Дарья Донцова - Клетчатая зебра
– Почему одна? Здесь Ким Ефимович, – возразила я.
Сиделка улыбнулась и убежала, а я, покосившись на недвижимого старика, стала рассматривать фотографии на стенах. Дама средних лет в кружевных блузках и дорогих украшениях, очевидно, жена Бусыгина, девочка в старомодном байковом платье и скрученных «бубликами» на тонких щиколотках нитяных чулках, явно удочеренная им Нина. Но больше всего было снимков очаровательной малышки, можно проследить, как из хорошенькой детсадовки, кудрявой, словно ангелочек, она превратилась в школьницу с озорным взглядом. Похоже, соседка Ляля не ошиблась, Ким Ефимович обожал внучку и не испытывал особо нежных чувств к Анику, своему внуку с диковинным именем, его фотографии здесь не было. Изучив снимки на стене, я взяла альбом, лежавший на буфете, раскрыла его и вдруг услышала:
– Дай!
Звук оказался настолько неожиданным, что я едва не уронила альбом. Потом повернулась к инвалиду:
– Вы хотите посмотреть фотографии?
Бусыгин медленно кивнул. Я положила кожаный фолиант ему на колени, старик попытался перелистнуть страницы, но пальцы плохо его слушались, и мне пришлось прийти ему на помощь. Едва я открывала очередную страницу, как дед дергал рукой, и становилось понятно: он просит продолжать дальше.
Перед моими глазами замелькали фотографии девочки. Лишь в середине альбома нашелся снимок, где малышка была запечатлена не одна, около нее стоял мальчик, по виду на год старше. Я вздрогнула: на голове паренька красовалась вязаная шапочка, а в руках он держал игрушечный грузовик. И головной убор, и машинка были как две капли воды похожи на те, что Лена, внучка Зинаиды Семеновны, случайно обнаружила в шкафу. На шапчонке было небольшое темное пятнышко, а у самосвальчика не хватало колеса. Мне стало не по себе. Таинственным образом вещи со старого снимка «ожили» и перебрались в квартиру Зинаиды Семеновны.
В конце концов я добралась до заключительного портрета, явно сделанного в студии. Анечка, одетая в белое платье с воланами, сидела на банкетке, чинно сложив руки на коленях. Один из ее пальчиков украшало старинное кольцо с большим прозрачным бриллиантом, окруженным более мелкими, темными камнями. Волосы ребенка завили тугими локонами, а на ногах красовались лаковые лодочки на довольно высокой шпильке. Если учесть, что снимок был сделан много лет назад, то становится понятно: Анечку нещадно баловали. В те годы детей не водили в парикмахерскую на укладку, не украшали ювелирными изделиями и не разрешали щеголять на каблуках.
– Аааняяя, – протянул Ким Ефимович и зарыдал.
Я испугалась и кинулась искать Яну. Сиделка была в спальне, узнав о случившемся, она схватила какое-то лекарство и поспешила в гостиную.
После того как Ким Ефимович был успокоен, умыт, напоен в неплановом порядке чаем и снова усажен в гостиной, Яна с укоризной сказала:
– Зачем вы дали ему альбом?
Я попыталась оправдаться:
– Он сам попросил. Дед, оказывается, соображает.
Сиделка покосилась на Бусыгина.
– Моментами да. Ладно, раз Ким Ефимович задремал, расскажу. У него была внучка, Анечка. Девочка лет в двенадцать стала жертвой педофила. За пару дней до трагического происшествия дедушка отвел ее фотографироваться в студию, он хотел, чтобы внучку-красавицу сняли в кино, и собрался передать портфолио на Мосфильм, но не успел. Анечку он очень любил! Видели у нее на пальце кольцо?
– Не детское украшение, – отметила я.
Яна кивнула.
– Бусыгины никогда, как я понимаю, не бедствовали. Ким Ефимович был генералом, баловал жену, покупал ей украшения. Это кольцо он супруге из Питера привез, там в прежние времена в скупках можно было найти очень ценные вещи. Ане очень нравился перстенек, вот дедушка и запечатлел ее с ним.
Я встала, раскрыла альбом и внимательно изучила снимок.
– Где сейчас эта вещица?
Яна понизила голос до шепота:
– Тут, знаете, трагедия. В день, когда Аню похитили, она без спроса взяла перстень и отправилась с ним в кино. Глупая девочка решила пофорсить, не понимала, что привлечет внимание грабителей. Бабушка не сразу хватилась пропажи, когда девочку убили, ей не до брюликов было. Маньяка поймали и осудили, и лишь после того, как приговор привели в исполнение, бабушка вспомнила об украшениях. Глядь, а кольца нет. Только тогда внук Аник признался: Аня ушла в кино с перстнем. Мальчик боялся сказать об этом раньше, не хотел, чтобы ему еще и за драгоценность досталось.
– Не брат же прихватил бабушкино кольцо, – удивилась я.
Яна покосилась на Кима Ефимовича.
– Ну конечно! Но дедушка во всех несчастьях обвинил внука. Жизнь повернулась к генералу черной стороной – жена и дочь скончались, зять женился на другой, со стариком остался один Аник. Вот правильно говорят: не плюй в колодец, пригодится воды напиться! Юноша мог сказать деду: «Прессовал меня с тринадцати лет, обзывал убийцей, вот и живи в старости как хочешь!» А разве мальчик был виноват? Но Горынычу повезло, внук вырос порядочным человеком.
– Кому повезло? – переспросила я. – Горынычу?
Яна тихонько хихикнула.
– Анечка деда за гневливый характер Львом Горынычем окрестила. С ее легкой руки генерала все за глаза так звали.
– Наверное, милый был дедушка, – протянула я.
– С мужиками вообще непросто, – принялась философствовать Яна, – а уж если они на работе большие начальники, то полный караул. И военные самые худшие. У меня отец не генерал, всего лишь подполковник, но спорить с ним невозможно. Дома как на плацу: ать два, левой, молчать, исполнять, бегом и с песней!
– Вы так хорошо знаете семейную историю Бусыгиных… Аник, наверное, часто сюда приезжает. Он и поделился сведениями? – предположила я.
– Нет, внук Кима Ефимовича в «Солнечном парке» не появляется, – после некоторого колебания возразила девушка. – Я видела его один раз, мельком. На место сиделки было несколько претенденток, Анкибу Николаевич прочитал все резюме, биографии, ознакомился с рекомендациями и принял положительное решение обо мне. Вот тогда и состоялся наш с ним разговор. Анкибу Николаевич передал мне медкарту дедушки и сказал: «Если хорошо присматривать будете, рассчитывайте на премию к праздникам». Но я не из-за денег стараюсь, Ким Ефимович хороший, я привыкла к нему, считаю родным. Мне его внук ничего об их прежней жизни не говорил.
– Тогда откуда столь подробные сведения? – насела я на Яну. – И где паспорт старика?
Глаза девушки быстро забегали из стороны в сторону.
– Ну… сам Ким Ефимович вспоминает… иногда кое-что, – в конце концов промямлила она.
– Аник перевел деда в пансион после того, как у того случился инсульт. Сейчас старику лучше, но Бусыгин способен произносить лишь отдельные короткие слова, ему не составить серьезный рассказ. Уж извините, Яна, но вы врете. И где паспорт? – повторила я вопрос.
– Все в целости, – заверила Яна, – ордена-медали, документы на квартиру, пенсионное удостоверение и прочее. И паспорт! Вот видите?
– Но один разок паспорт улизнул погулять, – хмыкнула я, – покатался на карусели и вернулся. Хватит идиотничать! Кто его брал?
Сиделка принялась креститься.
– Ей-богу, никому бы и в голову не взбрело!
– Кто? – настаивала я.
– Ой, понятия не имею, – зашмыгала носом Яна.
– Ладно, поставим вопрос иначе, кто приходит к Бусыгину?
– Ночные медсестры, но они никогда…
– Дальше, – прервала я Яну.
– Доктор.
– Хорошо, продолжайте.
– Официантка из столовой приносит поднос с едой, но она дальше входной двери не ходит, – зачастила девушка.
– Меня интересуют не сотрудники «Солнечного парка», а гости, так сказать, из города, – уточнила я.
На лице девушки появилось самое честное выражение:
– Никто не приезжает!
Мне стало грустно. Ну почему большинство людей так бездарно врет?
– Яна, я сейчас спущусь на рецепшен, и дежурная через минуту сообщит мне о…
– Только Жанна, – захныкала сиделка. – Меня предупредили: никто сюда ходить не станет, у старика из родных остался один внук. А потом Жанночка прибежала. Ким Ефимович ее сразу узнал, оживился, даже поцеловал. Мы ничего плохого не делаем, дедушка никому не нужен, а Жанна его любит. Иначе зачем бы ей сюда раз в неделю, как на работу, кататься? Она на старика хорошо влияет, он ее ждет!
– Кто такая Жанна? – мигом спросила я.
Яна оставила попытку заплакать.
– Бывшая жена Аника, они развелись. Но Жанна до сих пор его любит, а Кима Ефимовича родным считает. Жанна не сразу выяснила, куда дедушку подевали, долго его искала, муж ей говорить не хотел, но потом признался. Жанна очень хорошая, мы с ней обо всем болтаем, она и рассказала мне про Анечку, педофила и прочее.
– И когда бывшая невестка посещает старика?
– Вчера была, теперь через неделю ждем, – вновь попыталась всхлипнуть Яна.
– Давайте ее телефон, – потребовала я.
Яна заморгала.
– Ну… я не знаю его.
