Дарья Калинина - Стучат – закройте дверь!
– Цветочки вам понравились у Федоровны? – переспросила она подруг. – Купить хотите? Так берите у меня! У меня ничуть не хуже в этом году уродились. Федоровна мне же их и дала на развод!
Справедливости ради надо было сказать, что цветочки у этой тетки были далеко не такими яркими и пышными, как у старушки. Но ведь подругам и не цветы вовсе были нужны. Они просто искали предлог, чтобы начать разговор с женщиной.
– Вам для каких целей? – допытывалась та. – В подарок или так, на развод?
– В подарок.
– Тогда возьмите георгины! У меня еще цветут три сорта! Вот розовый с белым! Вот сиреневый! А вот мой любимый – алый!
Цветы в самом деле были неплохи. Конечно, далеко им было до шикарных шапок, выглядывающих из-за забора Федоровны, но если не сравнивать, то тоже очень даже хорошо.
– Возьмем. Вот эти розовые и возьмем. Нарежьте нам букет попышнее. Дорого возьмете?
– Лишнего не сниму, но и себе в убыток не отдам.
Тетка радостно взялась за дело. А подруги тем временем завели с ней разговор о ее соседке. Это оказалось легко. Как они и предвидели, тетка была жуткой сплетницей. И пользовалась любой возможностью, чтобы перемыть кости своим соседям.
– Ох, и досталось Федоровне в жизни. Всю жизнь они с мужем ребеночка мечтали себе завести, да не получалось. Они и так пытались, и лечиться ездили, и к врачам ходили. Все бесполезно. А потом какая-то голова садовая посоветовала им приемыша из детского дома взять. Дескать, воспитаете как своего. Будет вам в старости и поддержка, и опора.
– И что?
– Взяли.
– И?..
– Я вам так скажу: нечего против воли божьей идти. Раз не дает бог ребеночка, так и не надо, значит. Господь ничего просто так не делает. И если нету у супружеской пары ребенка, значит, так тому и быть. Не будет им счастья с их дитем.
– Но они все же завели себе приемыша?
– Да. Мальчика. Такой хорошенький, светленький. Чисто ангелочек. Они и на фортепьяно его отдавали, и языкам обучали, и в школу хорошую пристроили. По кружкам Федоровна только с ним и моталась. А муж по спортивным секциям. Одним словом, душу они с мужем в этого ребенка вложили. Все для него делали, только чтобы рос красивым и умным. А он…
И тетка так горестно махнула рукой, что подругам сразу же стало ясно – ничего хорошего из приемыша не выросло. И точно.
– Еще в седьмом классе со шпаной связался. Потом на наркотики подсел. У родителей появлялся, только чтобы денег вытрясти. А не давали, так и украсть не стеснялся. И у родителей, и к соседям заглядывал. Муж Федоровны такого позора не вынес – помер. Федоровна одна с сыночком своим названным осталась. Потом он у нее в тюрьму угодил. Так она к нему с передачами моталась. На другой конец страны на свидания ездила. Всего и не упомнишь, что она для него сделала. И думаете, он это оценил? Исправился? Ничуть не бывало! Еще хуже вернулся. Раньше-то щенком был несмышленым, а в тюрьме-то заматерел. Чисто зверь лютый стал! На мать руку принялся поднимать. Наверное, и убил бы, кабы наш бывший мэр не вмешался.
На этом месте рассеянно слушавшие подруги насторожились. Мэр! Связь мэра и бабушки с цветами. Это же то, что им надо!
– И как же он помог старушке?
– Определил ее сына в больницу, где его сначала вылечили от наркотической зависимости. А потом договорился с одним реабилитационным центром, чтобы Степку туда насовсем взяли.
– И помогло?
– До сих пор от Степки ни слуху ни духу. Федоровна говорит, порядки в этом центре очень строгие. Первый год с территории вообще никого не выпускают. На второй – разрешают раз в неделю выходить в город. Но если хотя одно правонарушение, то…
– Выгоняют?
– Выгоняют. Но не просто на улицу, иди себе, покупай наркотики, воруй да бездельничай, а прямиком в тюрьму.
– Но ведь употребление наркотиков – не противозаконно. Противозаконно их покупать, продавать или изготовлять.
– Да ведь за каждым наркоманом, кто в этом центре находится, не по одному преступлению числится. Все они там под условными сроками. Так что один промах, и ты уже в тюрьме! А попасть в этот центр очень сложно. Условия там неплохие. И процент излечившихся тоже высокий. Так что Степке повезло. И Федоровне тоже повезло. На старости лет она хоть вздохнула свободно. И если бы не наш мэр, прибил бы сынок Федоровну. А дом бы ее либо продал, либо поджег!
Подруги прикинули. Убрав сына Федоровны, мэр свой город от одного наркомана избавил. Значит, в день стало на одну, две, а то и три кражи меньше. Ведь наркоманы редко способны нормально работать, а деньги им нужны постоянно. И что? Где им взять деньги на дозу? У кого богатые родители, те клянчат или воруют у них. А когда нет?
Наркоманы социально опасные личности, которые никому не приносят ни радости, ни пользы, а только берут и берут, и мучают и себя, и своих близких.
– Повезло вашей Федоровне, – признала Кира.
– Ну так! Сын-наркоман – это же ужас! Теперь-то Федоровна хорошо живет. Цветочками неплохие деньги зарабатывает. По выходным дням бабка на базар выходит. А в будние возле кладбища сидит. Да и так к ней люди со всех краев приезжают за саженцами и семенами. Федоровна всем продает. Вы, если хотите, тоже к ней сходить можете!
К этому времени тетка уже получила деньги за проданные цветы. И поэтому была сама щедрость и великодушие. Но подругами было еще рано идти к Федоровне. Они не выяснили самого главного.
– Мы слышали, что с вашим первым мэром приключилось ужасное несчастье.
– Да, – опечалилась тетка. – Очень некрасивая история. Но лично я считаю, что если он когда-то в прошлом и нарушил закон, то потом в десять раз больше для нашего края и людей хорошего сделал. И вину свою перед людьми полностью искупил!
– Значит, вы ему сочувствуете?
– Очень.
– И ведь семья его тоже пострадала?
– Да, да! Жена и дочь. Их мне очень жаль! Ведь они ни сном ни духом обе были. Мэр наш нагрешил еще до того, как с женой своей познакомился. А уж про дочь и говорить не приходилось. И за что пострадали?
– Они обе умерли?
– Жена – да. А дочь… Одно время я где-то читала, что она в больнице оказалась. Инвалидом стала. А что с ней потом стало… Этого я не знаю. Наверное, в дом для инвалидов отправили горемыку.
– А ваша соседка?
– Кто?
– Ну эта, Федоровна. Она знает?
– А она с какой стати? – удивилась женщина. – Она нашему первому мэру ни родня, никто.
– Но ведь он сделал для ее сына доброе дело.
– Ой, господи! – всплеснула руками женщина. – Он таких добрых дел для половины города сделал! Хороший был человек! Не то что нынешний хапуга. Тот только и знает, что собственную мошну набивать.
Так ничего и не разузнав у этой женщины, подруги прихватили цветы и отправились к Федоровне. Судя по всему, им придется поговорить с ней откровенно. И все рассказать.
– Пожалуй, так будет лучше. Мы не совершили ничего дурного. Да и сама старушка на преступницу не похожа.
Калитка к дому Федоровны была открыта. А сама старушка возилась на клумбах. Она что-то ласково приговаривала своим цветам, пересаживая молоденькие стебельки рассады многолетников. Но увидев приближающихся к ней подруг, она помрачнела:
– Снова вы! Как вы меня нашли?
– Послушайте, нам необходимо с вами поговорить.
– О чем?
– Вы знаете о чем.
Старушка молчала, насупившись и глядя на девушек исподлобья.
– Кто поручил вам класть цветы на могилу вашего первого мэра? Его дочь? Другие родственники?
– Ничего не знаю! Это я сама приношу цветы! В знак признательности! Это что, против закона?
– Нет.
– Вот и хорошо.
– Да, все было бы хорошо, – согласилась с ней Кира, – но дело в том, что ваши цветы совпадают по времени с убийствами трех людей. Понимаете? В тот день, когда вы приносите цветы на могилу, погибает один из людей, замешанных в крахе вашего мэра. Погибает не своей смертью. Его убивают, зверски перерезая горло.
– Кто? Кто погиб? – побледнела старушка. – Вроде у нас в городе все тихо! Горло перерезают, вы говорите? Убийств, да еще таких жутких, у нас и в помине не было.
– А погибшие в вашем городе и не жили.
– Но вы сказали…
– Эти трое работали вместе с вашим мэром на золотых рудниках. В прошлом. И вместе с ним грабили государство.
– Не говорите мне этого! – топнула ногой старушка. – Наш мэр для города и края столько хорошего сделал, что все свои былые грехи зачеркнул!
– Может, оно и так. Мы с вами спорить не будем. Но в свое время он преступил закон. И трое людей ему в этом помогали.
– И что? Этих троих и убили?
– Да. Всех троих.
Старушка в раздумье замолчала.
– Этого не могла сделать девочка, – прошептала она наконец. – Нет, не могла. Она такой ласковый человечек! Ласточка!
– У вашего мэра была дочь. Что с ней? Она жива?
– Да. Ланочка долго болела. Одно время даже думали, что она вовсе обездвижила. Но врачи объяснили, что травм у девочки нет. И что ее паралич – это явление сугубо нервное. Пройдет стресс, Ланочка снова будет ходить.
