Иоанна Хмелевская - Всё красное (пер. В. Селивановой)
Хоть Алиция с поистине ослиным упрямством игнорировала грозящую ей опасность, мы с Зосей твердо решили: каждую ночь она будет менять место спанья, а на постель, где она спала накануне, будем класть специально сделанную куклу.
В семь вечера неожиданно приехал Енс с бумагами, которые Алиция должна была подписать поздно ночью. Оказалось, ему удалось получить их раньше, чем предполагалось, и, учитывая Алицины жизненные трудности, он благородно с нее начал сбор подписей.
Пока Алиция вела со своим родственником деловую беседу, мы занялись общеполезным трудом. Из старого одеяла, тряпок, нескольких рулонов туалетной бумаги, парика и ночной рубахи Алиции мы изготовили куклу, что должна была изображать Алицию. Получилась просто куколка!
Зося в своей комнате сшивала отдельные фрагменты нашего шедевра. Алиция закончила разговор с родственником, простилась с ним и, сев на диван, достала из сумки нераспечатанную пачку сигарет.
– Холера! – сказала она, с треском разрывая пачку. – Ну и удовольствие мне предстоит!
Это прозвучало столь зловеще, что я с тревогой взглянула на нее:
– Что за удовольствие?
– Устроить званый вечер для Херберта и его жены. Они уже давно напрашивались на ужин по-польски, а я все увиливала. А вот теперь выяснилось, что Херберта обязательно надо привлечь по делу о наследстве, а как я к нему с этим обращусь, если увиливаю от званого вечера?
– Не понимаю, почему тебя этот вечер так нервирует? Подумаешь, ужин на две персоны!
– Да ведь ужин по-польски!
– Как это понимать? Все должны упиться вдрызг и хором петь «Шла дзевечка до лясечка»?
– При чем тут песня! Еда должна быть польская. Потрошки или бигос.
– Потрошки разве что свои собственные приготовишь, а бигос я ведь тебе привезла!
– Мало привезла! – вздохнула Алиция. – Я уж почти все съела, осталась только одна банка. Вот разве еще борщок приготовить…
Я все-таки никак не могла уразуметь, в чем же проблема. Пришлось Алиции, выведенной из терпения моей тупостью, объяснять своими словами. Все дело, оказывается, в жене Херберта. Выяснилось, что этот скромный простой парень женился на аристократке, родственнице самой королевы, и, принимая ее в гостях, надо проявлять чрезвычайный такт, делая вид, что не знаешь о ее королевском происхождении, и в то же время принимать ее по-королевски. Короче, изысканность и вместе с тем непринужденность, черт ее подери! Избави бог показать, что приготовлено нечто особенное, специально для нее, но все должно быть на уровне…
До меня наконец дошло. Ну точь-в-точь анекдот трубке и сигаретах. В Дании говорят, что в молодости датчанин курит трубку, так как не может позволить себе курить сигареты – они в Дании очень дорогие. Потом он уже может позволить себе курить сигареты. А потом может позволить себе опять курить трубку…
– Да, что-то в этом роде, – согласилась Алиция. – Вот были бы вы с Зосей графини, очень бы это пригодилось. Ну, нет худа без добра, зато Зося поможет мне устроить ужин по-польски и наготовит бигос.
– А когда ожидается этот вечер?
– Да надо устраивать поскорее. Дело не ждет, а без Херберта оно не продвинется ни на шаг, с Хербертом же без ужина о деле не поговорить. Хорошо бы завтра, ну, в крайнем случае, послезавтра.
– До завтра бигос никак не сделать, так что только послезавтра. Какой это будет день? Пятница? Очень хороший день. Пошли, поговорим с Зосей на предмет бигоса.
Покладистая Зося выразила согласие приготовить этот деликатес, но заявила, что капусту надо ставить на огонь уже сейчас. Поскольку я собиралась лечь позже всех, то согласилась присмотреть за чугунком и выключить газ перед сном. Алиция колебалась, удобно ли в полдесятого звонить Херберту, мы ее убедили, что время вполне светское, она позвонила, и Херберт с радостью принял приглашение на долгожданный ужин по-польски.
Вечер проходил в милой домашней обстановке. Я прикидывала, на какую лошадь поставить на бегах в четверг, то есть завтра. Павел открывал банки с квашеной капустой, Зося мыла сушеные грибы. Алиция прошла в свою комнату и выскочила оттуда, как ошпаренная.
– Вроде вы все здесь? – не совсем уверенно спросила она. – Кто же тогда, черт возьми, спит в моей комнате?
Естественно, первое, что пришло нам в голову, – опять какой-то посторонний труп в нашем доме! Но тут мы вспомнили об изготовленной нами кукле и успокоились. Хотя Алицию предупредить все-таки следовало бы, а мы забыли.
– Велено соблюдать осторожность, – спокойно разъяснила Зося. – Все равно ты там спать не будешь.
– А где?
– В погребе, в ванной, где хочешь, только не на своем месте. А на твоем месте будет наша имитация.
– Правда, хороша? – не выдержала я. – Можешь пощупать ее.
Алиция молча вернулась в свою комнату и внимательно осмотрела имитацию.
– Вы всерьез думаете, что ее можно принять за меня? Морда у нее…
– Ты же сама приняла. Ишь, какая требовательная! Интересно, какую еще морду можно сделать из туалетной бумаги? А если даже убийца и не попадется на нашу удочку, поймет, что это не ты, не станет же он тебя по всему дому искать!
Зося меня поддержала:
– Значит, так. Вы с куклой будете меняться местами. Раз она там, а ты, например, на диване, потом она на диване, а ты там…
– Но сегодня я там?
– Нет! Сегодня она там, а ты здесь.
Алиция подчинилась требованиям общественности и приготовила себе постель на диване. Зося с Павлом пошли спать. Капуста развонялась на весь дом. Желая немного выветрить ее запах, я приоткрыла дверь на террасу и при этом обнаружила, что идет дождь. Хорошо, Бобуся и Белой Глисты уже нет в доме, иначе мне пришлось бы под дождем бегать вокруг дома.
– Иоанна, ты, случайно, не видела, куда я дела сигареты? Вроде у меня была целая пачка, – спросила Алиция.
– Была, я сама видела. Ты распечатала ее при мне.
– А откуда я ее взяла?
– Из своей сумки.
Алиция вывалила на стол содержимое своей сумки. Сигарет там не оказалось. Она встала и заглянула под стол, поискала на письменном столе, потом в своей комнате, потом в прихожей, в ящичке под зеркалом. Я с неодобрением наблюдала за ней, и меня кольнуло недоброе предчувствие. Вытащив из своей сумки пачку своих сигарет, я обнаружила, что их осталось всего две штуки.
– Сколько? – с надеждой спросила Алиция.
– Две последние. Дам тебе одну, мне все равно не хватит.
– Фи, с фильтром, – недовольно бросила Алиция, закуривая драгоценную сигарету.
– Во сколько закрывается киоск на станции? – с тревогой спросила я.
– В девять, уже поздно. Только автомат остался. Ну, ничего не поделаешь, придется идти к автомату. А тут еще дождь как назло.
Я решила пожертвовать собой и прогуляться за сигаретами к ближайшему автомату, который находился у магазина сразу за перекрестком. Мы с Алицией наскребли четыре кроны в нужных монетах. Обув сапоги и взяв зонтик, я отправилась в путь. В автомате не оказалось ни моих «люков», ни Алициных «викингов», поэтому я купила десять штук единственных сигарет, какие там были, без фильтра.
– Но ведь ты куришь с фильтром, – удивилась при виде их Алиция.
– Но ты любишь без фильтра. Я человек благородный и жертвую собой для других. А дождь не такой уж и сильный. Послушай, не сделать ли нам кофе?
– Знаешь, хорошая мысль. И, может, кофе хоть немного заглушит эту капусту…
За кофе я ей изложила содержание полученного мною письма. Алиция попыталась связать концы с концами:
– Меня все больше интересует, кто же он такой, твой хахаль? Преступная организация… Ну при чем тут мы? А вот что касается убийцы… Ну Эва теперь совсем отпадает. Рой? Нонсенс. Анита? Не верю. Нет, все-таки это кто-нибудь посторонний. Сидел в кустах…
– И посторонний так хорошо знает порядки в нашем доме и особенности твоего организма? Или, может быть, ты давала объявление в газетах? Вспомни, и Эдик кричал о том, что ты пускаешь в дом каких-то неподходящих людей. Заметь: пускаешь в дом! И что ты рискуешь! Тут как раз организация очень подходит.
– Да, я и забыла вам сказать, – вспомнила вдруг Алиция. – У меня был разговор с герром Мульдгордом. Он считает, что этот наш преступник – человек очень опытный в такого рода вещах. Он не оставляет никаких следов! Ну совершенно никаких! И очень осторожный. Они бы его уже давно поймали, если бы он все свои преступления совершал одинаковым методом или повторялся чаще двух раз. Сейчас они увеличили фотографии того кудлатого типа и будут всем предъявлять для опознания. А вот ни о какой организации он мне не говорил. Похоже, ни о чем таком они и не подозревают.
– И напрасно. А преступник из тех, кто много ездит по свету и не вызывает подозрений.
– С чего ты это взяла?
Я вытащила письмо и зачитала вслух его подлежащие оглашению фрагменты. Затем попыталась прижать подругу к стенке:
– Алиция! Ты что-то знаешь! Вспомни же, наконец, что ты делала в последние пять лет! Может, где была, может, кого встретила, может, заметила что подозрительное? Да отвечай же! Где ты была?
