Дарья Донцова - Горячая любовь снеговика
Валентина Николаевна снова поперхнулась.
– Что-то мне сегодня кофе не в то горло идет, – пробормотала она.
– Не каждый день приходится рассказывать об умершей сотруднице. Наверное, вам будет легче отвечать на мои вопросы. Олю любили на службе?
Менеджер откинулась на спинку стула.
– Сначала она произвела на меня самое приятное впечатление. Высшее образование, приятная внешность, правильная речь… Тараканова умела себя вести.
Я взяла чашечку с кофе и стала внимательно слушать кадровичку.
Валентина Николаевна предложила Ольге хорошее место с достойной зарплатой. При торговом центре существует Дом моды, там требовались дизайнеры. Новая работница стала ходить на службу, никаких претензий к ней не было, но через месяц девушка попросила перевести ее… швеей в местное ателье. Валентина очень удивилась и спросила:
– Ты понимаешь, что это понижение?
– У меня нет амбиций, – пожала плечами Оля, – хочу в ателье. Я уже работала портнихой.
– Дизайнер – престижная работа. – Валя решила поучить уму-разуму глупенькую девушку. – Там есть перспектива и простор для творчества. А швея укорачивает клиентам брюки, юбки, в общем, занимается ерундой. Надо расти вверх, портнихой ты уже наработалась. И зарплата у дизайнера выше.
– Лида Рогова, которая иголкой орудует, больше дизайнера получает, – возразила Оля, – покупатели хорошие чаевые дают.
– Верно, – вынуждена была признать Валентина. – Может, в финансовом плане ты и выиграешь, но в моральном… Дизайнер – художник, творец, а швея что-то вроде домработницы. Вспомни про свое высшее образование и талант. Ты замечательно рисуешь и…
– Никогда не хотела сидеть над листом бумаги, – уперлась Оля, – я всегда мечтала шить, но папа заставил меня в институт пойти.
– Правильно, – кивнула Валентина Николаевна, – диплом – твой бонус.
– Ага, поэтому я одна в кабинете тухну, а Лида с людьми работает, – с обидой протянула Оля. – Мне скучно, я задыхаюсь. Если не переведете, я уволюсь!
У Валентины Николаевны есть строптивая дочь семнадцати лет от роду, поэтому кадровичка, услышав запальчивое заявление сотрудницы, покачала головой и сказала:
– Оля, в твоей трудовой книжке уже нет места для записей, ты нигде надолго не задерживалась.
– Вечно меня с какими-то дурами в комнате сажают, – вспыхнула Тараканова. – Они глупости болтают, сплетничают, а мне противно, вот и ухожу.
– Но я предоставила тебе отдельный кабинет, – напомнила Валентина, – твори в свое удовольствие, никто не помешает.
– Одной скучно, – заявила Оля.
Кадровичка начала терять терпение.
– Вот что, моя дорогая, в коллективе тебе не нравится, а наедине с собой тоска берет. Надо работать над своим характером. Как я тебя с такими капризами в ателье направлю? Там придется клиентам угождать, а они придирчивы, кое-кто способен на ровном месте истерику закатить. Ты, похоже, собой владеть не умеешь, нагрубишь человеку и попадешь под увольнение! Поговори с Лидой, она тебе объяснит, что хорошие чаевые просто так не достаются.
– Валентина Николаевна, миленькая, ну хоть на испытательный срок поставьте! – стала упрашивать Оля. – Я умею с капризниками обращаться!
Кадровичка еще раз вспомнила про свою непутевую дочь и согласилась.
– Ладно. Но до первого замечания…
На следующий день Оля перебралась в ателье, и кадровичка о ней забыла. Спустя пару месяцев в кабинет к начальнице зашла Лида Рогова и положила на стол заявление об уходе.
– Лидочка, что случилось? – поразилась Валентина Николаевна.
Швея опустила глаза и буркнула:
– Ездить далеко.
– Но ты же пять лет у нас работаешь!
– Устала, – коротко ответила портниха.
– От метро бесплатный автобус идет, мы вас возим, кормим, вещи можно по оптовой цене приобретать, – перечисляла льготы Валентина Николаевна, – на будущий год ваша заведующая на пенсию уходит, я хотела тебя на ее место поставить.
– Спасибо, – вежливо ответила Рогова, – мне муж велел поближе к дому перебираться.
Кадровичка так и не смогла уговорить Лиду, девушка ушла. Спустя две недели заявление об увольнении принесла другая портниха, Аня Никитина.
– Вы что, сговорились? – возмутилась Валентина Николаевна. – С ума сошли? Сезон скидок начинается, сейчас народ валом пойдет! Поработай еще немного.
– Нет, – ответила Аня.
– Премию выпишу, – пообещала кадровичка.
– Нет, – сопротивлялась Никитина.
– Чем тебе у нас плохо? – обозлилась Валентина. – Нашла другое место?
– Нет, – твердила девушка.
– Врешь! – вскипела начальница. – Это просто подло! Два года спокойно работала и вдруг без объяснения причины удочки сматываешь!
Аня заплакала.
– Кто тебя обидел? – мигом растеряла агрессию Валентина Николаевна. – Ну-ка, рассказывай все без утайки!
– Клиент, Иван Гаврилович Ворошилов, – прошептала портниха. – У него ноги короткие, брюки всегда подшивать приносит.
– Я знаю Ворошилова, он на VIP-обслуживании. Но что плохого тебе мужик сделал?
Аня встала, подошла к креслу начальницы и стала жарко нашептывать ей в ухо.
– Скунс вонючий! – возмутилась кадровичка. – Что с ним случилось? Был приличный человек, а теперь, надо же, руки распустил! Седина в бороду, бес в ребро! А ведь он мне примерным семьянином казался. Жена у него такая милая, дети твоего возраста.
Аня, краснея от смущения, прошептала:
– Он раньше никогда ничего подобного себе не позволял, а в последнее время словно бешеный.
– Вот что, – хлопнула ладонью по столу Валентина Николаевна, – забирай заявление и работай спокойно. Я сама во всем разберусь.
Глава 27
Отчитать клиента, который регулярно приносит в кассу немереные тысячи, кадровичка не отважилась, но и оставить ситуацию без внимания было бы неправильно. Валентина Николаевна вызвала к себе заведующую ателье Ренату, и женщины решили, что старого потаскуна теперь будет обслуживать шестидесятилетняя Наталья Павловна.
– К ней-то он лапы не потянет, – решила кадровичка.
– Ох уж эти мужики… – покачала головой Рената. – Лишь одно у всех на уме!
– У вас и раньше случались подобные казусы? Я о чем-то не знаю? – насторожилась Валентина Николаевна.
– До сих пор никаких проблем не было, – заверила Рената, – надеюсь, происшествие с Иваном Гавриловичем единичное недоразумение.
Но, к сожалению, заведующая ошиблась. Дней через десять она опять пришла в отдел кадров и растерянно сказала:
– Надо что-то предпринять. Теперь к девочкам пристает Федор Львович.
– Потемкин? – вытаращила глаза Валентина Николаевна. – Невероятно! Ему же к восьмидесяти катит.
Рената развела руками.
– Он и меня попытался в углу зажать, сказал: «Не кривляйся, вы тут должны нас обслуживать!»
– Это уж слишком! – возмутилась кадровичка. – И что нам делать?
Рената одернула кофту.
– Я заметила одну закономерность, – сказала она, – безобразничают только VIP-клиенты. Случайные посетители ведут себя прилично.
– Оно и понятно, – нахмурилась Валентина Николаевна, – «випы» считают, что им все с рук сойдет.
– Думаю, дело в кабинке, – продолжала Рената. – Особых покупателей обслуживают в изолированной комнате, а там у нас ковры, диван, кресло, зеркала, все по высшему разряду. И дверь запирается. Многие, кстати, требуют, чтобы работница шпингалет задвинула, не хотят, чтобы их посторонние в нижнем белье увидели. А обычным людям работы производят в зале, в простой примерочной, там особо не повертишься – узко, вместо двери занавеска, народ постоянно мимо ходит, кое-кто может и драпировку отдернуть. В общем, не способствует обстановка интиму.
– Предлагаешь «випов» в общую часть перевести? – нахмурилась Валентина Николаевна. – Они же от нас мигом сбегут. Сама знаешь, какая теперь борьба за клиентов идет! Мы им и чай, и кофе, и…
– Сделаем из ателье бордель?! – вспыхнула Рената.
– Прекрати, – остановила заведующую начальница. – К кому мужики в основном пристают?
– К Ане и Кате, то есть к молодым, Наталью Петровну не трогают.
– А Оля?
– Она не жаловалась.
– Значит, Тараканова умеет себя вести, – сделала вывод Валентина. – Так! В качестве первой меры одень девок в брюки и мешковатые кофты. Запрети им краситься, а волосы пусть в хвост стянут, никаких модных укладок.
– Может, еще паранджи на них набросить? – съехидничала Рената. – Я, кстати, всегда с посетителями вежлива, но дистантна, а ко мне тоже приставали!
– Не трогали лишь Олю и старушку?
– Да.
– Тараканова миленькая, – заметила Валентина Николаевна.
– Не красавица.
– Но и не уродина! Молодая, с фигурой. Почему ее не трогают? Может, она стесняется признаться? Боится, что уволим, если про приставания услышим?
– Я с ней говорила по душам, – сообщила Рената, – откровенно спросила, есть ли проблемы.
– А она?
