругам? Только попрощаться.
Глава четырнадцатая
Знакомой уже дорогой они ехали к дому родителей Димы. Но когда перед ними открылась дверь квартиры, подруги были удивлены царящим там шумом и оживлением. Раздавались чьи-то голоса. И в воздухе пахло водкой, салатами и жареным мясом. То есть присутствовали все те атрибуты, какими и должно сопровождаться большое застолье.
Это открытие привело подруг в замешательство. Что сегодня за праздник? Вроде бы ничего такого не предвиделось. Или это они так погрязли в своем расследовании, что ничего не помнят? И вдруг страшная догадка почти одновременно осенила их.
— Молодцы, девочки! — воскликнула Димина мама, обняв Лесю и сделав попытку обнять Киру. — Молодцы, что пришли! Я так и знала, что ты, Лесенька, не забыла Димочку. И обязательно придешь на его поминки. Проходи. Скушай поминальный блинок.
— Что? — все-таки поразилась Леся. — Сегодня похороны? Прямо сегодня?
— А что тянуть? — утерла краешком носового платочка глаза женщина.
Подруги переглянулись. Ну и дела! А Маня сидит дома и даже не знает, что сегодня хоронят ее мужа!
— Как это не знает? — фыркнула Димина мама. — Лично ей позвонила и предупредила.
— Но почему же тогда она…
Кира не стала продолжать фразу. В самом деле, откуда Диминой матери знать, что происходит в голове у Мани? Вероятно, Маня решила не ходить на похороны мужа в целях безопасности. Лично своей и будущего ребенка. Это было ясно. Но вот почему Маня даже не заикнулась подругам о том, что сегодня состоятся похороны? Вот это в самом деле загадка.
— Наверное, она думала, что мы знаем, — прошептала Леся.
— Наверное.
Сейчас Кире было не до психологических рассуждений о причинах, которые побудили беременную Маню забыть о похоронах собственного мужа. Кира рыскала взглядом по рядам собравшихся, пытаясь выяснить, кто из пришедших молодых женщин годится здесь на роль подружки Димы. На самом деле их было только трое.
Одну — сестрицу Димы из Таганрога — Кира узнала сразу же. Она отпадала. Приехала не так давно. Дима был брезгливым человеком и кровосмешения бы не допустил. И кроме того, троюродная сестрица была туповата. На роль доверенного лица в готовящемся преступлении никак не годилась. Так кто же из оставшихся двух?
Одна девушка была полной, с круглым миловидным личиком и карими глазами. Вполне в Димином вкусе. Но по ней не скажешь, что она сильно убивается по покойнику. Кушала она с отменным аппетитом. Выпивала тоже. И при этом умудрялась еще строить глазки сидящему напротив нее старичку с круглой розовой лысиной. И одновременно прижиматься полной грудью к сидящему рядом с ней чахлому заморышу с редкой растительностью на щеках и подбородке.
А вот вторая девушка… Та, что в глубоком трауре. Ее интеллигентное лицо было бледное и заплаканное. На мужчин она даже не смотрела. И вообще выглядела какой-то отрешенной от горя. К ней-то и подсела Кира.
— Простите, вы ведь Наташа? — произнесла она. — Дима мне много о вас рассказывал.
