Наталья Александрова - Настоящая жизнь
– А еще я на Южном кладбище недавно побывал, – продолжал тот же голос, – так там вам тоже многие кланяются и надеются на скорую встречу…
– Кто это говорит?! – В голосе Парамонова удивленное раздражение постепенно переходило в ужас.
Кажется, он узнал этот голос, но такого не могло, просто не могло быть, ведь он собственными глазами видел взрыв.
– Кто говорит? – переспросил голос в трубке. – Говорит служба ремонта. Заказ на ремонт автомата А-16 принят. Посылочку вскройте, пожалуйста.
Парамонов, мгновенно покрывшись испариной, придерживая одной рукой руль, пальцами другой руки содрал упаковочную бумагу с финской посылки… У него на коленях оказался плоский чемоданчик красно-коричневой кожи с тисненым изображением ганноверской ратуши и какой-то немецкой фразой крупного готического помола.
Тот самый чемоданчик, который он оставил в камере хранения Витебского вокзала с маленьким сюрпризом для своего специалиста… И ведь он своими глазами видел, как тот сел с этим чемоданчиком в «Жигули» и минуту спустя взлетел на воздух.
Евгений Иванович выпустил руль и схватился за ручку дверцы, чтобы выбросить из машины страшную посылку, но он не успел этого сделать.
Чемоданчик взорвался, разметав в огненном вихре новенький «мерседес» и новоиспеченного исполняющего обязанности начальника управления Евгения Ивановича Парамонова.
– Ни фига себе! – Я, разинув рот, смотрела, как парамоновская машина, точнее то, что от нее осталось, огненным дождем сыплется на асфальт Большого проспекта.
Мой немногословный партнер вывернул руль, уводя белую «ауди» в сторону Пушкарской.
– Сейчас сюда милиции понаедет… – пояснил он. – А нам с ними встречаться ни к чему, машина в угоне, да и вообще… Полюбовались на фейерверк, и будет. Ты, кстати, тоже свой маскарадный костюм сними, от греха подальше.
Я сняла платиновый парик, очки, черный плащ и затолкала все это в большой полиэтиленовый пакет. Потом стащила ужасно неудобные сапоги и с облегчением переобулась в кроссовки. От вульгарной долговязой финки не осталось и следа. Проезжая мимо мусорного контейнера, попросила притормозить и избавилась от пакета с одеждой. Вот повезет какому-то бомжу!
Наша машина оставила позади Петроградскую сторону и выехала на Васильевский остров. Чтобы хоть как-то нарушить молчание, я спросила:
– А чей труп показали тогда по телевизору вместо моего? Я так тебя и не спросила.
В ответ он пожал плечами:
– Нашел в морге рыжую девушку помоложе… Наверное, жертва ДТП. Лицо уже было сильно обезображено. Первый раз в моей практике такое – трупы из морга воровать.
– Бр-р! – Я брезгливо передернулась. – Вот в морге небось удивились! Кому мог понадобиться труп? Маньяку какому-нибудь или секте сатанистов…
– Теперь ты можешь обо всем этом забыть, – он говорил медленно и негромко, не глядя на меня, – за всей этой историей стоял Парамонов. Он погиб только что на наших глазах, так что все кончилось.
– Но ведь он тоже видел, как ты взорвался?.. Как тебе, кстати, это удалось?
– Очень просто, – он усмехнулся. – Парамонов положил чемоданчик в камеру хранения заранее и код мне сообщил до того, как увидел по телевизору подтверждение твоей смерти. В общем, его можно понять: с чего бы вдруг такой профессионал, как я, – при этих словах в голосе его прозвучала гордость, – с чего бы профессионал оставил тебя в живых?
– Действительно, с чего бы? – произнесла я вполголоса.
– Поэтому я поехал на вокзал заранее, как раз в то время, когда он должен был смотреть телевизор, нанял там бомжа, чтобы он достал из камеры чемоданчик, на всякий случай, если у Парамонова там был приготовлен какой-нибудь сюрприз…
– Бомж низенький такой, с рыжей бороденкой? – заинтересовалась я.
– Ну да, – покосился он на меня удивленно, – а что? А откуда ты знаешь?
– Да нет, не важно, продолжай.
– Чемоданчик, как я и думал, был заминирован. Я его обезвредил и до условленного часа спрятал там же, на вокзале, у того же бомжа. У него там есть свои лазейки и тайники. Потом заминировал свою машину, а еще одну – угнанную, как эта, – он обвел взглядом салон «ауди», – поставил рядом со своей. В назначенное Парамоновым время забрал у бомжа чемоданчик, вышел с ним из здания вокзала, сел в свою машину через правую дверь, а потом, пригнувшись, через левую выбрался и пересел во вторую. Сразу включил дистанционный взрыватель, и пока все глазели на взрыв – и Парамонов в том числе, я уверен, – поскорей уехал оттуда. А чемоданчик заново заминировал – только не на открывание, как Парамонов, а на дистанционное включение, от звонка по сотовому телефону, и передал сегодня Парамонову, точнее, ты передала.
– Спасибо за подробный рассказ.
– Учти на будущее, – улыбнулся он и на миг оторвал взгляд от дороги, – вдруг пригодится?
Я промолчала.
– Тебя где высадить? У метро?
Я согласилась, и когда машина остановилась, повернулась к своему спутнику:
– Прощай, вряд ли мы встретимся.
– Не жалеешь, что отказалась от моего предложения?
– Нет, не жалею, – твердо ответила я, – у нас дороги разные.
Я постояла на ступеньках станции метро, глядя вслед белой машине. Вот теперь действительно в этой истории можно поставить точку. Никто больше не угрожает моей жизни, я свободна, у меня есть время и деньги. Что ж, нужно заниматься устройством своей жизни и заботиться о родителях. Это мой долг. Машину, что ли, купить, чтобы их на дачу возить, а то лето не за горами, и снова отец будет таскать на себе сумки с урожаем. Нужно будет этим заняться в самое ближайшее время. И поисками работы. В общем, снова начинаются скучные будни, но я почему-то думала об этом без обычной тоски. Нужно немножко передохнуть от стресса, о здоровье подумать, нервы расшатанные укрепить. Это потом я поскучаю, уютно так, перед телевизором, в халате…
Дверь мне открыл отец. Был он свежевыбрит, в белой рубашке. Я разинула рот от удивления, но он не дал мне и слова сказать.
– У нас гости! – радостно сообщил отец. – Жених пришел.
– Что-о? – Я выронила из рук сумку. – Какой еще жених?
Мать выбежала в коридор неестественно оживленная:
– Катюша, где ты ходишь? Человек же ждет!
– Чего ждет-то, – буркнула я, – в ЗАГС, что ли, идти?
– Катерина! – отец повысил голос, но мать быстро его спровадила в комнату.
– Ну что ты злишься, – зашептала она. – Ты видишь, он радуется, что все, как у людей! Не перечь ему, посидим по-человечески, поговорим, познакомимся… Мужчина такой приличный, обстоятельный…
– Так-так. – Я уже начала кое-что понимать, и тут в коридор вышел ненаглядный. Был он не в коричневом и не в синем, а в сером костюме, и галстук тоже был новый, вполне подходящий.
– Здравствуй, Катя, – промямлил ненаглядный. – Я вот тут зашел…
Он был какой-то встрепанный, очевидно, не ожидал такого радостного приема от родителей.
– Ты зачем пришел? – заговорила я злым шепотом. – Тебя что – звали?
– Нет, но… Я звонил, у тебя телефон не отвечал… Я волновался, думал, что случилось…
– Удивительная заботливость! – фыркнула я. – Что-то я раньше за тобой такого не замечала.
– Я много думал и решил изменить свою жизнь, – очень серьезно выговорил ненаглядный.
– Костюм коричневый выбросил? – рассмеялась я.
– Точно, а этот тебе больше нравится? – робко спросил он.
– Галстук Ира покупала?
– Ага…
– Ну ладно, – смилостивилась я, – вид у тебя вполне приличный.
Опять отец вырвался в прихожую.
– Деточки, что же вы тут под вешалкой? – суетливо воскликнул он. – Герман, иди в комнату, она сейчас придет.
Я мгновенно разозлилась – что он лебезит? Так хочет меня замуж выпихнуть? Кажется, на шее ни у кого не сижу, сама зарабатываю…
Когда ненаглядный вышел, отец сменил тактику.
– Ну что ты стоишь как столб? – набросился он на меня. – Пойди платье надень, а то вечно в штанах этих, как оборванец какой. Такое событие, в первый раз в жизни приличного человека в дом привела…
– Да никого я не приводила, – слабо отбивалась я, – это совсем не то, что ты думаешь…
– Ладно, ладно, иди уж…
У себя в комнате я ошалело погляделась в зеркало. Вот еще принесла нелегкая ненаглядного в самый неподходящий момент. Ну я ему устрою! Запомнит он вечерок этот надолго!
Я переоделась, как могла гладко зачесала волосы – с моей гривой это трудновато, – накрасила губы бантиком и вышла ко всей честной компании, опустив глазки в пол, как невеста.
– Платье хочу длинное, до полу, и с кринолином, – заговорила я тоном капризной третьеклассницы. – Вот не знаю – фату делать или шляпу с полями? Сейчас очень многие в шляпах замуж выходят.
Мама поглядела на меня с некоторым подозрением, а отец был на седьмом небе от счастья и горячо принялся обсуждать проблему.
– Фата приличнее. Все всегда в фате замуж выходили, что это за шляпы еще выдумали!
